Она первая вышла из ванной. Я следовала за ней.

– Эрика? Что ты здесь делаешь? – спросила мама повышенным тоном.

– Я просто подумала, что неплохо бы заехать в гости. Может быть, поужинать с вами.

– Невежливо вот так без предупреждения напрашиваться на ужин. А если у меня нет для тебя лишней порции? К тому же у нас есть дела на сегодняшний вечер. Алиссе нужно закончить упаковывать свои вещи, хотя я и говорила ей сделать это еще в прошлые выходные. А еще…

– Я беременна.

Мама вскинула на меня взгляд, у Эрики отвисла челюсть.

– Что ты сказала?

Едва я повторила эти слова, поднялся крик. Мама поведала мне о том, каким разочарованием я стала для нее. Она вылила на меня все свое отвращение. Сказала, что знала заранее: я все испорчу, – а потом назвала Логана подонком.

– Ты сделаешь аборт, – безапелляционно заявила она. – Больше ничего не остается. На этой неделе мы сходим в клинику, уладим эту неприятность, а потом ты поедешь в колледж.

Я еще не успела даже осмыслить факт своей беременности, а мама уже приказывала мне избавиться от нее.

– Мама, послушай. Давай не будем делать ничего неразумного. – Эрика была вынуждена заступиться за меня, потому что я не могла произнести ни слова из-за комка, вставшего в горле.

– Неразумного? – Мама сложила руки на груди и подняла брови. Взгляд ее был ледяным. – Неразумно было беременеть перед самым началом занятий в колледже. Неразумно было встречаться с неудачником, у которого нет никаких планов на жизнь. Неразумно было бы Алиссе обзаводиться ребенком, в то время как она сама еще не выросла.

– Он не неудачник, – вступилась я за Логана. Он совсем не был неудачником.

Мама закатила глаза и направилась в свой кабинет.

– Завтра у меня слушание, но потом мы поедем в клинику. Иначе тебе придется искать способ платить за колледж самой. Я не собираюсь вкладывать деньги в твое обучение, потому что из-за этой ерунды ты все равно бросишь учебу и не станешь никем, – хмыкнула она. – Ты такая же, как твой отец.

Я сделала резкий вдох, нож, торчавший в моем сердце, вонзился еще глубже.

Эрика этим вечером задержалась у нас, переставляя мебель в гостиной. Ее злость всегда выражалось в перестановке вещей. Хотя иногда моя сестра просто била тарелки и стаканы.

– Она ведет себя глупо, Али. Не надо ее слушать. И не принимай близко к сердцу, когда она угрожает тебе. Я помогу тебе все уладить.

Я улыбнулась, потом нахмурилась.

– Я должна сказать Логану. Он писал мне весь вечер, но я ничего не ответила. Я не знаю, что сказать.

Эрика помрачнела.

– Это будет тяжелый разговор, но чем быстрее он состоится, тем лучше.

Я с трудом сглотнула, понимая, что этот разговор должен состояться сегодня же.

– Но я беспокоюсь, Алисса. Я уже давно знаю Логана, и в курсе, что его трудно назвать стабильным. – Эрика не особо жаловала Логана, и я не могла ее винить. Ведь это он едва не сжег ее и Келлана квартиру год назад, накачавшись наркотиками из-за того, что родители унижали и били его.

– Только на пять процентов, – пробормотала я.

– Что?

– В девяноста пяти процентах случаев он стабилен, Эрика. Девяносто пять процентов времени он нежен и добр. Но иногда включаются остальные пять процентов, и он перестает быть собой. Он проигрывает битву между своей правдой и той ложью, которой кормят его родители. Но нельзя судить о нем по таким моментам.

– Почему? – спросила она.

– Потому что если судить его только по немногим темным моментам, ты не увидишь в нем ничего светлого.


Пришла беда – отворяй ворота. И отворяй пошире.

За минувшие два года я видела темные стороны Логана всего несколько раз. Когда это случалось, он превращался в человека, которого я совершенно не знала. Голос его становился тягучим и громким, движения – расхлябанными. Он делался сердитым, а иногда и злым, когда употреблял наркотики. Но я знала, что это случается в основном тогда, когда его родители причиняют ему боль, оставляя шрамы на его сердце. Душевные раны всегда труднее всего исцелить, и они, судя по всему, заживают очень долго. Когда наступали такие темные моменты, я знала, что лучше всего просто позволить им миновать, потому что после этого он всегда становился тем Логаном, которого я любила и ценила.

Пять процентов тьмы, девяносто пять процентов света.

Когда в тот вечер я наконец включила телефон, то увидела пятнадцать пропущенных сообщений от Логана.

Логан: Где ты, Небо?

Логан: Ты мне нужна.

Логан: Пожалуйста. Я больше не могу. Отец только что ушел, и мне хреново.

Логан: Алисса? Небо?

Логан: Плевать.

«О нет!» У его был темный момент – один из тех, которые пугали меня больше всего.

Я: Я здесь.

Он не отвечал до трех часов ночи. Когда он позвонил, я поняла по его голосу, как далеко во тьму он ушел.

– Я у тебя на крыльце, – сказал он.

Открыв входную дверь, я ахнула. Левый глаз Логана заплыл, губы были разбиты. Загорелую кожу покрывали черно-синие кровоподтеки.

– Ло… – выдохнула я, протягивая руку к его лицу. Он съежился и отступил назад. – Твой отец?

Он ничего не ответил. Я втащила его в дом.

Сначала я заметила подергивания, потом – отсутствие координации. Он яростно чесался и постоянно облизывал губы.

«Как далеко во тьму ты улетел сегодня, Логан?»

– Можно мне принять душ? Я сегодня не могу пойти домой. – Он шмыгнул носом и попытался разлепить левый глаз, но тот не открывался.

– Да-да, конечно, идем.

Я отвела его в свою ванную, он неуклюже ковылял рядом со мной. Мы вошли, я закрыла за нами дверь, а он уселся на крышку унитаза. Взяв маленькое полотенце, я намочила его теплой водой и приложила к лицу Логана, но он зашипел и отвел мою руку.

– Все в порядке, – заявил он.

– Нет, не в порядке. Ты не можешь открыть глаз.

– Но я все равно тебя вижу. – Некоторое время он сидел с приоткрытым ртом, потом снова принялся облизывать губы. – Ты что, была занята вечером?

Я моргнула, не глядя в его единственный открытый глаз. Затем еще раз намочила полотенце.

– Да.

– Слишком занята, чтобы написать?

– Да, Ло. Извини.

Дыхание мое участилось, я посмотрела в сторону двери. Мне нужно было пару минут побыть одной.

– Эй, – прошептал он, поддевая пальцем мой подбородок и заставляя меня встретить взгляд его здорового глаза. – Я в порядке.

– Ты под кайфом?

Он помолчал в нерешительности, потом засмеялся.

– Почему ты об этом спрашиваешь, Небо? Посмотри на мое лицо. Ты сама-то как думаешь?

Я вздрогнула. Он никогда не разговаривал со мной так, кроме тех случаев, когда падал на самое дно темноты. «Мне следовало ответить на его сообщения».

– Я сейчас добуду льда, чтобы ты приложил его к глазу, ладно? Пока можешь принять душ.

Я встала, чтобы уйти, но он окликнул меня:

– Небо?

– Да, Земля?

Он с трудом сглотнул, и из его закрытого глаза выкатилась единственная слезинка.

– Прости меня, а? Я сам не знаю, почему я это тебе сказал.

Неловко улыбнувшись, я выскочила за дверь.

Руки у меня дрожали, когда я искала пакет, чтобы положить в него лед для Логана. Я никогда не видела его настолько избитым и настолько не в себе. «Что сделал с тобой твой отец? Почему он такой монстр?»

– Небо? – Я подскочила, когда у меня за спиной раздался голос Логана. Волоски на моих руках встали дыбом, когда я повернулась и увидела, что он держит что-то в руке. – Что это?

– О господи, Логан, я как раз хотела поговорить с тобой об этом… – Я смотрела на тест на беременность, лежащий на его ладони – должно быть, Эрика случайно оставила его в ванной вечером.

– Что означают эти две розовые полоски? – спросил он, с трудом держась на ногах и слегка пошатываясь.

«Ты слишком не в себе сегодня, чтобы вести этот разговор».

– Нам лучше поговорить завтра, – произнесла я, подходя к нему и прикасаясь к его плечу. Он отшатнулся.

– Нет, мы должны поговорить об этом сегодня, – громко заявил он.

– Ло, ты не можешь говорить потише? Моя мама спит.

– А мне плевать! Ты беременна?

– Нам не следует говорить об этом сейчас.

– Что происходит? – раздалось у меня за спиной. Я съежилась, увидев маму, которая вошла на кухню, одетая в халат. Когда взгляд ее усталых глаз упал на Логана, она окончательно проснулась. – Что ты здесь делаешь? Уходи немедленно.

– Мама, послушай… – взмолилась я, видя ненависть в ее глазах.

– Господи боже, в-вы ч-что, не вид-дите, ч-ч-то у нас тут разговор, мать в-вашу? – протянул Логан. Это лишь ухудшило ситуацию.

Мама подскочила к нему и схватила его за руку выше локтя.

– Ты незаконно проник в мой дом. Убирайся, пока я не вызвала копов.

Он вывернулся из ее хватки и сделал неловкий шаг назад, ударившись о холодильник.

– Не трогайте меня. Я разговариваю с вашей дочерью.

Взгляд мамы обратился на меня.

– Вот поэтому ты и пойдешь на аборт. От него одни неприятности.

Логан встал так прямо, как только мог, его лицо выразило отвращение.

– Аборт? Ты собираешься на аборт?

Я дрожала всем телом, в глазах у меня плыло.

– Нет, подожди. Мама, прекрати. Ты только делаешь хуже.

– Ты действительно думаешь об аборте? – снова спросил Логан.

– Я поведу ее туда в четверг. Я уже позвонила и обо всем договорилась, – сказала мама. Но это была ложь. Мне уже исполнилось восемнадцать, и я имела право делать со своим телом все, что мне захочется, а не то, что считала нужным моя мать.

Логан резко выдохнул.

– Ни хрена себе. И ты собиралась это сделать, не поговорив со мной? Ты считаешь, что я не смогу быть хорошим отцом, да?

Мама саркастически рассмеялась. И это только ухудшило ситуацию.

– Я этого не говорила, Ло!