Десять минут спустя мы стояли у прилавка в кондитерской «Магнолия». Точнее, Лиз стояла у прилавка и заказывала нам холодный кофе и два капкейка на вынос, а я стояла на улице и пыталась дозвониться до Остина. Мне было стыдно, что я жаловалась Лиз на него, а еще я забыла спросить, не хотят ли его мама и сестренка пойти на ланч в субботу. Часы подсказали мне, что у Остина сейчас, наверное, перерыв на обед, и звонка он просто не слышит, но я не сдавалась. Телефон звонил и звонил.

- Алло? – раздался в трубке девичий голос. На заднем фоне играла какая-то музыка. – Алло?

- Извините, ошиблась номером, - вежливо извинилась я и уже собралась сбросить вызов.

- Подождите! Вы звоните Остину Мейерсу или Роб Мюррею? Если так, то все верно.

- О, - выдавила я. Почему тогда девушка отвечает на их телефон? – Я звоню Остину.

- Ости, тебе звонят! – крикнула девушка.

«Ости»? Она называет моего Остина «Ости»?

- Он внизу, - крикнул кто-то в ответ.

- Его сейчас тут нет, - сказала девушка в трубку, - перезвоните в пять, - она захихикала. – Карл, прекрати! Я разговариваю по телефону! Я же сказала: «Я разговариваю по телефону», - он расхохоталась. – Прошу прощения. Он меня щекочет. Эти парни из Лос-Анджелеса – просто что-то.

- Могу я передать кое-что? – я перебила ее, причем довольно резко. Это вышло не специально, клянусь! – Скажите, пожалуйста, Остину, что звонила его девушка.

Вот так. Это, может, по-детски, но я все же разыграла карту под названием «Я его девушка». А что?

- Не знала, что у Ости есть подружка, - протянула собеседница, разозлив меня еще больше.

- Да, я Кейтлин, - я изо всех сил сдерживалась, чтобы не наорать на нее. – Передайте, пожалуйста, что я звонила.

- Конечно, Кэтрин, - согласилась она и повесила трубку, прежде чем я успела исправить ее.

Вторник, 23 июня

NOTE TO SELF:

«The View» - четверг, 11:00. Быть в 9:45

Ужин с родителями и Мэтти – четверг, 18:30

Пятница – премьера! Быть в 17:00

Остин и его семья – приезжают

Выяснить, что за девица ответила на телефон «Ости»!

ВСТРЕЧА РАЗУМОВ

Сцена 10

Увидев поцелуй Энди и Лео, Дженни пришла в ярость. Она гналась за Энди до кафетерия, где началась большая ссора. Энди вскочила на стол, спасаясь от подруг Дженни. Прозвенел звонок на урок, но никто не сдвинулся с места.

ЭНДИ (кричит изо всех сил): Хватит!

Все замолкают и смотрят на нее. Энди слегка растеряна.

ЭНДИ: Хорошо. Спасибо… Что услышали.

ДЖОРДАН: Ну ничего себе. Энди, кто бы мог подумать, что тебя послушается сама школьная королева!

ДЖЕННИ: Мы ее не слушаемся. Мы ждем, пока она слезет со стола.

Несколько девушек пытаются схватить Энди за ноги. Бекка и Джордан отталкивают их и встают перед столом. Болельщицы набрасываются на них, вцепляются им в волосы.

ЭНДИ: Хватит! Прекратите! Вам не кажется, что это сумасшествие? Что мы такое делаем? Последний день школы – и мы не можем и пяти минут провести мирно?

ДЖЕННИ: Нет, потому что ты целуешь чужих парней!

ЭНДИ: Это он меня поцеловал.

Дженни дергается по направлению к ней.

ЭНДИ: Ладно, ладно, я его не остановила. Но дело не в этом. Дело в том, что раньше мы все были друзьями, а сейчас даже не здороваемся при встрече. Дженни, ты помнишь первый класс? Ты приходила ко мне в гости каждый понедельник после уроков. А ты, Джордан, помнишь, как вы с Кэти вместе занимались гимнастикой? Сара, ты делаешь вид, что такого не было, но ты играла в хоккей на траве с Беккой. Что с нами произошло? Почему нас так захватила гонка за популярность, что мы растеряли всех друзей? Почему чужие дома и машины стали определяющими факторами?

ДЖОРДАН: Я, например, на свой пикап не жалуюсь. Ну, когда он не начинает глохнуть посреди улицы.

ЭНДИ: Мы должны поддерживать друг друга, а не пытаться разорвать на кусочки. В чем смысл этой вражды?

ДЖЕННИ: Не нужно во всем искать глубинный смысл. Мы просто указываем на очевидное. Например, на дрянное корыто Джордан, которое она называет машиной.

ДЖОРДАН: Следи за языком! Я сама зарабатываю, чтобы содержать свою машину. В отличие от тебя.

ДЖЕННИ: Энди, это твой последний шанс. Ты должна уйти отсюда сейчас же. И даже не думай показываться на выпускном завтра или ты дорого заплатишь за то, что пыталась унизить меня, целуя моего парня. Это твой выбор, так что решай.

ЭНДИ: Я останусь здесь и посмотрю, что ты сделаешь, чтобы меня остановить.

Глава 10: Премьера спектакля

В театре так тихо, что можно услышать, как кто-то уронил булавку за сценой. Еще кто-то кашлянул, но я абстрагировалась от всего. Мой взгляд был прикован к лицу Райли – она же Дженни – и сейчас мы разыгрывали один из самых значимых моментов пьесы. Об этом я, конечно, старалась не думать. Как и о критиках в зале. И о сотнях зрителей. Где-то среди них сидят мои родители, Мэтти, Лиз, Скай (она сделала скучающее лицо, когда я спросила, нужен ли ей билет, но пойти все же не отказалась), Надин, Родни, Лейни и Сет. Все они сидят справа в партере, по центру сидят Остин, его мама и сестренка, а чуть позади – мои знакомые: Джина, Тейлор, Майли и Ванесса. В таблоидах появились слухи, что Лорен с Авой тоже собирались заявиться и испортить шоу, но Форест сказал, что попросил выставить дополнительную охрану на случай, если слухи окажутся правдой. Говорят, пришли даже актеры из «Сплетницы».

Я стою на столе в школьном кафетерии, то и дело отскакивая от краев, чтобы болельщицы меня не схватили. Мой голос звучит сильно и несколько рассерженно:

- Мы должны поддерживать друг друга, а не пытаться разорвать на кусочки. В чем смысл этой вражды?

Ого. Это я произнесла немного иначе, чем на репетиции. Обычно эта фраза звучала мягче, как тактичное напоминание, но сегодня во мне словно вспыхнул огонь – наверное, именно это и есть настоящий живой театр. Я нервничала весь день, на обед сумела съесть лишь банан, и то лишь потому, что Надин заставила. Еще она же заставила меня выпить бутылку воды, чтобы избежать обезвоживания, и я весь первый акт боялась, что вот-вот случится неприятность… Но нет, все обошлось.

Остина я так и не видела – ну, в смысле, вблизи. В зале мелькнуло его лицо, мгновенно успокоив меня, но шанса поговорить пока что не было. Надин сама передала ему и его семье билеты, чтобы я не волновалась лишний раз. Меня и без того трясло, словно в горячке, причем началось это еще даже не сегодня, а за несколько дней. Дилан оказался невероятно понимающим человеком и делал все, чтобы отвлечь меня от мыслей о премьере – рассказывал смешные истории, позвал в караоке. Это было очень весело, мы много смеялись, пели, танцевали, веселье продолжалось до половины третьего ночи (рекорд по-прежнему у вечеринки после SNL, тогда я вернулась домой в четыре утра). С нами был Родни, так что мама не возмущалась. А после караоке мне даже как-то спокойнее стало, что ли. Конечно, нервничать окончательно я не перестала, но каждый раз, когда мне не удавалось дозваниваться до Остина, Дилан был рядом. Именно он слушал мой бессвязный панический бред.

- Я не смогу, - заявила я сегодня утром, едва не выронив телефон. – Боже, чем я вообще думала? Живой театр? ЖИВАЯ АУДИТОРИЯ?! Я не могу! Что, если я забуду текст? А вдруг вообще забуду, где мои реплики? Я ужасна!

- Ничего ты не забудешь, - пообещал Дилан. – Ты можешь справиться с чем угодно, Кейтлин. Ты прекрасная Энди, и ты абсолютно готова к тому, чтобы покорить Бродвей.

- Ты действительно так считаешь? – с надеждой спросила я уже в сотый раз. Разговор с Диланом – это как глоток свежего воздуха после того, как ты долгое время пробыл под водой. Всего пара слов – и мне становится лучше.

- Я в этом уверен, - кивнул он. – Жду не дождусь, когда скажу «Ну, я же тебе говорил», когда занавес закроется.

И вот, теперь я стараюсь изо всех сил, чтобы Дилан мог сказать «Ну, я же тебе говорил».

- Не нужно во всем искать глубинный смысл, - фыркнула Райли, тряхнув помпонами болельщицы. - Мы просто указываем на очевидное. Например, на дрянное корыто Джордан, которое она называет машиной.

Еще чья-то строчка. Затем снова Райли.

- Энди, это твой последний шанс. Ты должна уйти отсюда сейчас же. И даже не думай показываться на выпускном завтра или ты дорого заплатишь за то, что пыталась унизить меня, целуя моего парня. Это твой выбор, так что решай.

Моя очередь.

- Я останусь здесь, - я гордо вскинула подбородок, - и посмотрю, что ты сделаешь, чтобы меня остановить.

Занавес! Конец первого акта.

Аплодисменты оглушительны, их слышно даже за сценой. Я бы все на свете отдала, чтобы пробраться сейчас к кулисам и тихонько выглянуть из-за них. До меня доносятся свист и одобрительные возгласы, и я довольна, как никогда. Им нравится! Им нравится, что я делаю!

Снимаясь в фильме, никогда нельзя знать наверняка, что же в итоге появится на экранах, ведь лента обрабатывается много раз, прежде чем режиссер сможет с уверенностью сказать, что получил именно то, чего он добивался. Но в театре все совершенно иначе: здесь ты видишь и слышишь результат своих усилий мгновенно. Чье-то выражение лица во время акта, овации в конце или мертвая тишина в течение сцены – все это показатели. И каждый из них лишь еще больше мотивирует тебя продолжать и выкладываться как можно сильнее.

Я поспешила в гримерку, чтобы мне быстренько обновили макияж, а затем переоделась в другой костюм.

- Кейтлин! – Форест вежливо постучал, прежде чем войти, и немедленно заключил меня в объятия. Сегодня он в костюме и даже с галстуком (обычно на нем джинсы и рубашка). – первая половина отыграна великолепно. Именно так, как я ожидал. Какие ощущения?

- Невероятные, - призналась я. – Никогда не чувствовала ничего подобного. Спасибо, Форест, - я, кажется, начала задыхаться, - это все просто…