Бриттани Черри - Огонь, что горит в нас

Тридцать два часа спустя после сеанса химиотерапии Келлан решил выступить в баре с игрой на гитаре. Мы с Эрикой пытались отговорить его от этого, но он настаивал на своем, говоря, что не может просто взять и отказаться от своей мечты. Теперь он постоянно носил черную бейсболку, чтобы скрыть факт потери волос, но я-то знал!

Однако мы никогда об этом не говорили.

Пока мы шли от дома до машины, Келлан запыхался, как будто эти несколько шагов были для него невероятно трудны. Это встревожило меня еще сильнее.

– Видали? – Он сделал глубокий вдох и еще более глубокий выдох. Эрика помогла ему забраться на пассажирское сиденье. – Я в полном порядке.

Эрика поморщилась, потом улыбнулась ему фальшивой улыбкой.

– Ты действительно держишься молодцом. Скорее бы прошло несколько недель, чтобы подействовала химиотерапия, потому что я знаю, что она подействует. Я это чувствую. И мне нравится, что мы продолжаем вести нормальную жизнь. Ты по-прежнему играешь на гитаре для зрителей. Врачи говорят, что это очень важно – чтобы жизнь шла, как обычно. Это хорошо. Это правильно. – Эрика продолжала повторять эти слова, и я положил руку на плечо Келлана, сидящего на переднем пассажирском месте.

Он ответил мне слабой улыбкой – я увидел это в зеркале заднего вида.

Мы проехали всего несколько кварталов, прежде чем нам пришлось остановиться. Келлан перегнулся со своего места, и его стошнило на обочину дороги. Мы с Эрикой бросились к нему и поддержали, чтобы он не выпал из машины.

Рак с каждым днем становился все более реальным. И я ненавидел это.

Я ненавидел все в этой отвратительной болезни. То, как она нападает на самых сильных людей в мире и делает их слабыми. То, как она затрагивает дорогих нам людей и высасывает их досуха.

Если бы существовала волшебная таблетка, способная забрать боль Келлана и отдать мне, я принимал бы эту таблетку каждый день, до конца жизни.

Мой брат не заслуживал того, чтобы испытывать такие страдания.

Ни один человек не заслуживал.

Я не пожелал бы заболеть раком даже самому своему худшему врагу.

Мы снова усадили его в машину и поехали обратно домой, зная, что в нынешнем состоянии Келлан не сможет выступать. Вернувшись в дом, мы с Эрикой помогли ему подняться в его комнату.

– Я в порядке, – произнес он усталым голосом. – Мне просто нужно немного поспать. Не надо было планировать выступление так скоро после химии. Дурацкая ошибка.

– Я буду заниматься в гостиной, если тебе что-то понадобится, хорошо? – сказала Эрика, помогая ему лечь в постель и укрывая его одеялом. Она поцеловала его в нос, и Келлан закрыл глаза.

– Ладно.

Она вышла из комнаты, а я остался стоять и смотреть, как поднимается и опадает его грудная клетка. Мой брат сейчас выглядел таким худым, что мне стало больно. «Как я могу починить твое тело? Что я могу сделать, чтобы все было правильно?»

– Я в порядке, Логан, – выговорил он, словно прочитав мои мысли.

– Знаю, просто… я беспокоюсь, вот и все.

– Не трать зря время. Потому что я в полном порядке.

Я пожал левым плечом. «Я люблю тебя, брат».

Он пожал правым плечом, как будто даже с закрытыми глазами мог видеть, что я делаю.

– Я пойду, пройдусь немного. Пусть Эрика позвонит мне, если тебе будет что-нибудь нужно.

– Хочешь выйти за печеньем? За молочным коктейлем? Или заняться взрослыми делами с девочкой по имени Алисса? – поддразнил он.

– Заткнись, Келлан, – засмеялся я.

Но да, именно это я и собирался сделать.

В первый раз он стоял у меня на крыльце, ерошил волосы и говорил, чтобы я не приглашала его войти. Потом он пришел на следующий день, и на следующий. И на следующий. Я хотела знать, какие мысли бродят у него в голове каждый день. На что похожи его грезы и что вызывает у него кошмары. Но поскольку мы не разговаривали, мне приходилось читать это по языку его тела. Когда он злился на своих родителей, он был груб. Когда у него болело сердце за Келлана, он старался продлить наш телесный контакт.

Я отступила к левому краю дверного проема. Логан вошел в дом.

На этот раз мы не прошли дальше прихожей. Он срывал одежду с меня, я – с него. Он поднял меня и прижал к закрытой входной двери, вцепившись мне в волосы, в то время как мои пальцы запутались в его волосах. Я крепко обвила ногами его талию, и он без предупреждения вошел в меня. По моему телу пробежала дрожь, я простонала его имя, а он начал вбиваться в меня, каждый следующий толчок был сильнее предыдущего. Я едва не теряла сознание в его объятиях.

Одной рукой он поддерживал меня за спину, а второй сжимал мою грудь, проникая в меня все глубже.

Чувствовать. Ощущать. Ласкать. Брать…

Мы медленно привыкали к тому, что он приходил, а я приглашала его войти. Страсть была нашим наркотиком, и у нас выработалось привыкание к этому кайфу. Я выкрикнула его имя, он прохрипел мое. Мы выгнулись, тяжело дыша и крепко стискивая пальцы. Когда он поставил меня на пол, мы перевели дыхание. Но на этот раз вместо того, чтобы покинуть мой дом, Логан направился в сторону моей гостиной.

– Что ты делаешь? – спросила я, когда он пошел по коридору к моей спальне.

– Оденься.

– Что? Зачем?

– Затем, чтобы я снова мог раздеть тебя.

Мое самое желанное Небо…

Моя самая горькая Земля…

– Ее нет дома, – сообщил мягкий женский голос. Я стоял на крыльце уже несколько минут, стуча в дверь и ожидая, что Алисса впустит меня, но ответа не было. – Она сегодня вечером работает в пиано-баре «Красное». Она будет выступать там всю неделю.

– А, ладно. Спасибо.

Голос принадлежал женщине лет семидесяти, с длинными седыми волосами, которые падали ей на спину. Она сидела на крыльце соседнего дома в кресле-качалке, читая толстую книгу и напевая что-то себе под нос. Когда я начал спускаться с Алиссиного крыльца, женщина заговорила снова.

– Так какие у тебя намерения насчет Али, а?

– То есть?

– Подойди сюда, – велела она мне, махнув рукой, и закрыла свою книгу. Я подошел к ее крыльцу и присел рядом с ней. – Меня зовут Лори, и я знаю эту девочку вот уже несколько лет. Вместе с ней я разнесла больше блинчиков, чем с любой другой из моих коллег. Парни каждый день пялят на нее глаза, но она даже не смотрит в их сторону. А потом вдруг в городе появляется загадочный мальчишка, и она теряет голову. Что за фокус?

– Мы с ней когда-то были очень близки. Примерно пять лет назад.

– А-а-а, – пробормотала она и кивнула. – Так ты Логан. Тот парень из коробки.

– Что?

– У нее под кроватью стоит коробка. И все в этой коробке относится к тебе. Всякие памятные мелочи. Похоже, ты единственный парень, которого она не может забыть. – Лори коснулась пальцами медальона, висящего у нее на шее. – Я знаю, каково это.

– Я уверен: она оставила позади то, что было между нами все эти годы назад. Она сама мне так сказала.

Лори подняла брови и склонила голову набок.

– Мужчины так глупы!

Я засмеялся.

– Есть один паренек по имени Дэн. Красивый мальчик. Последние несколько лет он каждый день приходил на ужин и пытался уговорить Алиссу встречаться с ним. А сегодня я видела, как она официально отказала ему. Я знаю, она сделала это потому, что у нее есть чувства к тебе.

Я не знал, что на это сказать, поэтому продолжал молчать и слушать Лори.

– Но просто чтобы было ясно – она тебе не таблетка. Она не твоя таблетка, молодой человек. – Я поднял брови, и на ее губах появилась легкая усмешка. – Ты думал, что если ты исчез на столько лет, то Алисса даже ни разу не упомянет о тебе? Она рассказала мне, что ты баловался с наркотиками, но потом вылечился. И это хорошо. Но послушай, ты не можешь просто вернуться и использовать ее взамен наркотика. Ты не можешь принять ее, словно дозу, чтобы забыть обо всем на свете. Она девушка, милая ласковая девушка, которая все еще без ума от некоего парня. А ты поступаешь эгоистично. Она тоже поступает эгоистично. Видишь ли, ты не собираешься прекращать употреблять, а она не собирается прекращать давать. Вы оба зависимы. Вы оба сжигаете себя и как будто не чувствуете, что горите. Если она тебе небезразлична, перестань это делать прямо сейчас. Если тебе небезразлично ее сердце, не разбивай его снова. Может быть, для тебя то, чем вы занимаетесь, просто забава и игра, но для нее это – нечто большее. Это то, о чем она только и думала в последние несколько лет. Если ты в итоге разобьешь сердце моей подруги, можешь поверить: я переломаю тебе все пальцы на руках и ногах, по одному зараз.

Я снова засмеялся, но на этот раз строгий взгляд Лори заставил меня умолкнуть. Я с трудом сглотнул.

– Хорошо.

– Но сейчас тебе лучше поскорее пойти домой, – сказала она, снова открывая свою книгу. – В ближайшие несколько часов ожидается сильная гроза.

Я посмотрел на небо – мрачные тучи постепенно закрывали луну. Я встал, сунул руки в карманы и поблагодарил Лори за разговор.

На следующий день Келлан попросил меня поехать с ним и Эрикой на прием к психотерапевту, и я не мог сказать «нет». Я бы сделал все, о чем он попросил бы меня. С психотерапевтами я общался только тогда, когда лежал в терапевтической и реабилитационной клинике Святого Михаила. У нас были индивидуальные и групповые сеансы, где нас заставляли рисовать, раскрашивать и все такое. Сначала я это ненавидел, но со временем это помогло. Хотя потом – иногда – я снова начинал ненавидеть это.

Я сидел рядом с братом и его невестой в кабинете доктора Янга и чувствовал, как нарастает напряжение. Перед тем как мы покинули дом, Келлан и Эрика поругались из-за всяких мелочей: из-за тюбика зубной пасты, оставленного на полке в ванной, из-за недопитого кофе, из-за учебников Эрики, занявших весь обеденный стол. Я никогда раньше не видел, чтобы Келлан ругался, и это было немного странно.