– Спасибо, но я думаю, что сама должна преодолеть все эти сложности с домом.

– Ну хорошо. Ладно, мне пора на работу, но завтра тогда встречаемся у тебя, чтобы посмотреть все это. – Он качнул стопкой папок и подмигнул мне.

– Погоди, кажется, ты хотел кофе и картофельных оладий.

– Ну да, хотел, но я только что осознал, что… – Он слегка покраснел, и я не удержалась от улыбки. – Нет, правда, мне сегодня нужно прийти на работу пораньше, чтобы подготовить кое-какие бумаги для моего босса.

– Значит, до завтра. С меня алкоголь, с тебя планы зданий.

Он попрощался и исчез. Я вздохнула. Дэн был влюблен в меня уже три года, практически с тех самых пор, как мы познакомились, но я не испытывала к нему ответных чувств. Однако он играл важную роль в моей жизни, и я надеялась, что он удовольствуется просто дружбой.

– Вот честное слово: он приносит тебе чертежи, у него хорошая работа, он лжет о том, что хочет картофельных оладий, только бы лишний раз увидеть тебя, он улыбается тебе и предлагает приготовить тебе стейк. А ты не хочешь даже принять его предложение в переехать к нему ненадолго? – возмутилась Лори, неся на подносе тарелки с омлетом, картофельными оладьями и сосисками. Я засмеялась.

– Мой дом меня вполне устраивает. Я столько лет копила деньги, чтобы купить дом своей мечты, и теперь, когда он у меня есть, я не собираюсь от него отказываться. Нужно только поставить на него несколько заплаток, вот и все.

– Детка, твоему дому нужно куда больше, чем просто несколько заплаток. – Она ухмыльнулась и сгрузила тарелки на стол номер пять, а потом направилась ко мне, уперев одну руку в бок и кривя губы. – Я просто хочу сказать, что если бы вот такой Дэн предложил мне постель, я бы в тот же день переехала к нему и позволила бы ему показать мне все чертежи, какие он только захочет, – на каждом дюйме моего тела, в каждой комнате его дома.

– Лори! – прервала я ее, чувствуя, как краснеют мои щеки.

– Я же просто рассуждаю. Ты работаешь на трех работах, чтобы платить за дом, который тебе вдобавок приходится ремонтировать, и все лишь бы доказать, что ты можешь быть независимой женщиной. Ты вполне можешь жить у Дэна и при этом ремонтировать свой дом.

– Этот дом не требует такого уж ремонта, – возразила я.

– Али, – простонала она, прикладывая ладонь к лицу. – В прошлый раз, когда я приходила к тебе на бутылочку вина, я воспользовалась твоим туалетом и не смогла закрыть дверь. А знаешь почему? Потому что у тебя в санузле не было двери!

Я засмеялась.

– Ладно, я поняла. Значит, мой дом требует обширного ремонта. Но мне вроде как нравится этот вызов.

– Хм. Должно быть, ты очень хороша в постели, если Дэн вот так обхаживает тебя.

– Что? Мы с Дэном никогда не спали.

– Серьезно? – воскликнула Лори. – Он так давно пускает на тебя слюни, но у вас так ничего и не было?

– Никогда.

– Но у него же такая улыбка!

Я хихикнула.

– Знаю. Но он мой хороший друг, а у меня есть главное правило для отношений: никогда не спать ни с кем из своих друзей. Никогда. – Я уже ходила по этой дорожке и не собиралась ступать на нее снова. Я до сих пор думала о Логане и горевала о той дружбе-любви, которую потеряла.

Нам было бы лучше никогда не влюбляться друг в друга.

– Ты знаешь, мы с Чарльзом были лучшими друзьями до того, как решили встречаться. Даже прежде, чем я поняла, что такое любовь, он заставлял меня смеяться от всей души. Некоторые самые лучшие вещи в жизни происходят от самой крепкой дружбы, – объяснила Лори. Наклонив голову, она сжала в руке медальон, висящий у нее на шее – в этом медальоне хранилось их свадебное фото. – Боже, как я безумно скучаю по этому человеку…

Она почти никогда не говорила о Чарльзе, своем покойном муже. Но когда она поднимала эту тему, глаза ее вспыхивали, точно она мысленно возвращалась в тот день, когда впервые ощутила любовь к нему.

Босс велел, чтобы мы прекратили болтать и вернулись к работе. По утрам мы всегда были ужасно заняты, обслуживая куда больше посетителей, чем это казалось возможным, но чем сильнее я была занята, там меньше времени у меня оставалась на посторонние мысли.

– Вам налить еще кофе? – спросила я женщину, сидящую у окна. Я обходила все закрепленные за мной столики с кофейником в руках, заново наполняя чашки, если это требовалось.

– Нет, пока достаточно. Спасибо.

Я широко улыбнулась, а когда мой взгляд упал за окно, сердце мое замерло. Я прижала пальцы к стеклу, пытаясь дотянуться до фигуры, маячившей на другой стороне улицы. Но когда я моргнула, фигура исчезла, точно померещилась мне. Дрожь пробежала по моему позвоночнику, я выпрямилась.

Лори взглянула в мою сторону.

– Ты в порядке, Алисса? У тебя такой вид, словно ты увидела…

– Призрак? – закончила я фразу за нее.

– Вот именно. – Она подошла и выглянула в окно. – Что такое?

«Призрак».

– Ничего. И ничего не было, – ответила я, переходя с кофейником к следующему столику.

Мне померещилось, вот и все. Игра воображения.

Глава 16

Логан

Мой взгляд был прикован к Алиссе, которая курсировала по залу кафе, обслуживая посетителей. Я сидел в дальнем углу, где она меня никак не могла увидеть. «Я не должен быть здесь». Мой разум понимал все причины, по которым мне не следовало сегодня приходить в кафе, но мое сердце упорно тянуло меня в эту сторону.

Улыбка Алиссы осталась точно такой же, как и прежде. Это одновременно и радовало и печалило меня. Сколько ее улыбок я пропустил? Кому она улыбается теперь?

– Вот ваш омлет, – сказала официантка, ставя передо мной тарелку. Лицо ее было бледным, на лбу выступал пот, а еще ее слегка пошатывало. Она изо всех сил пыталась вымучить из себя улыбку. – Вам принести еще что-нибудь? – спросила она.

– Апельсинового сока, если можно, – ответил я.

Она кивнула и отошла прочь.

Я взял солонку и начал солить свой омлет. В кафе раздался звонкий смех, и я сделал глубокий вдох. Смех Алиссы тоже остался прежним. Я зажмурился, чувствуя, как в груди все сжимается. Воспоминания налетели на меня, словно ураган, и отбросили меня в прошлое. Я вспомнил все те ночи, когда лежал рядом с ней и слушал ее смех, от которого моя душа начинала танцевать.

– Если вы хотели тарелку соли с добавлением омлета, вам следовало попросить, – раздался чей-то голос, заставивший меня вынырнуть из прошлого. Мой взгляд упал на омлет, который я продолжал бездумно солить в течение последних пяти минут.

– Извините, – пробормотал я, ставя солонку на стол.

– Не нужно извиняться. У каждого есть свои предпочтения, – продолжил тот же голос. – Впрочем, неважно. У нас не хватает персонала. Мы только что отправили Дженни домой с простудой, и мне велели принести вам апельсинового сока и взять на себя обслуживание вашего столика.

Я поднял взгляд на девушку, сказавшую все это. У нее были полные розовые губы и синие глаза, которые были мне более чем знакомы. Глаза, которые были самым прекрасным зрелищем в этом городе. Эти глаза обладали способностью улыбаться сами по себе. Ее белокурые волосы были выпрямлены, лоб закрывала челка.

Никто из нас не произнес ни слова.

Она продолжала смотреть на меня.

Я не отводил взгляда.

Алисса.

Небо.

Мой самый сильный наркотик.

Она была прекрасна, но это было неудивительно. Не проходило ни дня, чтобы я не вспоминал, как она прекрасна. Даже в те дни, когда я доходил до того, что не в силах был открыть глаза, я помнил красоту ее тихого голоса, умолявшего меня вернуться к ней, продолжать дышать.

– Логан, – прошептала она, ставя стакан с апельсиновым соком на стол. Я поднялся со стула, она сделала шаг вперед – ко мне. Сначала я подумал, что она собирается обнять меня, прижать меня к себе, простить меня за то, что я был скотиной и так никогда не перезвонил ей. Но на самом деле она не собиралась обнимать меня. Ее ладонь была раскрыта, и когда я увидел это, то сразу понял, что она собирается дать мне пощечину. Крепкую пощечину. Когда Алисса что-то делала, она делала это в полную силу и никогда – наполовину.

Ее рука вскинулась и быстро метнулась ко мне, и я был готов к удару, которого я заслуживал. Я закрыл глаза, ожидая этого удара, но так и не ощутил ее прикосновения. Боже, как я хотел, чтобы она коснулась меня хотя бы так! Открыв глаза, я увидел, что ее дрожащая рука зависла в воздухе, в паре сантиметров от моей щеки. Наши взгляды встретились, и я заметил в глазах Алиссы надвигающиеся слезы, смятение, душевную боль.

– Привет, Алисса, – тихо сказал я. Она отпрянула и закрыла глаза. Ее рука так и оставалась протянутой ко мне, и я взял эту руку и приложил ее ладонь к своей щеке. Слабый болезненный вскрик сорвался с губ Алиссы, когда ее пальцы коснулись моей кожи. Я привлек ее ближе к себе, и мне показалось, будто все было только вчера. Ее тело было невероятно холодным, как всегда, и я согревал ее своим теплом. Ее пальцы соскользнули с моей щеки, и она обвила мою шею руками, обнимая меня так, словно простила за все молчание, за все пропущенные звонки.

Ее пальцы цеплялись за меня, почти впивались в мои мышцы, как будто Алисса считала меня призраком, способным мгновенно исчезнуть, если она не удержит меня. Я не винил ее – ведь я уже исчезал прежде.

Я вдохнул запах ее кожи – запах персиков.

Боже, до этого дня я ненавидел персики.

Она пахла, как те дни, когда лето уходит на покой и уступает место осени. Нежно, сладко, идеально.

«Мой чертов наркотик».

– Я скучала… – произнесла она мне на ухо.

– Знаю, – ответил я.

– Ты уехал… – начала она.

– Знаю, – ответил я.

– Как ты смел… – выговорила она.

– Знаю, – ответил я.

Ее тело напряглось, она отшатнулась от меня. Печаль исчезла из ее глаз – остался только гнев.

«А вот так уже правильно».

– Знаешь? – прошипела она, выпрямляясь во весь рост, но оставаясь все такой же невысокой. Скрестив руки на груди, она прикусила нижнюю губу. Крошечные морщинки в уголках ее глаз сделались глубже; теперь было ясно видно, что она совсем не та девушка, которую я бросил пять лет назад. Теперь она была взрослой женщиной, и в глубине ее души пылало пламя. – Я звонила тебе.