– Например? – спросила Лорен.

– Музыке. Игре на гитаре.

– Это хобби, а не работа. – Лорен нахмурилась. Она всегда относилась к подобным вещам отрицательно.

– Мама, ты же знаешь, что я зарабатываю на жизнь игрой в пиано-баре, верно? – вмешалась Алисса.

– Послушай, милая. – Лорен помрачнела еще сильнее. – Ты работаешь в кафе, в мебельном магазине, а по вечерам играешь на рояле в грязных барах. Это совсем не то, что можно предъявить миру в качестве достижения.

«Я вижу, она все такая же сука».

– Мне кажется, музыка очень важна, – возразил Келлан. – Да, это развлечение. Но выступления, в которых я участвую, приносят хорошие деньги. И это то, что мне нравится. Жизнь слишком коротка, чтобы не заниматься тем, что тебе нравится.

– Вот-вот! – пошутил я, сделав еще один глоток вина. – Именно поэтому я пью так много вина. – Я ухмыльнулся и подмигнул Лорен, наслаждаясь тем, как не по себе ей было в моем присутствии.

– Вы сами увидите завтра. Мой друг попросил меня сыграть в его ресторане.

– Что? Ты же говорила, что завтра мы идем в театр! – сказала Лорен, повернувшись к Эрике.

– Нет… я говорила, что мы идем на выступление, – ответила ее дочь. Эти две женщины были так похожи, что было почти невозможно понять, каким образом в этой семье могла родиться Алисса.

– Не волнуйтесь, это будет весело. И кроме того, после выступления мы можем заскочить в зал приемов и забронировать его под свадьбу в следующем месяце, – пояснил Келлан.

– Что? – возмутилась Лорен. Эрика принялась громко кашлять, прочищая горло.

– Кто-нибудь еще хочет вина?

– В каком смысле – свадьба в следующем месяце?

– Ты не сказала ей? – нахмурившись, спросил Келлан у своей невесты.

– Не сказала что? – поинтересовалась Лорен.

– Я забыла, – ответила Эрика. Ничего себе! Мне казалось, что передо мной разворачивается действие плохой комедии. – Мы перенесли свадьбу на следующий месяц. Но не волнуйся. От тебя ничего не требуется, только прийти.

– Нет. Свадьба будет в следующем году. Я считаю, нам нужно подождать, пока ты не получишь магистерскую степень, Эрика. И кроме того, за свадьбу плачу́ я. Вам не кажется, что я имею право знать подобные вещи? Мы уже внесли оплату за банкетный зал! А теперь вы говорите, что нашли другое место?

– Мы вернем вам внесенный залог. Это было спонтанное изменение.

– Спонтанное изменение? Назови причину. Хотя бы одну причину, по которой мы должны так спешить. Нужно приготовить так много всего: цветы, торт, угощение, платья, приглашения, все остальное. У нас ни на что не хватит времени, – продолжала сетовать Лорен.

– Нам все это не нужно, мама. Мы собираемся отпраздновать скромно и просто.

Время от времени я ловил взгляд Алиссы, направленный на меня, но она сразу же отводила глаза. Время от времени она ловила мой взгляд, направленный на нее, и я сразу же отводил глаза. Мне не очень-то хотелось уделять внимание спору, разгоревшемся за столом. Мне было куда интереснее играть с Алиссой в эту игру: посмотри на другого, но так, чтобы тебя не поймали.

– Ты планировала свадьбу своей мечты с тех пор, как тебе было пять лет, Эрика Роуз. А теперь тебя попросту не волнуют такие мелочи? Нет. У нас есть план, и мы будем придерживаться этого плана. К тому же сейчас у Келлана даже нет работы!

– У него вечером концерт, – с ухмылкой влез я в разговор. Алисса засмеялась, и я обмер от ее смеха. Какое она имеет право быть такой красивой? Я ведь и вправду надеялся, что, когда я вернусь в город, она будет выглядеть и вонять, как скунс.

Но мне не повезло.

– Я просто не понимаю этой спешки. Вам следовало подождать до следующего года, как мы и планировали, – продолжала ее мать. – Мы должны придерживаться плана.

– Планы меняются, мама. И это нормально.

– Скажи мне, почему? Почему сейчас? Разве тебя не должен сейчас куда больше волновать тот факт, что Келлан остался безработным? Как вы вообще собираетесь сводить концы с концами и платить за этот дом? А? Кто-нибудь из вас об этом подумал? Налоговые выплаты за такой большой дом в таком районе будут очень высокими. Я говорила вам не покупать такой огромный дом, но вы не стали слушать. Что вы собираетесь делать? – снова и снова спрашивала у Эрики мать. Мне было уже жалко невесту моего брата. Ее лицо покраснело, нервы ее явно были на пределе.

– Я люблю его! Я люблю его, мама. Какая разница, поженимся мы сегодня или через год? Я хочу быть с ним.

– Это нелогично. Ты говоришь совсем как твоя сестра, Эрика.

Алисса негромко выдохнула через рот.

– Мама, я тоже присутствую здесь.

– Да, это так. Ты всегда была пожаром, который я не могла потушить. Тебе всегда было нужно больше всех, Алисса, и до сих пор нужно. Но ты, Эрика, всегда была послушной, у тебя всегда была голова на плечах. Однако сейчас ты ведешь себя так, словно лишилась всякого здравого смысла.

Я видел, как увлажнились глаза Алиссы, однако она промолчала. Мне хотелось прикрикнуть на Лорен за то, что она говорит о ней так, но я остановился, когда увидел, как Алисса слегка качнула головой, прося меня не делать этого.

Какое мне вообще дело? Я не должен сражаться вместо нее.

Эрика открыла было рот, чтобы заговорить, но Келлан первым произнес короткую фразу, заставившую всех умолкнуть:

– У меня рак.

Подождите. Что? «Нет!»

Мое сердце ухнуло в желудок, и я ощутил, как к горлу подкатывает тошнота. А Келлан продолжал говорить:

– Мы уже некоторое время назад узнали об этом, но не знали, как сказать вам всем. Мне уже сделали операцию по удалению опухоли, и скоро у меня начинается первый курс химиотерапии, но…

– Извини. Помедленнее. Еще раз. Что? – прервал я его. Моя кровь кипела, я чувствовал, что стою́ на краю. О чем он болтает, черт побери? У Келлана нет никакого рака. Келлан здоров. Он всегда был здоров. Он был единственным из нашей семьи, кто ни во что не вляпался. Он не мог заболеть. – Ты что, меня разыгрываешь?

«Нет. Нет!»

Взгляд Алиссы сделался печальным, и она едва не протянула руку, чтобы коснуться моей ладони, но я покачал головой. Келлан продолжал говорить, но я встал: меня не интересовали его объяснения. Я не хотел, чтобы он говорил что-то еще, потому что его слова теперь были ядом, они отравляли мою душу. Мне нужен был воздух. Много воздуха. Я отправился к двери, ведущей в патио, и вышел наружу. Холодный воздух хлынул мне в разгоряченное лицо, и я выдохнул – громко, болезненно. Ухватившись обеими руками за перила, я смотрел в темное небо и глубоко дышал, стараясь не сломаться.

Зажмурившись, я дважды щелкнул себя браслетом по запястью.

«Этого не может быть…»

Я был не в состоянии открыть глаза.

Келлан в порядке. Келлан здоров.

Я еще два раза щелкнул браслетом.

«Этого не может быть. Этого не может быть…»

Открылась раздвижная дверь, и я услышал приближающиеся шаги. Келлан прислонился к ограждению рядом со мной.

– Ты меня подставил, – произнес я.

– Я не хотел говорить тебе вот так. Я не знал, как тебе сказать.

– Какой именно рак?

– Толстой кишки.

«Черт!»

– Я… – начал было я, но голос не слушался меня. Я должен был что-то сказать, но не мог найти правильные слова. И вообще, могли ли в такой ситуации быть хоть какие-нибудь правильные слова?

Я крепче стиснул ограждение.

– Нужно пойти к Ти-Джею. Я не поверю в это, пока он не скажет мне прямо в лицо. – Ти-Джей был врачом, к которому нас с Келланом водили, когда мы были детьми. Он был добрым другом отца Келлана, и потому, хотя у меня не было ни денег, ни страхового полиса, чтобы лечиться у нормального врача, Ти-Джей всегда осматривал меня бесплатно. Он был странным, но добрым человеком и единственным врачом, который, как я считал, скажет мне правду о диагнозе брата.

– Логан, – мягко ответил Келлан, – я уже говорил с Ти-Джеем. И кроме того, он не онколог.

– Я доверяю ему, – выговорил я сквозь стиснутые зубы. – Я доверяю ему, Келлан. И только ему.

Он потер затылок.

– Ладно. Мы сходим к Ти-Джею завтра, если тебе от этого станет лучше.

– Станет. – Я откашлялся. – А пока расскажи мне все, что ты знаешь. Какая у тебя стадия? Это излечимо, верно? Как нам избавиться от этой болячки? Что я могу сделать? Чем я могу помочь? Как нам все это исправить?

«Как мне исправить твой организм?»

– Третья стадия. – «О нет, это плохо!» – Но пока что надо ждать. Как я уже сказал, мне сделали операцию, удалили опухоль и два лимфоузла. Через неделю начнется курс химиотерапии, и нужно выждать, чтобы посмотреть, сработает ли это. Химия должна помочь помешать раковым клеткам распространиться по моему организму.

– А что будет, если они распространятся?

Он промолчал.

«Нет. Нет. Нет».

Я прикусил язык.

– Ты должен был мне сказать.

– Знаю.

Мы повернулись лицом к дому. Эрика кричала на свою мать, та кричала на нее в ответ. Алисса изо всех сил старалась разрядить ситуацию, но ей это не удавалось.

– Ты не можешь выйти замуж за человека, больного раком! Это бессмыслица! Ты думаешь сердцем, а не головой!

Как можно было говорить человеку такие ужасные вещи?

– Боже, их мать – сумасшедшая. Я и забыл уже, насколько она сумасшедшая. На ее фоне Эрика действительно кажется… нормальной.

– С ней трудно, это точно. – Келлан опустил голову и посмотрел на свои ботинки. – Однако она не совсем неправа.

– Что?

– Эрика в состоянии паники. Она торопится выйти за меня замуж, просто на тот случай, если что-нибудь случится. Просто на тот случай, если что-то пойдет не так. Пойми меня правильно, я хочу быть ее мужем, но… – Голос его прервался, он снова посмотрел на свой дом, который, казалось, готов был вот-вот рухнуть.

Я хотел подробнее узнать о его мыслях относительно женитьбы на Эрике, но по позе и выражению его лица видел, что Келлан не в настроении говорить об этом.