Они зашли в магазинчик, где продавались исключительно кашемировые свитеры преимущественно пастельных тонов. Алекса купила себе розовый, и они смеялись, выходя из магазина. Саванна вдруг вытаращила глаза, увидев свою приятельницу из школы. Джулиана была со своей матерью, лицо которой озарилось радостью при виде Алексы, как будто она тоже встретила свою лучшую подругу. Когда-то она и была ее подругой, но предала ее, как и Том. За десять лет Алекса не слышала ни слова ни от нее, ни о ней.

— Боже мой, да ведь это Алекса! Ну как ты поживаешь, дорогая моя? Ты и представить себе не можешь, как часто я вспоминала о тебе… Я так по тебе скучала. А какая прелестная у тебя Саванна! Она как две капли воды похожа на тебя, храни ее Господь! — Саванна и Алекса при этих словах переглянулись и едва сдержали смех. Но Алексу раздражало лицемерие бывшей подруги и то, что она делала вид, будто их все еще связывают узы дружбы, которую сама же и предала много лет назад. — Ты надолго сюда приехала?

— Пробуду здесь до завтра. Я приехала на уик-энд.

— Боже милосердный, мы должны обязательно встретиться в следующий раз, когда ты сюда приедешь. Позвони мне перед приездом. Мы могли бы пообедать вместе с нашими девочками.

«Ну уж этого не дождешься», — подумала Алекса, однако улыбнулась.

— Мы были так рады, что Саванна приехала навестить своего папочку. И девочки наши так подружились.

Алекса кивнула, но ничего не сказала, продолжая улыбаться. Саванна знала этот взгляд матери, который она резервировала для людей ею нелюбимых и презираемых. Она знала также, что мать Джулианы принадлежит к числу таких людей. Ее звали Мишель, но окружающие называли ее Шелли.

— Чем ты теперь занимаешься в Нью-Йорке? Вышла второй раз замуж?

Алексе очень хотелось закатить ей пощечину в ответ на это. Но как бы Шелли ни притворялась, они больше не были друзьями и никогда уже ими не будут.

— Я являюсь прокурором в канцелярии окружного прокурора, — спокойно сказала Алекса. На вопрос о замужестве она не ответила. Скорее всего Шелли все об этом знает от девочек. Она всегда была любопытной, обожала сплетни и добывала их всеми способами.

— Какая важная работа, особенно для женщины, храни ее Господь. Ты здесь настоящая знаменитость.

Алекса поблагодарила и сказала, что им пора идти. Девочки пообещали друг Другу созвониться на следующий вечер, и Алекса с Саванной поспешили в следующий магазин по списку. Алекса, искоса взглянув на дочь, сказала:

— Я насчитала два «храни ее Господь!» для тебя и четыре для меня. Будь осторожна, они нас ненавидят! — предупредила она, и обе рассмеялись.

— Я заметила, но потеряла счет после первых двух раз. Джулиана со своей матерью не ладит. Говорит, это настоящая ведьма.

— Да уж. Она, пожалуй, права. С ней было также приятно пообщаться, как отведать отравленного мороженого с привкусом магнолии!

— Ладно тебе, мама, перестань плохо думать обо всем, что связано с Югом. Тебе здесь просто не повезло. — Саванна не раз говорила ей об этом, и Алекса понимала, что она в чем-то права. Но она слишком не любила Юг, чтобы прислушаться к словам дочери.

Они зашли в один магазинчик, чтобы купить лосьоны и косметику. Уик-энд получался абсолютно девичий, именно такой, какие они устраивали в Нью-Йорке, когда у обеих находилось свободное время, что бывало не часто. У Саванны всегда было более активное общение, и мать не сомневалась, что вскоре точно так же будет обстоять дело в Чарлстоне.

Массаж в салоне красоты отеля был божественно приятен. Потом они сделали маникюр и педикюр и вернулись к себе в номер в резиновых шлепанцах с силиконовыми прокладками между пальцами ног. Алекса заказала столик в «Сирка 1886». Ресторан находился в бывшем каретном сарае отеля, и Алекса там никогда не бывала. Но большую часть дня они останавливались в ее старых любимых местах. Как она и предполагала, это вызывало сладковато-горькое чувство. Она жила там, когда была молодой женой и юной мамой, а с тех пор ее жизнь изменилась коренным образом. Кроме Джулианы и Шелли, Алекса не встретила никого из знакомых и была удивлена и тронута, когда ей позвонил Трэвис.

Он извинился за то, что так долго не объявлялся, и сказал, что хотел бы встретиться с ней в следующий раз, так как в этот уик-энд участвует в теннисном турнире в своем клубе. Трэвис не забыл похвалить Саванну и сказал, что будет счастлив поговорить с Алексой. Он был так же вежлив, как и его отец, и Алекса лишь надеялась, что ему свойственна большая искренность. Он упомянул, что в июне намерен жениться, и хочет, чтобы Саванна присутствовала на церемонии.

Саванна говорила, что ей очень понравилась Скарлетт и что Трэвис очень дружелюбен. С Генри она пока не встречалась, но он в ближайшее время собирался приехать на уик-энд домой. Он жил в Новом Орлеане и работал у какого-то искусствоведа, больше она ничего о нем не знала.

Ужин в тот вечер был даже лучше, чем им обещали; обе обновили платья, купленные в этот день. В свой сьют они вернулись счастливые и усталые. Настроение омрачала лишь мысль о том, что Алекса на следующий день уезжает. Пока обеим не хотелось об этом думать.

На следующее утро, прежде чем идти на поздний завтрак в кафе «Бейкер», они решили сходить в церковь.

Они отправились в епископальную церковь Святого Стефана, где, как сказала Алекса, крестили Саванну, и проскользнули на скамью. Шла традиционная служба под великолепную органную музыку, и, выходя из церкви, Алекса и Саванна держались за руки с чувством благодатного очищения. Едва успели они обменяться рукопожатиями со священником у выхода из церкви, как вдруг кто-то вихрем налетел на Саванну, обвив ее руками за талию и чуть не сбив с ног. Она с трудом удержала равновесие и, повернувшись, увидела приподнятую мордашку Дейзи, которая, кажется, была весьма довольна собой.

— Что ты здесь делаешь? — спросила Саванна, все еще не оправившаяся от испуга, и представила Дейзи матери, которая тоже удивилась и ласково улыбнулась Дейзи. Малышка была очаровательной и, судя по всему, обожала Саванну. У Алексы не было времени размышлять, какую роль этот ребенок сыграл в ее собственной жизни и как им воспользовались. Это была всего-навсего маленькая девочка с косичками и улыбкой во весь рот.

— Мы с мамой приходим сюда каждое воскресенье… почти, — объяснила Дейзи. Потом с интересом обернулась к ее матери: — Саванна говорит, что вы собираетесь посадить в тюрьму одного очень-очень плохого человека.

— Пытаюсь, — с улыбкой сказала Алекса и добавила: — И Саванна находится здесь, чтобы он не смог причинить ей вреда.

— Я знаю, — сказала Дейзи с важным видом. — Она мне все рассказала — и об этом, и о вас. — Она снова одарила Алексу улыбкой.

— Мне она тоже рассказала о тебе, — сказала Алекса, совершенно забыв о том, кто такая эта девочка и чья она дочь. Дейзи была настолько прелестна, что это затмевало все остальное. Перед ней было невозможно устоять.

— Рассказывала? — радостно переспросила малышка. — Я очень-очень ее люблю, — заявила она и снова обвила рукой талию сестры, но голос за их спинами врезался между ними, словно копье.

— Дейзи! Немедленно убери руки от Саванны! — Саванна, не оборачиваясь, узнала, кому принадлежит голос. Догадалась и Алекса. — Так нельзя вести себя в церкви! — Луиза сверлила всех злобным взглядом, а этого тоже не следовало допускать в церкви, как показалось Алексе.

— Служба закончилась, мама. И теперь все должны быть приветливыми, — настаивала Дейзи. И была права. Очевидно, Луиза пришла в церковь не для того, чтобы стать добрее, тем более по отношению к этим двум женщинам. Не удостаивая их вниманием, она сердито смотрела на дочь.

Саванна решила попытаться вывести Дейзи из-под удара.

— Луиза, я хотела бы познакомить вас со своей матерью, Алексой Хэмилтон, — вежливо сказала она, чуть ли не начав по-южному растягивать слова.

Луиза в бешенстве взглянула на нее, как будто Саванна сняла с себя платье перед входом в церковь или вцепилась мачехе в вычурно уложенные волосы.

— Много лет назад мы были знакомы, — процедила она сквозь зубы, а собственная дочь смотрела на нее с возмущением, удивляясь, почему ее мать всегда такая злая. Она была вечно чем-то недовольна и большую часть времени пребывала в гневе. С этими словами, она мрачно взглянула на Алексу.

— Рада снова видеть тебя, Луиза, — сказала она явно неискренне. Ей очень хотелось добавить «храни ее Господь!», но она не осмелилась. Тогда девочки не смогли бы удержаться от смеха. — Спасибо, что позволила Саванне приехать к вам. Я очень ценю это и знаю, что она тоже ценит.

— Не стоит благодарности, — сказала Луиза и, решительно схватив Дейзи за шиворот, повела ее к своей машине.

Дейзи оглянулась со страдальческой улыбкой, помахала рукой, и им стало жаль малышку. Она во многом оказалась в этой ситуации жертвой, как и Саванна много лет назад, хотя ни та ни другая этого не заслуживали.

— Ну что за ведьма, — пробормотала Алекса, наблюдая, как та, грубо цыкнув на Дейзи, захлопнула дверцу машины и увезла ее. — Храни ее Господь! — добавила она, и Саванна громко рассмеялась.

— Да уж, она такая, — согласилась Саванна. — Но я рада, что ты познакомилась с Дейзи. Она милый ребенок.

— Женившись на этой женщине, твой отец наверняка получил по заслугам, — продолжала Алекса, когда они двинулись дальше.

— Он все время кажется несчастным, — сказала Саванна, — но Луиза, возможно, просто злится на него из-за того, что я здесь. С тех пор как я приехала сюда, они и пары слов друг другу не сказали, не считая того, что орут друг на друга, когда ссорятся.

— Веселенькая жизнь, — сказала Алекса. Не ожидавшая этой встречи, она едва не лишилась дара речи, заметив ненависть в глазах Луизы. Очевидно, Луиза была еще хуже, чем Алекса себе представляла. Значительно хуже.