Она уверяла себя, что это не ее дело, но ведь для ее работы ей важны любые детали, любые подробности.

Пропажа денег. Такого поворота Дана никак не ожидала. Конечно, она и мысли не допускала, что Янси Грейнджер мог взять деньги, сданные на строительство больницы. Но ведь кто-то взял. Кто-то из офиса Германа Грина? Это наиболее вероятно, но не обязательно. Дана не знала почему, но ей казалось, истина лежит в другом месте и существует определенный сценарий, в который вписывается и судебный иск миссис Джефферис.

Она собиралась проверить оба случая, поскольку была уверена, что Янси не виновен ни в том, ни в другом.

Но она давно поняла, что и на солнце есть пятна. Безусловно, за дерзким фасадом прячется немало тайн, и следует учитывать взрывной характер доктора.

Дана вспомнила неожиданное столкновение с Янси в холле. Животный магнетизм– вот первое, что пришло ей на ум. От него просто несло мужчиной, и это должно было бы остановить ее. А вместо этого она тянулась к нему, беспрестанно думала о нем.

«Ты спятила», – сказала она себе.

Ну что ж, что есть, то есть, призналась себе Дана и вернулась мыслями к предстоящим делам.

Сначала надо поговорить с барменом в клубе, который обвиняет Янси в том, что тот пил алкогольный коктейль накануне операции. Затем надо отправиться в университетскую больницу и побеседовать с его сотрудниками, докторами и медсестрами.

Едва Дана допила кофе, как зазвонил телефон. Это оказался Билли Барнс, репортер и ее друг из округа Колумбия.

– Привет, детка, – сказал он. Кажется, Билли был в прекрасном настроении, как всегда. – Как идут дела?

– Медленно, но я сама виновата.

– Верится с трудом. Ты никогда не позволяла раньше путаться у себя под ногами никому и ничему. Разве не так?

Дана засмеялась.

– Да брось, Билли. – Она помолчала. – Билли, тебе когда-нибудь приходилось так работать – шаг вперед, два шага назад?

– Дерьмовое это занятие, а не работа.

– Вот так я сейчас и работаю, собирая материал про Янси Грейнджера.

– Слушай, что касается доктора и конгрессмена Кроуфорда – вот тебе кое-что для упражнения мозгов. Его жена, Глория, хочет и пытается заиметь ребенка. По моим источникам, эта пара была в Шарлотсвилле, и не раз. Так что интересующий тебя доктор скорее всего и есть твой Янси Грейнджер.

– А это значит, что, если он им поможет осуществить задуманное, он будет в выигрыше!

Билли засмеялся.

– Я почти вижу, как у тебя в мозгах крутятся колесики. А зачем тебе это?

– Я не знаю точно, но мне кажется, здесь что-то назревает, поскольку в городе крутится Альберт Рамзи.

– Ну ладно, всегда к твоим услугам. Давай все выясни и сообщи, если что.

– Спасибо, Билли. Я твой должник.

– В следующий раз, когда окажешься в округе Колумбия, можешь угостить меня бифштексом.

– Договорились. Пока.

Дана положила трубку, но продолжала думать о том, что сказал Билли. Как ей поступить с информацией, которую она узнала о конгрессмене? Она вполне понимала причину таинственности поведения четы Кроуфордов. Но Янси? Разве не пошло бы ему на пользу, если бы стало известно, что он помог очень влиятельному семейству обзавестись потомством? Такая реклама принесла бы в казну проекта тысячи долларов.

А если нет?

Дана задержала дыхание. Если нет? Если у Янси есть причина хранить тайну? Если с обеих сторон есть что-то… какой-то договор, не подлежащий огласке? О котором никто не должен знать?

Но Дана знала, что ее задача – информировать общество о том, чем занимаются избранные им должностные лица. В данном случае доктор, имеющий виды на Нобелевскую премию.

С этой мыслью Дана набрала номер конгрессмена.

– Простите, кто его спрашивает? – услышала Дана вежливый, но настойчивый голос секретаря.

– Дана Бивенс. Я репортер, я хотела бы договориться о встрече с конгрессменом Кроуфордом, чтобы поговорить о докторе Янси Грейнджере.

Тишина на другом конце провода почти оглушила ее. Потом Дана услышала клацанье зубов секретарши, как будто у нее вставные челюсти. Когда она снова заговорила, ее речь зажурчала, как капающие сосульки.

– Мне жаль. Это невозможно. У конгрессмена время расписано. На несколько недель вперед.

– Благодарю вас, – сказала Дана. – Попробую связаться позже.

Она услышала короткие гудки. День ото дня игра становилась интереснее.

Дана, улыбаясь, положила трубку.


– Я ценю вашу готовность потратить свое время на то, чтобы увидеться со мной, доктор, – сказала Дана.

Карл Паркер кивнул, и подобие улыбки появилось на его румяном лице, оттененном рыжими волосами.

– Много времени у меня нет…

– Я вам очень благодарна. Сразу перейду к делу. Я хотела бы поговорить с вами о докторе Грейнджере.

– А что о нем говорить? – В тоне Паркера послышалась настороженность.

– Я уверена, доктор, что вы уже знаете, что я готовлю материал о докторе Грейнджере и о больнице, которую предполагается построить в вашем городе. Для начала я бы хотела узнать ваше мнение о докторе Грейнджере, какое у вас к нему отношение и нравится ли людям работать с ним.

Паркер нахмурился и отвернулся к окну. Он не хотел говорить. Дана едва не заплакала от огорчения. Она надеялась, что он все расскажет, она слышала, что Паркер не раз сталкивался с Янси. Но видимо, он не хотел выносить сор из избы.

Направляясь в больницу, Дана завернула в клуб, где Янси провел вечер перед операцией. Без проблем она поговорила с барменом.

– Вы чертовски правы, док пил, – сказал тот. – Я знаю точно, я сам смешивал напитки.

Большим усилием воли Дана заставила себя сосредоточиться на словах Фреда Ларкина, который всем своим видом вызывал в ней отвращение. Его следовало бы хорошо помыть, с головы до ног, от сальных белокурых волос до кончиков пальцев на ногах.

– Вы поклянетесь в этом перед судьями? – спросила она.

– Да, то же я сказал следователю из юридической конторы.

Так, значит, кто-то из офиса Руни уже побывал здесь? Интересно, как Руни собирается опровергнуть заявление этого типа? А вдруг он говорит правду? Если Янси действительно пил, то он потеряет все. Но почему-то она не верила Фреду Ларкину. Янси не стал бы рисковать больницей и своей репутацией ради рюмки.

Но если Фред Ларкин лжет, то почему?

Это вопрос не давал ей покоя. Паркер между тем молчал. Она начала терять терпение.

– Доктор?

Он повернул к ней мрачное лицо.

– Простите.

– Вы можете что-нибудь мне рассказать?

– Да, я много чего могу рассказать. Если бы этот мужик горел в огне, то я бы не стал поливать его водой, но я уверен, что черт бы на него помочился и спас. Если моя грубость шокирует вас, прошу прощения. – Он пожал плечами. – Но вы сами спросили.

– А почему вы питаете к нему такие чувства?

– Я думаю, что вы сами знаете. Он изображает из себя Господа Бога, он отвратительно высокомерен, особенно в операционной.

– Может, он недостаточно квалифицирован для своей работы?

– Нет. Но то, как он относится к работе, раздражает меня.

– Так вы хотите сказать, что доктор Грейнджер уважаем как врач, но как человек абсолютно презренный?

– Приблизительно так.

Дана встала и протянула руку.

– Еще раз большое спасибо за то, что увиделись со мной и были искренни.

Дана, выйдя из кабинета доктора Паркера, собиралась поговорить с одним из свидетелей, тоже бывшим в клубе в тот вечер. Она постояла перед дверью, потом повернулась и пошла обратно в холл.

«А почему бы и нет? – спрашивала она себя, ее каблуки цокали по жесткому покрытию пола. – Почему бы не взять интервью у самого героя дня?» Она и так слишком оттягивает момент встречи.

У нее тоже есть свой распорядок дня. И чтобы окончательно не потерять мужества, Дана быстро открыла дверь приемной консультационного кабинета Янси и направилась к секретарше за столом.

– Привет, я Дана Бивенс.

– Ах, вы тот самый репортер, который готовит материал о нашем докторе!

Дана улыбнулась.

– Вот именно. Доктор у себя?

Женщина явно колебалась.

– Да, но он здесь всего на несколько минут.

– Я обещаю, что не задержу его.

И с этими словами Дана направилась к закрытой двери, смежной с комнатой секретарши.

– Мадам, нельзя… – бессвязно лопотала секретарша. – Подождите, пожалуйста…

Не обращая внимания на ее слова, Дана открыла дверь и вошла. Потом, когда она мысленно возвращалась назад, она не могла поверить в свою смелость.

– Что, черт возьми…

Слова, казалось, застряли у Янси в горле, когда он оглянулся и увидел ее. Он был в темных слаксах и белом докторском халате, непослушная прядь волос упала на лоб.

Секунду Дана боролась с желанием немедленно подойти к нему и поправить волосы, но хмурый его взгляд остановил ее.

– Это вы, – шепотом произнес он, как будто говорил больше себе, чем ей.

Его глаза потемнели и горели; она отчетливо увидела, какая влажная у него верхняя губа, тотчас вспомнила его неожиданный вечерний поцелуй – он тоже был влажный и горячий.

В животе Даны все оборвалось, ухнуло куда-то вниз, она не могла произнести ни слова. Судя по всему, он тоже не мог говорить. В напряженной тишине они стояли и смотрели друг на друга.

– Что вы хотите? – резко и сухо наконец спросил он, но она поймала его пристальный и очень чувственный взгляд. Она изо всех сил боролась с собой, желая сохранить самообладание.

– Что вы хотите? – повторил он.

Она попыталась улыбнуться.

– Вы прекрасно знаете, что я хочу. Интервью.

Он открыл рот, собираясь, что-то сказать, но, прежде чем он заговорил, она добавила:

– Но сначала я должна вам сказать, что еще хочу кое-чего.

По его лицу было видно, как сильно он удивлен и сердит за вторжение. Так почему он колеблется и не выгоняет ее?