– Мама, но этот ребенок – яванец, по крайней мере, наполовину.

– А кто заметит разницу? – безапелляционно заявила старуха. – Для тех, кто не разбирается, все представители желтой расы – китайцы, и вряд ли слуги смогут различить сингорца, яванца и прачку-китайца!

– Это совершенно нереальный план, – возразил лорд Линч.

– Интересно, почему, позволь тебя спросить? Кто собирается оспаривать наши слова? Кому есть дело до пяти-шестилетнего ребенка, который волей случая оказался здесь? Меня, например, это абсолютно не интересует, – сказала старуха и, внимательно посмотрев на Карину, зло прошипела:

– Держите его подальше от меня, слышите? Я не желаю, чтобы этот маленький ублюдок попадался мне на глаза.

– Мама, он вполне законнорожденный, – тихо сказал лорд Линч.

– О да, если судить по этой бумажонке, – язвительно заметила старая дама. – Говорю тебе, я не верю, что он мой внук, и никто не заставит меня изменить мнение. Линчи – род, ведущий свое начало еще со времен завоевания Англии норманнами. О, господи! Все это могло бы показаться смешным, если бы не было так трагично.

– Именно это я подумал, – сказал лорд Линч.

– Держи свое мнение при себе. Отправляйся к гостям, – оборвала его мать. – И позаботься, что бы ни у Перси Рокли, ни у других клубных сплетников не возникло и тени подозрения относительно наших визитеров. Воображаю, какая шумиха поднялась бы в "Уайте"!

Глаза матери и сына снова встретились, и между ними вновь возникло нечто, понятное им обоим без слов. Лорд Линч в ярости отвернулся.

– Почему бы нам не открыть правду, мама, и не сказать, чей это ребенок?

Старая дама забарабанила кулачками по кровати.

– Ты что, сошел с ума? – вскричала она. – Да лучше я наряжу тебя в смирительную рубашку, лучше похороню тебя, как похоронила твоего бедного отца, чем буду выслушивать твои безумные предложения. Убирайся к своим картам! Вино и карты – это все, на что ты способен.

К изумлению Карины, оскорбления, которыми леди Линч осыпала своего сына, казалось, ни в малейшей степени не смущали его. Он рассмеялся, взял руку матери и поднес к губам.

– Я всегда говорил, мама, что ты родилась слишком поздно. Ты принадлежишь эпохе регентства: твой язык, твоя немыслимая гордость, а главное; твоя отвага не имеют ничего общего с ценностями викторианской Англии.

Леди Линч отдернула руку, но по ее слегка изогнувшимся в усмешке губам было ясно, что сомнительный комплимент сына польстил ей и показался забавным.

– Убирайся, – сказала она уже менее резко, – и предоставь все мне.

Лорд Линч повернулся на каблуках и сдержанно поклонился Карине. Потом он посмотрел туда, где на коврике возле камина играл с черно-белым спаниелем Дипа, и отвел глаза, словно увиденное причинило ему боль. Аккуратно прикрыв двери, лорд Линч вышел из комнаты.

Некоторое время Карина боролась с искушением сказать, что она немедленно покидает этот сумасшедший дом, что у нее ни малейшего желания участвовать в их дешевых интригах. Какое было бы счастье видеть гнев старой дамы и знать, что он ее, Карины, никак не касается! Увы, она не могла сделать ничего подобного. И не потому, что отчаянно нуждалась в работе, а из-за Дипы: старая дама не питала к мальчику ничего, кроме ненависти. Чувства же лорда Линча оставались загадкой, но даже отдаленно не напоминали привязанность.

Смело глядя в глаза леди Линч, что само по себе уже требовало немалого мужества, настолько подавляюще та действовала на нее, Карина ответила:

– Я согласна занять место гувернантки, если это именно то, о чем вы меня просите. Но я делаю это только потому, что привязалась к ребенку, и не хочу, чтобы с ним что-нибудь случилось.

Ей казалось, что от таких слов старуха придет в ярость, но ничего подобного не произошло: леди Линч рассмеялась:

– Вы считаете, что я хочу убить это отродье? Возможно, вы недалеки от истины.

Карина, высказавшая эту мысль наугад, застыла от ужаса.

– Вы еще убедитесь, что я всегда говорю правду, – продолжала леди Линч. – Я очень жалею, что этот ребенок появился на свет, и хотела бы, что бы он умер. Тем не менее, раз уж он здесь, мне придется заботиться о нем. Однако только от вас зависит то, как с ним будут обращаться. Вы взяли ребенка под свое покровительство. Смотрите же, опекайте его как следует. Но если кому-нибудь станет известно, кто он на самом деле, я не отвечаю за его благополучие.

Ошеломленная Карина слова не могла вымолвить от изумления: столь дико звучали подобные речи в их просвещенный век. Она подняла глаза и встретилась взглядом с леди Линч.

– Вы слишком молоды и хороши собой, чтобы быть гувернанткой, – неожиданно проговорила та. – Разве вы не могли найти себе другое занятие?

– Нет, – ответила Карина, удивленная внезапно изменившимся тоном старухи.

– Вы кажетесь настоящей леди, – продолжала старая дама, словно обращаясь сама к себе, – а ваша одежда и меховая накидка внушают мысль, что вы знавали и лучшие времена. Представляете ли вы себе, какова жизнь гувернантки? Вы всегда будете ощущать себя в подвешенном состоянии, не находя близости ни с хозяевами, ни со слугами.

– Что еще может делать девушка моего возраста? Я получила неплохое образование, но это никак не помогло мне зарабатывать на жизнь. Для девушек, вроде меня, есть только два пути: стать гувернанткой ребенка или компаньонкой старой дамы.

– И вы предпочли стать гувернанткой, – заметила леди Линч с усмешкой. – Ну что ж, вы приняты, хотя только одному господу известно, сможете ли вы научить этого ребенка хоть чему-нибудь. Я знаю жителей Востока: у них поверхностный ум и серьезные знания даются им с превеликим трудом. Впрочем, все это не имеет никакого значения!

– Это может иметь огромное значение для Дипы.

– Вы так думаете? Очень сомневаюсь.

В голосе старой дамы слышалась угроза. Карине страстно захотелось схватить Дипу и бежать подальше от замка, от этих странных, непостижимых людей, а прежде всего от этой ужасной старухи, желавшей смерти ребенку.

– Я буду смотреть за мальчиком, – произнесла девушка дрожащим голосом. – Я буду учить его и защищать от всего и всех.

– Превосходно, – ответила старая дама, словно не замечая дерзких речей Карины, – но помните, кем мы считаем этого ребенка. Мы будем называть его Дипа, поскольку он отзывается на это имя. Но на самом деле он принц Дипа королевства Сингора и находится здесь с долгосрочным визитом для поправки здоровья.

Закончив говорить, старуха схватила с прикроватного столика маленький серебряный колокольчик и яростно зазвонила. Почти сразу же дверь распахнулась, и в комнату торопливо вошла седоволосая горничная.

– Вы звонили, миледи?

– А по-твоему, какой звонок ты слышала?

Горничная, которой было никак не меньше шестидесяти, с удивлением посмотрела сначала на Карину, а потом на Дипу.

– Я не слышала никого на лестнице, миледи.

– Спала, как обычно, Мэтьюз? – торжествующе произнесла леди Линч. – И почему тебе не хватает четырех часов сна, как мне? Тогда у тебя оставалось бы гораздо больше времени для выполнения твоих обязанностей.

– Мне очень жаль, миледи, – извинилась Мэтьюз. – Должно быть, и действительно задремала на минутку: у меня весь день ужасно болела голова.

– К черту твою головную боль, – отрезала леди Линч. – В данный момент мне дела нет до твоих болезней. Пойди приведи миссис Барнстейпл.

– Слушаюсь, миледи, – ответила горничная и, сделав реверанс, удалилась из комнаты.

Когда за ней закрылась дверь, старая дама сказала:

– Она служит у меня уже серок лет и сейчас сгорает от любопытства – так ей хочется знать, кто вы такие и что здесь делаете. Берегитесь Мэтьюз: она выведает правду и у глухонемого.

Карина молчала: сказать ей было нечего. Возникшую паузу прервал подбежавший к кровати Дипа. В нем не было ни малейшей робости перед внушавшей благоговейный трепет старой дамой.

– Собачкино имя? – спросил мальчик. – Скажите Дипа собачкино имя. Дипа хотеть такую собачку.

Леди Линч смерила ребенка взглядом и ответила странным голосом:

– Собаку зовут Брейкен.

Подавшись вперед, старая дама внимательно посмотрела на Дипу. Лицо ее так напряглось, что сказалось, с ней вот-вот случится удар. Однако она просто закрыла глаза, чтобы больше не видеть ребенка.

– Мой внук! – услышала Карина шепот потрясенной старухи и поняла, какие муки отчаяния та испытывает. Первый раз за все время девушка почувствовала к ней что-то похожее на жалость.

В комнату торопливо вошла пожилая женщина в черном платье из шуршащего шелка со связкой ключей на поясе.

– Ваша светлость посылали за мной?

Женщина сделала небольшой книксен. Карина вспомнила рассказы своей матери о том, что много лет назад подобные церемонии были приняты у хорошо вышколенных слуг в домах знати.

– Да, миссис Барнстейпл. Нас удостоил своим посещением принц Дипа королевства Сингора. Вы, наверное, помните, я рассказывала, как несколько лет назад во время кругосветного путешествия его светлость и я посетили эту прекрасную страну. Король просил меня позволить его внуку остановиться у нас на некоторое время. Врачи считают, что для здоровья ребенка будет лучше, если он поживет в менее жарком климате. К сожалению, почта работает неважно, поэтому принц и его гувернантка мисс Уорнер прибыли раньше, чем письмо, извещающее о том, что они выехали.

– Это очень неприятно, – заметила миссис Барнстейпл.

– Я уже объяснила мисс Уорнер, почему на станции их не ожидал экипаж, а его светлость не встретил в Сауттемптоне. Мисс Уорнер была очень любезна и все поняла. Ну, хорошо, миссис Барнстейпл. У нас есть приготовленные комнаты, куда мы могли бы поместить Его высочество?

– Всего несколько минут, ваша светлость, и детские будут готовы. Удивительное дело, но горничные убирали в них буквально на этой неделе. Вы же знаете, я всегда требую, чтобы в каждой комнате раз в месяц проводилась уборка, даже если эта комната не используется. Все кровати проветриваются, поэтому сейчас нужно только сменить простыни. Совсем недавно, ваша светлость, я думала, как жаль, что эти прелестные детские не используются. Теперь, если его светлость…