Мэри Бакстер - Огни юга

– Да, я вышиб его одним ударом ноги. – Янси сделал паузу. – Я думаю, ты не знаешь всей правды о деньгах и судебном иске.

– То есть? Ну-ка…

– Грин взял деньги, но с единственной целью – опорочить меня.

– Что?!

– Судебный процесс был сфабрикован ради той же цели. Группа бизнесменов из Атланты, известная как «Андерсон груп», решила обмазать меня дерьмом, чтобы утопить больничный проект.

– Но почему?

– Им нужна эта земля под парк отдыха.

– Парк отдыха? – Броди повалился на ближайший стул, а лицо его стало восковым. – О дьявольщина! Но ведь Шелби Тримейн пообещал нам эту землю.

– Обещания нарушаются сплошь и рядом.

– Выходит, Тримейн передумал? – Вены на шее Броди надулись, он дышал с трудом.

– Ты бы лучше взял себя в руки, – предупредил Янси, обеспокоенный состоянием начальника.

– Скажи, что все это мне приснилось.

– Хотел бы, черт побери, да не могу.

Броди заиграл желваками.

– Я знаю, он хочет, чтобы мальчик Руни когда-нибудь стал президентом, и на это надо кучу денег, но продавать нас… Никогда бы не подумал.

– Если это как-то тебя утешит, он целился и в меня.

– А что насчет Виды Лу? Разве она не может что-то сделать?

– Она сказала, что сама им займется.

– Слушай, что я скажу: этому ублюдку лучше не нарушать обещание, или я заставлю его горько пожалеть об этом.

Янси ухмыльнулся.

– Желаю удачи.

– Почему-то я думаю, что дело не в Тримейне. В конце концов, ты движущая сила этого проекта. – Он сделал паузу и пристально посмотрел на Янси. – Здесь что-то не так.

– И ты хочешь знать что?

– Проклятие! Я имею право.

– А вот тут ты не прав. Это не твое дело.

– Эта репортерша, да? Как ее?.. Бивенс.

Янси прищурился.

– Не лезь, Броди.

– Ты забыл, с кем разговариваешь. Ты бы лучше подумал головой, а не этим своим хозяйством, или совсем запутаешься.

– Что ты предлагаешь?

– Свяжись с Видой Лу. Узнай, говорила ли она с Шелби. Черт, мы все должны поговорить с ублюдком как следует!

– Этот сукин сын никогда меня не любил, – сказал Янси, – но я посмотрю, что можно сделать.

– Займись этим делом вплотную. Если он принимает предложение насчет парка, то наш проект идет ко дну.

– Судно, о котором ты говоришь, – мечта всей моей жизни.

– Тогда поднимай свою задницу и связывайся с Видой Лу. – С этими словами Броди вышел из кабинета.

Янси стоял возле стола. В мыслях и чувствах был полный кавардак. Он предпочел бы, чтобы в него всадили пулю, чем говорить с этой женщиной.

Но у него не было выбора. Он должен во что бы то ни стало получить землю, и он сделает все, что угодно, но только не будет спать с Видой Лу. Однажды он уже поддался соблазну, но это больше не повторится.

Прямо сейчас надо позвонить. Она ответила после четвертого гудка. Он затаил дыхание.

– Дана, я… – Щелчок. Проклиная все на свете, Грейнджер шлепнул трубку на рычаг. Нет, он не отступится. Он будет умолять ее снова и снова, пока она не даст ему еще один шанс.

Он может потерять больницу, но если он потеряет Дану, ему нечего делать в этом дьявольском мире.

Дана сидела уставившись в газету, которая лежала у нее на коленях. Она не могла прочитать ни строчки: глаза застилали слезы.

Она не жалела, что положила трубку. Когда она услышала его голос, слепая паника охватила ее. Зачем ей говорить с ним? Какой смысл? Что еще можно добавить к уже сказанному?

Он разбил ей сердце, признавшись, что спал с ее матерью. Даже теперь при одной мысли об этом у Даны перехватило дыхание.

Она поморгала, смаргивая слезы, потом прочла текст, который набирала на компьютере. Прекрасный материал, надо признаться.

Внутренняя злость подсказывала ей, что с помощью статьи она способна разрушить его жизнь до основания, раскидать по кирпичам, чтобы он уже никогда не смог ее собрать. Но разве можно наказывать человека за пороки его натуры из желания мстить?

Нет. Она не будет разрушать его работу или его самого, как бы ей ни хотелось наказать Янси Грейнджера по личным причинам.

Дана отложила газету и уставилась в пространство. Сердце учащенно билось. Она никак не могла успокоиться после его звонка. Несмотря на боль, которую причинил ей Янси, она все еще любила его.

Может ли она дать ему еще один шанс? В конце концов, он сказал ей, что не дотронулся до ее матери после того, как она, Дана, приехала в город.

Боже, она хочет унять свой гнев, увидеть его, прикоснуться к нему и жаждет его объятий… Но она наделала слишком много ошибок в своей жизни, чтобы совершить еще одну, возможно, непоправимую.

Дана посмотрела на телефон. Ну что плохого, если она поговорит с ним, выслушает его? Уйти никогда не поздно.

– Давай, сейчас же, – прошипела она, потянувшись к трубке.

Стук в дверь остановил ее. Ее охватило внезапное волнение. Янси?

Дана пригладила волосы и посмотрелась в зеркало, желая удостовериться, что тушь не поплыла. Потом, дрожа всем телом, подошла к двери.

– Кто там? – спросила она вполголоса.

– Дана Бивенс?

Она не знала, плакать или смеяться. Это не Янси, а какая-то женщина, голоса которой она не узнала.

– Да.

– Я Мисти Грейнджер. Можно войти?

Бывшая жена Янси? С раздражением и любопытством Дана открыла дверь.

Женщина с фигурой топ-модели скользнула через порог. Дана посмотрела на нее и поразилась: ну почему такая красивая женщина решила похоронить себя в медицинской лаборатории? Удивилась она и ошпарившему ее чувству ревности: в конце концов, Мисти была женой Янси.

– Чем могу служить? – спросила Дана ровным голосом.

– Я знаю кое-что о Янси. Думаю, это пригодилось бы для вашей статьи, – без предисловий объявила непрошеная гостья.

Дана не стала выяснять, откуда Мисти узнала о ней самой и о ее статье про бывшего мужа. Мир полон слухов.

– Это «кое-что» означает грязь?

Казалось, Мисти удивилась.

– Но разве вы не копаете под него?

– Нет.

– О’кей. Если вы используете то, что я расскажу, это сделает вашу статью настоящей сенсацией. Вам обеспечено потрясающее репортерское будущее.

– Звучит многообещающе, миссис Грейнджер. – Последние два слова дались Дане с трудом.

Мисти решительным жестом отбросила волосы.

– Ну так что? Рассказывать?

– А вам это зачем? Что вами движет?

– Месть.

– За что?

– Он не хочет признавать мой вклад в его работу, поэтому я не получу ничего.

– А вы думаете, что у вас есть право на часть премии?

– Я не думаю, а знаю. Я имею моральное право на часть денег, если он получит Нобелевскую премию, и, уж конечно, на внимание общественности.

Дана не считала, что у Мисти Грейнджер есть право на все это. Красивое лицо женщины дышало мстительной ревностью, ревность была в каждой черточке, в голосе, в каждом произнесенном слове. Но слишком много людей уверены, что Янси достиг успеха только благодаря собственным усилиям и таланту.

Дана никак не могла отделаться от ощущения, что на самом деле у Янси Грейнджера есть какая-то тайна.

– Так вы хотите знать или нет?

– Я слушаю.

– Мой муж был замешан в автокатастрофе, довольно давно, больше пятнадцати лет назад. Тогда он учился в медицинской школе.

От нехорошего предчувствия по спине Даны поползли мурашки.

– Продолжайте.

– Женщина, в которую он врезался, была беременна, а поскольку он был вдребезги пьян, то не смог как следует помочь ей и ребенку.

Дана схватилась за сердце.

– Что… что он сделал?

– Он отвез их в больницу, оставил в операционной или в приемном покое, точно не скажу, и смылся.

На миг Дане показалось, что она сейчас упадет, но усилием воли она заставила себя держаться прямо.

– Он сам вам об этом рассказал?

Мисти злорадно усмехнулась.

– Да, сам. Только он не помнит, что раскрыл душу нараспашку, потому что он был о-очень сильно пьян.

– Так… – пробормотала Дана. – Стало быть, он понятия не имеет, что кому-то известна его тайна?

– Совершенно верно.

– Спасибо за информацию.

– Так вы собираетесь использовать ее?

Дана распахнула дверь.

– До свидания, миссис Грейнджер.

– Но…

– До свидания, – повторила Дана более настойчиво.

– Я ухожу, но лучше бы вам воспользоваться тем, что я рассказала, иначе я пойду в газету. Этот сукин сын здорово задолжал мне!

Дана услышала, как закрылась дверь, и осела на пол. Она была совершенно опустошена.

Боже мой!

«Нет, Янси, только не ты! Ну как это могло случиться? Как ты мог такое совершить?!»

Ответ был очевиден: Янси Грейнджер был пьян и боялся за свою карьеру.

Она думала, что предательство, совершенное им вместе с ее матерью, – самое худшее, что он сделал по отношению к ней. Но эта боль ни с чем не сравнима, это смертельный удар. Подумать только, она хотела дать ему второй шанс!

Наклонившись, она обхватила живот руками и закачалась, не в силах остановиться…

– Пожалуйста! О Боже, ну скорее!

– Успокойтесь, мадам. – Диспетчер службы 911 привык к подобным истерикам. – Что случилось?

– Пожар! Пожар!

– Где? Дайте адрес, – снова раздался в трубке спокойный голос.

– Да-да, сейчас… – Женщина запнулась. – Это у Тримейнов, особняк на Эбби-роуд. Боже, пожалуйста, поспешите! Горит!

– Кто вы, мадам?

– Соседка!

– Назовите, пожалуйста, ваше имя.

– О Боже! Ну поспешите же!

Тишину ночи разорвал вой сирен.

Дана вскочила, глаза округлились от ужаса. Она ненавидела этот звук; она слышала его в детстве слишком часто, когда один из дружков матери в приступе ревности колотил ее, как боксерскую грушу. Приезжала «скорая помощь» и увозила мать.