Линда Миллер - Огонь луны

— Оставить моего малыша с незнакомым человеком? — Мэгги позеленела от злости. — Ты, должно быть, шутишь, Филип. Я ни секунды не думала об этом!

Филип подался вперед, обхватив голову руками и пальцами ероша волосы, как будто собирался вырвать их. Он издал странный стон, и Мэгги нагнулась, чтобы заглянуть ему в лицо.

— Филип?

— Почему все это мне? — завыл он. — Почему?

Мэгги сочувственно погладила его по голове и удалилась.

Оставшиеся дни тащились, как улитка. Днем Мэгги помогала Коре заниматься с Элизабет, уговаривая ребенка вводить в свою по-прежнему бедную речь все новые и новые слова. А по вечерам она отдавалась игре в спектакле, и каждый раз, когда занавес опускался, ей приносили все больше и больше цветов и предложений о гастролях в других частях света. Конечно же, Мэгги очень льстило такое признание, хотя она вовсе не собиралась уезжать из Австралии. И хотя о таком успехе она мечтала всю жизнь, Риви для нее был важнее.

В следующую пятницу, когда она, пропустив очередную репетицию, ходила взад-вперед по дорожке, к дому подъехал экипаж. К ее удивлению, первым вышел Джеми.

Он потрепал ее по щеке и, пробормотав: «О, черт», поцеловал в лоб. Мэгги вытягивала шею, пытаясь заглянуть внутрь кареты. Джеми обхватил ее за плечи и заставил посмотреть себе в глаза.

— Мэгги, Риви не в себе. Тебе придется быть очень, очень терпеливой.

И тут ожидание стало невыносимым. Мэгги стряхнула руки Джеми с плеч и поспешила к карете, дверь которой была распахнута. Одно сиденье было убрано, и там, необыкновенно прямо, в инвалидном кресле сидел Риви. На его лице не было и тени того, что он узнал ее, и сердце Мэгги упало.

Она влезла бы внутрь, но Джеми с кучером отстранили ее, чтобы вытащить кресло Риви. Он никак не прореагировал на передвижение, а просто бессмысленно смотрел куда-то вдаль.

— Риви? — прошептала Мэгги.

Ответа не последовало — ни взгляда, ни движения мышц. Риви напоминал одну из восковых фигур, которые Мэгги видела однажды в Лондоне. Джеми ласково взглянул на нее и покатил кресло Риви к дому. По требованию Мэгги они с кучером подняли его наверх в его комнату.

— Пожалуйста, оставьте нас одних, — хрипло попросила Мэгги, и оба мужчины послушно вышли. — Риви…

Он смотрел не на нее, а сквозь нее, как будто она была невидимкой. Сердце ее сжалось, она подошла к нему и нежно взяла его за руку, приложив ее к своему животу.

— У меня внутри растет ребенок, Риви, — сказала она. — Твой ребенок.

Она заметила, как у него за ухом почти незаметно дернулся мускул, и снова радость наполнила ее. Она наклонилась и поцеловала Риви в лоб.

— Я люблю тебя, — сказала она. — Я люблю тебя сейчас и буду любить всегда.

Слеза показалась в глазу Риви и покатилась по гранитной щеке. И тогда Мэгги поняла, что он обязательно поправится.

Это был ее прощальный спектакль, и когда он закончился, публика поднялась, крича и аплодируя. Мэгги вышла на поклон вместе с остальными. За кулисами Сэмюэл поднял ее и звонко чмокнул в щеку.

— Ты просто неповторима! — сказал он.

Мэгги счастливо засмеялась. Она будет очень скучать по Сэмюэлу: он был настоящим другом, который помогал ей в спектаклях и никогда не требовал того, чего требовали обычно другие мужчины.

— И ты тоже, — ответила она, запыхавшись, когда ее ноги снова коснулись пола. Вокруг толпились люди, но она медлила, взглянув в лицо Сэмюэла. — Ты не сердишься на меня? Я хочу сказать, из-за гастролей?

Сэмюэл улыбнулся и взял ее за руки повыше локтя.

— Как я могу сердиться на тебя, когда глаза твои так сияют? Твоя трагическая мордашка разбила мне сердце.

Мэгги потянулась, чтобы коснуться его гладко выбритой щеки.

— Будь всегда счастлив, Сэм, — тихо сказала она и ушла.

Ее карета ждала в аллее за театром, но там, увы, стоял Дункан Кирк. Он прислонился к каменной стене здания, куря сигару, но, увидев Мэгги, бросил ее на землю.

Вид у него был такой измученный, что Мэгги не могла на него злиться. Она закуталась в шаль и сказала:

— Привет, Дункан.

Горло Дункана дернулось, губы зашевелились, но Мэгги не услышала ни звука. Почувствовав прилив великодушия, она улыбнулась и пошла мимо него. Ей хотелось сесть в карету и поехать домой к Риви — чем скорее, тем лучше.

Но Дункан остановил ее хриплым:

— Мэгги, не уходи.

Она замерла, потом повернулась к нему. При свете луны он казался изможденным и осунувшимся.

— Я должна, — ласково сказала она. — Риви ждет.

— К черту Риви! — внезапно взорвался Дункан. — Этот человек калека! Что он может дать тебе?

Мэгги услышала, как позади скрипнула дверца кареты, и этот звук придал ей храбрости.

— Он может дать мне любовь, Дункан, — ответила она.

Лицо Дункана сделалось серым.

— Нет! — выдохнул он. — Нам с тобой суждено быть вместе, поверь мне.

Мэгги только покачала головой. Дункан шагнул к ней, ослепленный бешенством, и Мэгги испугалась. И вдруг поняла, что смотрит в широкую спину Джеми Маккены, вставшего между ней и Дунканом.

— Какие-то проблемы, приятель? — сердечно спросил он.

— Опять ты! — рявкнул Дункан.

Сильные плечи поднялись и опустились.

— Похоже, я появляюсь в самых распроклятых местах. Как твое плечо?

Дункан выругался и, повернувшись на каблуках, зашагал обратно к театру, а Джеми обернулся и посмотрел на Мэгги с упреком в лазурных глазах.

— Ты хоть куда-нибудь можешь пойти и не вляпаться в неприятности? — спросил он.

Мэгги вздернула подбородок и собралась уже было ответить ему какой-нибудь дерзостью, когда поняла, что Джеми просто дразнит ее. Она нервно хихикнула и на миг прижалась лбом к его сильному плечу.

— Пока еще мне это не удавалось, — сказала она.

Джеми усмехнулся и усадил ее в карету, потом забрался следом. Он стукнул в стенку кареты, и экипаж тронулся.

— У меня осталось кое-что твое, — сказала Мэгги, открывая сумочку и роясь в ней. Через минуту она извлекла «значок попрошайки», по-прежнему висевший на кожаном шнурке, но уже отмытый от крови Дункана Кирка. Джеми взял медальон и просунул голову в шнурок, ласково потрогав амулет, прежде чем засунуть под рубашку.

— Спасибо, Мэгги. Мне было как-то не по себе без него.

— Как Риви?

Джеми пожал плечами, и в глазах его мелькнула тень печали.

— По-прежнему. Когда я уеду, тебе придется быть очень осторожной, малютка. Потому что мой братец не в состоянии вытаскивать тебя из передряг.

Мэгги наклонилась вперед.

— Значит, ты уедешь? Джеми, ты ведь останешься, правда?

Какое-то время Джеми смотрел на огни Сиднея, а потом ответил. Голос его звучал хрипло:

— Я должен, детка. У меня свое хозяйство, я же тебе говорил.

— В Новой Зеландии, — подавленно сказала она. И тут вдруг отчаянное любопытство овладело ею. — Почему ты прятался от Риви все эти годы, когда тебе должно было быть известно, как сильно он хотел найти тебя?

Джеми вздохнул.

— Ты ведь не отвяжешься от меня, пока я не отвечу, верно?

— Именно, — подтвердила Мэгги.

Джеми неожиданно расстегнул манжет на правом рукаве и принялся закатывать его. Даже в тусклом свете уличных фонарей Мэгги разглядела кривой шрам на предплечье.

Разинув рот, Мэгги нерешительно дотронулась до него.

— Что это?

— Риви.

Сердце Мэгги на миг остановилось, а потом снова забилось.

— Хочешь сказать, что твой брат сделал это?

Джеми кивнул, расправив рукав и методично застегнув пуговицы на манжете, отчего Мэгги захотелось нетерпеливо завизжать. Наконец он ответил:

— У него была на то причина, дорогая. Он не знал, что человек, который напал на него на глухой улочке в Брисбейне, был я. Он просто защищался, и у него это неплохо получилось.

— Но почему именно ты напал на Риви?

— Не знал тогда, что это был он. Я собирался ограбить его, Мэгги. Я был совсем не тем человеком, что сейчас.

Мэгги потянулась через сиденье, чтобы взять руку Джеми.

— Возможно, Риви даже не помнит об этом происшествии, Джеми. А если бы даже и помнил, я знаю, он бы простил тебя.

— Может быть, ты так и думаешь, но я не уверен, — рассеянно ответил Джеми. — Риви может быть очень суровым, Мэгги. И, по-моему, пусть уж лучше он меня ищет, чем ненавидит за то, чем я был.

Мэгги опустила глаза.

— Джеми, он ищет тебя уже двадцать лет. Он с трудом простил меня, узнав, что я видела тебя и не рассказала ему об этом.

— Я же говорю, Риви бывает строг. — В тоне Джеми чувствовались уверенность и такое же упрямство, как у Риви.

— Он любит тебя!

— И мне бы хотелось поддерживать в нем это чувство.

Мэгги вздохнула.

— Джеми, — снова резонно начала она, — он был у тебя в Новой Зеландии. Он узнает, где искать тебя.

— Он не вспомнит, — сказал Джеми, и Мэгги с ужасом поняла, что он прав.

— Ты говорил мне, что жизнь Риви будет в опасности, если я расскажу ему, что видела тебя, — упрекнула она, подумав обо всем, через что ей пришлось пройти, чтобы сохранить тайну.

— Я солгал, — решительно ответил Джеми.

Кровать, на которой лежал Риви, была залита лунным светом. Мэгги собиралась спать наверху, в комнатке на чердаке, которую ей дали с самого начала, но ей нужно было дотронуться до него, чтобы убедиться, что он действительно вернулся, живой, хотя и не совсем невредимый. Она присела на край кровати, не зная спит он или нет, и тихонько дотронулась до его лба. Она увидела, как он открыл глаза, и улыбнулась.

— Привет, Риви, — тихо сказала она.

Мэгги показалось, что губы его шевелятся, и она быстро зажгла лампу на столике у кровати. Он выглядел изможденным, но более здоровым, он явно пытался что-то сказать.

Его борьба разрывала сердце Мэгги. Она коснулась пальцем его губ и прошептала:

— Все в порядке, дорогой. Ты теперь дома и в безопасности.