Ей показалось, что до постоялого двора целая сотня миль, но, наконец, они приехали. Мэгги поставили на ноги и впихнули под навес над крыльцом, поближе к Элизабет, которую привез другой всадник. Элеанор и Кора прибыли следом.

Помедлив в дверях, Мэгги взглядом одарила его сердитым «спасибо». Дункан ухмыльнулся и коснулся отвисших полей шляпы, а потом повернулся и ускакал в сопровождении своих людей.

Жена хозяина постоялого двора засуетилась, складывая дрова в камине и крикнув мужу, чтобы заварил свежего чаю. Кора, которая сама промокла до нитки, стоя на коленях у очага, торопливо сняла с Элизабет мокрую одежду и закутала ее в одеяло, которое принесла маленькая девочка в передничке и чепце. Мэгги вовсе не собиралась раздеваться посреди таверны, но ни у Коры, ни у Элеанор по этому поводу сомнений не возникло. Вскоре они, раздевшись до нижнего белья и завернувшись, как Элизабет, в одеяла, дрожали у камина. Они потягивали чай, в то время как Мэгги, сев на корточки поближе к очагу и обхватив себя руками, оставляла на полированном деревянном полу лужи, стекавшие с ее юбок.

— Не то чтобы меня это как-то беспокоило, сказала Элеанор так, что ее слышала только Мэгги, — но если вы не снимете одежду, то умрете от воспаления легких.

Черта с два она умрет от воспаления легких или чего-нибудь еще, чтобы дать дорожку Элеанор к сердцу Риви! Мэгги схватила свое одеяло и выбежала из комнаты в кухню, на которую ей указала жена хозяина. Там было слишком много народу, и Мэгги нашла кладовку, куда и проскользнула, чтобы снять с себя одежду и завернуться в одеяло. Вскоре, стоя как можно дальше от Элеанор, но так, чтобы быть поближе к теплому камину, она вместе с остальными потягивала чай.

— Миссис Маккена ждет ребенка, — прямо сказала Элеанор хозяйке маленькой гостиницы. — У вас найдется место, где она могла бы прилечь?

— Я не хочу прилечь, — возразила Мэгги, но на самом деле она чувствовала легкую тошноту, помимо головной боли и боли в горле. Она так громко чихнула, что в доме чуть не рухнула крыша.

— Вот видите, — усмехнулась Элеанор, бесцеремонно взяв Мэгги за руку, — она уже заболела.

— Два и шесть за комнату, — сказала хозяйка, проводив их наверх в маленькую комнатку под самой крышей.

Мэгги тащилась за Элеанор, которая была намного сильней, чем казалась. И хотя сама комнатка была сырой, а дождь бешено барабанил по крыше, узкая кровать выглядела теплой и приветливой. Мэгги сбросила одеяло и мокрое белье, как только осталась наедине с Элеанор, и заползла под одеяло. Стены, казалось, закачались, и Мэгги закрыла глаза. В один миг она впала в странное состояние между сном и явью, почувствовала сильное тепло. Каждый раз, когда она откидывала одеяло, чьи-то сильные и ловкие руки снова укрывали ее.

К вечеру у Мэгги начался жар. Мало что в этой жизни было невозможным для Риви, но вытащить карету из грязи оказалось выше его сил. Наконец, когда сумерки стали сгущаться, не оставалось ничего иного, кроме как распрячь измученных лошадей и скакать к гостинице. Риви приехал вместе с сердитым кучером, Дунканом и его людьми через несколько часов после того, как отвезли женщин. Кора, Элизабет и Элеанор сидели за столом. Элизабет разглядывала картинки в книжке, а Кора играла в карты с Элеанор.

— Где Мэгги? — сразу же требовательно спросил Риви.

Элеанор грациозно встала, прошла сквозь толпу промокших мужчин и встала напротив Риви.

— Она отдыхает. Вам нужно раздеться, мистер Маккена, вы еще не совсем здоровы.

Мэгги? Отдыхает? Упрямая энергичная Мэгги? Риви оттолкнул Элеанор, когда она попыталась снять с него плащ.

— Где?

— Наверху. Первая дверь направо, — вздохнула Элеанор.

Риви побежал наверх через две ступеньки, подгоняемый предчувствии беды. Он увидел, что Мэгги лежит, полураскрытая, на придвинутой к косой крыше постели.

Сбросив плащ, Риви укрыл ее и отошел, чтобы не капать на Мэгги. Он отшвырнул мокрую шляпу и высушил волосы полотенцем, которое нашел в тумбочке под умывальником.

— Мэгги?

Она приоткрыла затуманенные серые глаза и невидяще посмотрела на него, от чего у Риви по спине побежали мурашки хуже, чем от сырой одежды.

— Святые угодники! — пробормотал он, потрогав ее лоб.

Она вся горела.

Резко развернувшись, Риви выбежал из комнаты и спустился вниз.

— Элеанор, — приказал он, — поднимитесь наверх и приглядите за моей женой. У нее сильный жар. — Он повернулся к Дункану, который был тоже мокрым до нитки.

— Кирк, есть здесь поблизости врач?

Дункан пожал плечами, но все же изменился в лице, и в этот миг Риви понял, что он по-своему, хотя и непостоянно, привязан к Мэгги.

— А тот парень, миссионер из Скуотер Ридж, — сказала дородная хозяйка, — он ведь врач, да, Анжелина?

Девочка в чепце кивнула.

— Да, мама.

Не успел еще Риви что-либо сделать, как Дункан повернулся к своим людям и приказал:

— Привезите его.

Двое человек, не сказав ни слова, накинули плащи и мокрые шляпы и вышли.

Риви вернулся наверх к Мэгги, разделся до брюк и поставил стул рядом с ее кроватью. Он понял, что Дункан стоит за спиной, но ничего не сказал.

— Она так похожа на мою жену, — заметил Дункан.

Эти слова заставили Риви посмотреть через плечо на человека, который когда-то был его другом.

— Так вот почему ты так одержим ею, — хрипло сказал он. — Она напоминает тебе Елену.

Дункан застыл при звуке имени, которое, Риви это знал, было для него священным.

— У нее был ребенок от тебя, как и у Мэгги. Ну не ирония ли судьбы, Маккена?

Они уже тысячи раз обсуждали это. Риви закрыл глаза и вздохнул.

— Я никогда не прикасался к Елене, — терпеливо сказал он, готовясь услышать знакомый ответ:

— Она сама сказала мне, что ребенок твой. Она говорила, что ты собирался увезти ее в Америку…

— Бога ради, Дункан, послушай меня. Я не знаю, зачем Елена лгала тебе, но между нами ничего не было. Никогда!

— Она гонялась за тобой! Ты знаешь, как это унизительно?

Риви снова коснулся щеки Мэгги, и голос его прозвучал тревожно и хрипло. Елена Кирк действительно преследовала его, но у него никогда не было привычки спать с чужими женами, и он, насколько это было возможно, деликатно отказывал ей.

— Ей хотелось вернуться домой, Дункан. Обратно в Англию, а не в Америку. Это было ее навязчивой идеей.

— Теперь ты утверждаешь, что Елена была сумасшедшей? — зло прошептал Дункан.

— Не сумасшедшей. Одинокой.

— У нее были сыновья, и у нее был я!

— Возможно, у нее и были сыновья, — согласился Риви, не сводя глаз с пылающего лица Мэгги, — но у нее никогда не было тебя. Ты был слишком занят добычей опалов, слишком занят шашнями со своими многочисленными любовницами. Немудрено, что Елена принялась выдумывать истории о собственных любовниках.

— Господи, хотелось бы мне верить, что она никогда не отдавалась тебе.

Риви поднялся и медленно повернулся лицом к Дункану.

— Какие у меня могут быть причины лгать тебе? К тому же ты уже отомстил мне за свои надуманные беды, так что теперь я с удовольствием скажу тебе, что твоя жена предпочитала меня.

Казалось, Дункан был ошарашен, и когда сразу же после слов Риви в комнату вошла Элеанор, он, не говоря больше ни слова, вышел.

Элеанор принесла тазик с водой и полотенца. Она молча взяла стул, который освободил Риви, и принялась прикладывать холодное полотенце ко лбу Мэгги. Почему эта женщина так не нравится его жене, когда она явно опытная и заботливая сиделка?

— Она могла бы потерять ребенка? — осмелился спросить Риви.

Элеанор окунула полотенце в таз, отжала его и снова приложила ко лбу Мэгги.

— Более того, мистер Маккена, — заметила она, не оглядываясь, — она может умереть.

Такое не могло даже прийти ему в голову, это было немыслимо! Колени у Риви вдруг подкосились, он оглядел комнату в поисках другого стула и, не найдя такового, встал на колени возле кровати.

— Нет, — прошептал он, вспомнив другую кровать в другой комнате и другой стране, где в горячке давным-давно умирала другая женщина.

— Мы, разумеется, сделаем все от нас зависящее, чтобы не допустить этого, — весело сказала Элеанор. — Дело в том, что врач не сделает для миссис Маккены чего-то особенного, чего не могла бы сделать я. Она достигнет кризисной точки, а потом либо выживет, либо умрет.

Какая-то часть непонятной ему антипатии Мэгги по отношению к этой женщине теперь стала яснее.

— Как, черт возьми, вы можете говорить о жизни и смерти таким тоном, будто всего-навсего выбираете один из двух кусков торта к чаю? — хриплым шепотом спросил он.

Элеанор пожала плечами; она старалась остудить пылающий лоб Мэгги.

— Люди в моем положении учатся смотреть на жизнь философски, мистер Маккена.

— К черту, мне не нужно, чтобы вы философствовали, я хочу, чтобы вы боролись за нее!

Элеанор подняла на него потемневшие голубые глаза, и он заметил в глубине их усталость.

— Значит, вы действительно любите Мэгги? — тихо спросила она.

— Да, — ответил Риви, впервые уверенный в своих словах.

Элеанор встала, подав ему тазик с полотенцем.

— Риви, мне кажется, лучше бы вам самому делать это, — сказала она, опустив глаза и побледнев.

Риви взял тазик и сел, осторожно положив полотенце на голову Мэгги. Он понял, что Элеанор открыла дверь, хотя и не обернулся, чтобы посмотреть.

— Я бы советовала вам повнимательнее следить за вашей Мэгги, — сказала она на прощание. — У вас есть враги, мистер Маккена. И среди них те, кому вы доверяете.

Дверь с тихим щелчком закрылась, и Риви, задумавшись над сказанным, продолжал ухаживать за женой, пока через несколько минут не пришла Кора, которая принесла свежую воду. Интересно, о ком это говорила Элеанор? Скорее всего, о Дункане, но Риви был вовсе не дурак, чтобы доверять ему. Он позволил Кирку довезти Мэгги от кареты до гостиницы, но другого выбора у него не было, и Дункан тоже был не дурак, чтобы вытворять что-нибудь, когда муж находится поблизости.