Мать и дочь отлично пообедали в кафе «Бейкер», которое было когда-то одним из любимых мест Алексы. Она сказала, что они часто бывали там, когда она ждала ребенка — Саванну. Это был один из старых традиционных ресторанов Чарлстона с прелестным садиком на заднем дворе, где было особенно приятно находиться в такой солнечный день. Потом, проехав по нескольким живописным мостам, они побывали на пляже и лишь к вечеру вернулись в отель. О том, что их чудесный уик-энд подходит к концу, думать не хотелось.

— Когда ты сможешь приехать снова, мама? — спросила Саванна.

— Не знаю, может быть, через неделю. Или через две. Но я отлично провела с тобой время, миленькая. Когда ты здесь, я могла бы даже снова полюбить Чарлстон. Только ты не вздумай полюбить его, — предупредила она. — Я хочу, чтобы ты поскорее вернулась домой!

— Не беспокойся, мама, я здесь не останусь. Сюда приятно приехать на какое-то время, но я вернусь в Нью-Йорк, как только смогу. Если бы ты позволила, то я бы хоть сейчас поехала домой, — сказала Саванна. Но они обе знали, что об этом даже думать не следует.

— Не позволяй этой злючке портить тебе настроение, — сказала Алекса. — Храни ее Господь, конечно.

Алекса упаковала чемодан за вычетом предметов, купленных для Саванны или тех вещичек, которые приглянулись дочери. Ей предстояло выехать в аэропорт в половине седьмого, чтобы успеть на восьмичасовой рейс. Саванна хотела проводить мать, но та отказалась. Им лучше попрощаться в отеле, а Саванне отправиться домой с отцом, чем одиноко стоять в аэропорту, когда мать улетит.

Саванна позвонила отцу перед тем, как они вышли из номера и спустились вниз оплатить счет. Она почувствовала облегчение, узнав, что мать скоро снова приедет, понимая, что как только в мае начнется суд, это будет невозможно, но по крайней мере в марте и апреле Алекса намеревалась приезжать раз в две недели или даже чаще, если, конечно, получится. Она ей это обещала, а Алекса всегда держала слово.

К тому времени как Алекса расплатилась по счету, в вестибюль вошел Том. Он только что вернулся из клуба и явился в теннисных шортах. Алекса отвела взгляд. Она не хотела видеть, как он хорош собой и как красивы его ноги. Это больше ее не касалось, но она уже поняла, что что-то в нем будет всегда будоражить ее чувства. Но не более того.

— Держу пари, вы обе великолепно провели уик-энд. — Он улыбнулся обеим. Потом его улыбка исчезла. — Я слышал, вы случайно встретили в церкви Луизу с Дейзи. — Жена чуть не снесла ему из-за этого голову, как будто он специально подстроил встречу. По словам Луизы, ему следовало предупредить Саванну, чтобы она и близко не подходила к их церкви. Он язвительно напомнил ей о присущей христианам доброте к ближнему, представив себе, какой неприятной, должно быть, была эта встреча для Алексы. Луизе, как видно, было мало содеянного, ей хотелось стереть ее в порошок. Он взглянул на Алексу, словно извиняясь за жену.

— Все в порядке, — сказала Алекса и повернулась к Саванне, чтобы попрощаться. Когда Алекса садилась в такси, чтобы ехать в аэропорт, они обе с трудом сдерживали слезы. Саванна стояла на тротуаре и махала рукой, пока мать не скрылась из виду, потом уселась в отцовскую машину, и они поехали в Маунт-Плезант. Иногда ей казалось странным, что у нее есть отец, к которому она никак не может привыкнуть. Она рассказала ему об уик-энде и обо всем, чем они занимались.

Вернувшись домой, Саванна распаковала свой чемоданчик, полюбовавшись новыми вещами, которые купила ей мать. В комнату примчалась Дейзи, чтобы поболтать. Позвонили Джулиана и еще две девочки, к ужину пришли Трэвис и Скарлетт. Скарлетт принесла Саванне несколько журналов, а Трэвис — смешную старую фотографию, на которой ей три года. К тому времени как самолет Алексы приземлился в Нью-Йорке, Саванна уже вошла в свой новый режим и, как ни странно, почувствовала себя почти как дома.

Дейзи сказала ей, что ее мама действительно очень красивая и, как видно, добрая, и извинилась за то, что ее собственная мать такая злючка.

— Мне кажется, что моя мама завидует твоей маме, — заявила Дейзи с мудростью, присущей маленьким детям.

— Может быть, — согласилась Саванна, и обе они расхохотались, потому что одновременно произнесли: «Храни ее Господь!»

Глава 12

В первый же день после уик-энда в Чарлстоне Алекса с головой погрузилась в работу с копами и следователями. Чтобы составить полную картину, нельзя было упустить ни одной мелочи, а для этого требовалось просмотреть множество отчетов и заключений судебно-медицинской экспертизы, которые совершенно ошеломили Джуди Даннинг, общественного защитника. В полдень Алекса сделала перерыв, что в последнее время случалось все реже, и отправилась в суд по семейным делам к своей матери, чтобы пообедать у нее в кабинете. Алекса, судя по всему, была в хорошем настроении.

— Ну как там было? — спросила ее мать, когда обе они принялись за салат, принесенный из кафе через дорогу.

— Как ни странно, лучше, чем я ожидала, — сказала ей Алекса. — Саванна в отличной форме. Мы случайно столкнулись с Луизой, когда выходили из церкви, и она вела себя как настоящая ведьма. Но если не считать этого, там было хорошо. Чарлстон красив, как всегда, и мы с Саванной отлично провели время вместе. Я случайно встретилась там со своей старой подругой, которая отвернулась от меня, как только Том развелся со мной, и это было весьма противно. Но в целом все прошло довольно хорошо.

— Я уже говорила тебе, Саванне все это интересно. Ей полезно познакомиться со своей родней по мужской линии. Она девочка сообразительная. Сама поймет, что к чему. Никто не собирается обманывать ее. Похоже, Том купил билет в один конец и направляется в ад вместе с Луизой. Почему он остается с ней?

— Наверное, по той же причине, по которой вернулся к ней, — грубовато ответила Алекса. — Кишка тонка. Когда он бросил меня, он сделал то, что велели ему мать и Луиза, а теперь она держит его за горло. Или еще того хуже.

— Как он выглядит? — поинтересовалась Мюриэль, и ее дочь рассмеялась. Она была в хорошем настроении. Встреча с Саванной явно пошла ей на пользу.

— Все такой же красивый и такой же слабохарактерный. Как раньше я этого не замечала? Он по-прежнему самый великолепный мужчина на планете, но я теперь знаю ему цену. Я всегда считала его великолепным, но, слава Богу, больше в него не влюблена. А это уже кое-что.

Алекса стала свободнее и не была такой сердитой. Мюриэль давно уже ее такой не видела. Она была менее зажатой, несмотря на всю тяжесть последнего дела. Алекса работала в тесном взаимодействии с ФБР и теперь, когда ей уже не угрожали каждые пять минут отобрать это дело, получала удовольствие от работы с ними. Агенты ФБР женского пола в работе над этим делом не участвовали, и Алекса не возражала быть единственной женщиной в мире мужчин. Ей это нравилось. К тому же с агентами ФБР было интересно работать.


Алекса вернулась к своей работе, а Саванна — к учебе в чарлстонской школе. К факультативу по французскому языку она добавила китайский и получала удовольствие, пытаясь овладеть этим языком. Сдавать по нему зачет не требовалось, и никто не заставлял ее изучать язык. Постепенно Саванна обзаводилась в школе друзьями. С Джулианой она почти ежедневно встречалась в обеденный перерыв.

Саванна ходила на все волейбольные и футбольные игры и болела за команды своей школы. Ей позволили войти в состав команды пловцов, потому что кто-то выбыл из-за серьезной проблемы с ушами.

А в уик-энд после посещения матери капитан футбольной команды пригласил Саванну на свидание. Джулиана чуть в обморок не упала, когда услышала об этом. По слухам, он только что порвал с самой хорошенькой девушкой в школе.

— Ты собираешься встречаться с ним? — затаив дыхание спросила Джулиана, когда Саванна поделилась с ней этой новостью.

— Возможно. Я не занята, — довольно равнодушно сказала она.

Вечером в пятницу они сходили в кино, а потом зашли в кофейню. Его звали Тернер Эшби, и он был потомком генерала, которого звали точно так же. Он сообщил это за гамбургерами и молочными коктейлями.

— Кажется, в этом городе каждый приходится родственником какому-нибудь генералу, — заметила Саванна.

На ней были джинсы, розовый материнский свитер и туфли на высоком каблуке. Принарядившись, она выглядела не так, как девочки из Чарлстона. Была в ней этакая утонченность, присущая жительницам Нью-Йорка. И косметикой она хоть и пользовалась, но не злоупотребляла. Тернер, похоже, по уши влюбился.

— Здесь этому придают большое значение, — объяснил он.

— Знаю. Моя бабушка является генеральным президентом Союза дочерей Конфедерации. А «генеральный» президент она потому, что тоже является родственницей какого-то генерала, — усмехнулась Саванна. Она не издевалась над ними, а просто думала, что это забавно. Тернер, красивый мальчик с темными волосами и зелеными глазами, был в семье старшим из четырех братьев. — В каком колледже ты собираешься учиться? — спросила она с искренним интересом. Она заметила, что большинство людей, с которыми она об этом говорила, подали заявления в южные учебные заведения.

— В Техническом университете Джорджии или, возможно, в Техасе. Я подал заявления в Дюк и Виргинский университет, но думаю, что меня туда не примут из-за недостаточно высоких оценок. А ты?

— Откровенно говоря, мне хотелось бы поступить в Принстон. Это близко к дому, что меня устраивает, и дисциплины, которые там преподают, мне нравятся. Браун тоже нравится. Вот Гарвард, наверное, слишком серьезен, и туда я, пожалуй, тоже не попаду. Мне нравится Стэнфорд, но мама не хочет, чтобы я уезжала так далеко.

— Ничего себе перечень! Ты подала заявления в самые элитные учебные заведения, — уважительно сказал он. Она была умненькая, но не заносчивая, к тому же самая красивая девушка из всех, кого он видел.