Бриттани Черри - Огонь, что горит в нас

– Это была идея Логана, – пояснила я. Она прикусила нижнюю губу, чтобы удержать дрожь. – Эй, сестренка. Не надо плакать.

– Я и не плачу, – всхлипнула она, закрывая лицо руками. – Просто это очень мило с его стороны – устроить все это.

Мы начали спешно собираться, облачать ее в прекрасное белое свадебное платье, подбирать ее волосы и закалывать их в изящный узел на темени. Мы смеялись и смеялись, и пили шампанское.

– Ты готова, сестра? – спросила я, становясь позади нее в своем платье свадебной подружки.

– Да. Я просто хотела бы, чтобы мама…

Я нахмурилась.

– Знаю.

– Но это неважно. Сегодняшний вечер – для меня и Келлана. Сегодня наш вечер.

Когда мы вышли в зал ресторана, Джейкоб стоял на сцене с микрофоном в руках, готовый начать церемонию. Слева от него стоял Келлан в костюме с галстуком, а рядом с Келланом – Логан. Мой взгляд скользнул по его лицу, вбирая все малейшие подробности. И на губах, и в глазах сияла радостная улыбка. Однако кое-чего не хватало – его великолепных волос. Голова Логана была обрита налысо, так же, как у его брата. Теперь плакала не только Эрика, из моих глаз тоже покатились слезы.

Я любила его.

«Навсегда. Навсегда. Навсегда».

– Стой здесь, – велела я сестре. – Не двигайся, пока не услышишь, как я играю. А потом иди навстречу своему будущему мужу.

Эрика все еще была в радостном шоке, однако она услышала меня и кивнула. Я направилась к пианино и начала играть, глядя, как моя сестра идет по проходу навстречу любви всей своей жизни. Слезы катились по ее щекам – точно так же, как по моим.

Они заслужили этот момент. Они заслужили его больше, чем кто-либо другой в мире. Джейкоб зачитал положенный текст, и жених с невестой обменялись клятвами, обещая друг другу быть вместе в горе и в радости, в здравии и в болезни – отныне и навечно. Когда они поцеловались, все в зале ощутили любовь, струящуюся между этими двоими.

Затем они выбежали из зала, смеясь и плача от любви. Логан выхватил у Джейкоба микрофон и выждал несколько минут, прежде чем я дала ему знак, что Эрика и Келлан готовы к торжественному входу. Логан приоткрыл рот и с улыбкой заговорил:

– Дамы и господа, мне доверена честь впервые представить вам мистера и миссис Эванс! – Он указал на Эрику, стоящую с левой стороны зала, потом на Келлана, стоящего с правой стороны, и эти двое двинулись друг к другу и встретились на середине танцпола. – Прежде чем начнется наш веселый вечер, полагаю, я как шафер должен сказать речь. Итак, прошу всех присутствующих взять свои напитки и слушать.

Он улыбнулся напряженной улыбкой, и я увидела в его глазах слезы, которые он изо всех сил пытался сморгнуть.

– Мой брат Келлан – супергерой. Конечно, он не спасает города и не носит плащ, но он меняет жизни. Он всегда проживал каждый день так, как будто тот был наполнен волшебством. Он улыбается, даже когда ему больно. Он верит в любовь, в жизнь и в счастливый финал. Он верит в семью. Я имею в виду, что он верил в меня, даже когда я этого, вероятно, не заслуживал. Мы с ним росли совершенно разными. В то время как он верил в счастье, я по уши увязал в несчастьях, но он все равно любил меня. Любил меня, несмотря на все трудности, на весь мой внутренний ад, на всю боль. Он любил меня, не ставя никаких условий, никаких пределов. И благодаря этой любви я знал, что никогда не буду одинок. И он, и Эрика умеют любить одинаково. Эрика любит моего брата всем сердцем. Она прошла через ад, лишь бы он и дальше мог улыбаться, даже когда это больно. Она заботливая, она умная, она нежная. Она приняла меня в своем доме, несмотря на то что я повсюду оставлял беспорядок, – потому что она любила моего брата. Она любила его за все, чем он был, вместе со всем тяжелым багажом, который прилагался к нему, – включая меня. Она любила его до болезни, она любила его во время болезни, и, клянусь перед богом, она будет любить его после болезни. Потому что ее любовь тоже безусловна. Эти двое – супергерои любви. Они подают нам пример того, что даже в самой сложной ситуации можно найти повод для улыбки. Ради друг друга они готовы пожертвовать чем угодно, потому что они знают, что их любовь – настоящая. Даже когда темно, их любовь ярко сияет. Эти двое научили меня принимать любовь, верить в счастливое будущее, отдавать все, что у меня есть, не ставя условий. И за это я поднимаю бокал. – Он высоко поднял свой бокал и посмотрел на своего брата и Эрику. – За хорошие дни, за плохие дни, за безусловную любовь, в которую эти двое научили меня верить. Пусть каждый из нас ищет такую любовь, пусть каждый из нас обретет такую любовь. – Он посмотрел на меня, и одинокая слеза покатилась по его щеке, и такая же слеза скатилась по моей щеке. – И когда мы найдем эту любовь, пусть она останется с нами навсегда, навсегда, навсегда. – Я послала ему воздушный поцелуй, и он прижал ладонь к сердцу, прежде чем снова повернуться к новобрачным. – За Келлана и Эрику, за их любовь навсегда!

Все радостно кричали, все пили, все любили. Логан вытер глаза и засмеялся.

– А теперь прошу всех освободить танцпол, чтобы наши прекрасные новобрачные могли исполнить свой первый танец.

Я присоединилась к Логану на сцене и забрала у него микрофон.

– Ты лишился волос, – прошептала я, проведя ладонью по его бритой голове. Он пожал плечами.

– Это просто стрижка.

– Нет. – Я поцеловала его в лоб. – Это куда больше.

– Я люблю тебя, – прошептал он.

– Я люблю тебя, – ответила я. Он сходил за гитарой и вместе с ней уселся на табуретку, а я села за фортепьяно, положила микрофон рядом и стала ждать, когда он коснется струн. Услышав звуки музыки, которую он только недавно научился играть, я улыбнулась, коснулась пальцами клавиш и запела вступление к песне Ингрид Майклсон The Way I Am.

К их песне.

Келлан и Эрика покачивались в танце, с каждой минутой все сильнее влюбляясь друг в друга. Во время гитарного соло входная дверь ресторана отворилась, и Логан заговорил в микрофон:

– Прошу приветствовать на нашем празднике матерей жениха и невесты.

Раздались изумленные и радостные крики, когда Джулия и моя мама вошли в зал вместе. Мое сердце неистово забилось в груди, я потрясенно обернулась к Логану:

– Как?..

Он пожал плечами.

– Прежде чем прийти сюда, я заскочил еще в несколько мест.

«Ты мой мир. Весь мой широкий мир».

Свадьба прошла на изумление хорошо – столько смеха и счастливых слез я не видела уже давно. Когда вечер завершился, мы все вышли на парковку при ресторане: Келлан и Логан все еще в костюмах, мы с Эрикой – в наших торжественных платьях.

– Спасибо еще раз, Логан и Алисса. За все. Сегодняшний вечер был таким, о каком я могла только мечтать, – сказала Эрика. То, как она смотрела на Келлана, и то, как он смотрел на нее, было для меня примером того, как выглядит истинная любовь.

– Нет проблем. Келлан, я знаю, завтра у тебя прием у врача, и я буду там. Но, наверное, сегодня я останусь ночевать у Алиссы, чтобы новобрачные провели ночь наедине, – произнес Логан. Келлан улыбнулся и кивнул, но Эрика вдруг взвизгнула:

– Нет!

– Что такое? – спросила я.

– Нам нужно еще кое-куда заехать, прежде чем мы разъедемся по домам, – объяснила она.

– Ладно. И куда же? – спросил у моей сестры Логан. Зловещая улыбка появилась на губах Эрике, и по этой улыбке я с полной ясностью поняла, куда мы поедем.

Мы вчетвером стояли в пятом отделе посудного магазина, разглядывая наборы тарелок. Эрика, прищурив глаза, погрузилась в глубокую задумчивость, все остальные просто переминались с ноги на ногу в ожидании.

– Зачем вам вообще понадобилось разбивать всю мою посуду? – спросила она, склонив голову влево и разглядывая что-то, стоившее больше, чем мое парадное платье.

– Это была идея Логана, – сказал Келлан, принося своего брата в жертву.

– Ее выдвинула Алисса, – возразил Логан.

– Келлан сказал мне, что ты будешь не против, – вмешалась я.

– Неважно. Я виню вас всех в равной степени.

– Ты не можешь винить меня! – воспротивился Келлан. – У меня…

– Рак, мы знаем! – в один голос простонали я, Логан и Эрика. Келлан засмеялся.

– Ладно. На счет «три» пусть каждый покажет на тот набор, который я должна купить, прежде чем мы перейдем к стаканам. Раз, два, три!

– Этот! – закричали мы все, показывая на разные наборы, потом начали спорить, перекрикивая друг друга, улыбаясь и смеясь.

Как только тарелки были выбраны, ощущение мира и покоя снизошло на пресловутый пятый отдел. Я смотрела на людей, которые знали все друг о друге: хорошее, плохое, болезненное. Я видела это. И оно все еще было с нами. Несмотря на всю боль, слезы и разрушения, наша любовь друг к другу каким-то образом сумела выжить. Мы все по-прежнему были связаны друг с другом.

Мои люди. Моя семья. Мой клан.

Мы были неразделимы.

В кабинете Ти-Джея было холодно. Холоднее, чем следовало. Но я уже привык к этому. После своего возвращения в Тру-Фоллз я не пропускал ни одного приема, назначенного Келлану.

На левом углу стола стояла банка с желейными конфетами, а с правой стороны – вазочка с красной лакрицей. «По крайней мере, он убрал черную лакрицу».

Я сложил руки на груди и плотнее прижал их к телу, чтобы сохранить тепло. «Черт!» Я замерзал. Мой взгляд сместился на соседний стул, на котором сидел Келлан.

Когда я посмотрел на Ти-Джея, то увидел, что его губы продолжают быстро шевелиться. Он снова и снова объяснял ситуацию. По крайней мере, я думал, что это так, но не был в этом уверен, потому что я больше не слушал его.

Не знаю, в какой именно момент я перестал вслушиваться в слова, слетающие с его языка, но в последние пять или десять минут я просто смотрел, как шевелятся его губы.

Вцепившись в край сиденья, я с силой сжал пальцы.