Синтия Райт - Огненный цветок

— Да, — ответил он, наконец.

— Хотя бы на сегодняшнюю ночь, — повторила она, словно боясь, что он передумает или что она ослышалась. Радость побежала по ее жилам, как светлый огонь.

Разумеется, Лис был не так прост, но он кивнул. Обняв ее, он выдернул ленту из ее волос и смотрел, как они, подобно закату, каскадом падали на него. Всем своим существом он безумно желал ее. Неистово. Когда она легла рядом с ним на стеганое одеяло из лоскутков ситца и льна, Лис пристально посмотрел в ее глаза и выдавил из себя неровным шепотом:

— Мое собственное Безумное…

Мягкие порывы вечернего воздуха обдавали тело Мэдди, заставляя ее трепетать, как раньше от солнечного света и воды, когда Лис почти почтительно снял ее одежду, а она смотрела на него сквозь опущенные ресницы.

В блестящих сумерках она была необыкновенно ароматна. Лис прикусил губу, борясь с желанием, возникающим внутри его.

— Боже милостивый, — не веря своим глазам, пробормотал он. Ее грудь, грациозно изогнутые руки, закинутые за голову, пальцы, запутавшиеся в этих великолепных волосах… она была прелестна.

— Что? — прошептала Мэдди.

Чувствуя его одобрение, она позволила себе улыбку Моны Лизы, наблюдая за игрой эмоций на его лице.

— Вы красивы, — Лис едва узнал свой хриплый шепот. — Слишком красивы. Опасны…

Мадлен не могла даже покраснеть в этом мире rpeз.

— Вы знаете меня, Лис. Иногда я думаю, что вы понимаете меня лучше, чем я сама. Я не опасна. — Она рассматривала его смуглое, привлекательное лицо. — Если кто и опасен, так это вы.

Ее тонкая рука дотянулась до него, дотронувшись до его груди, видневшейся в прорехе расстегнутой рубашки. У Лиса перехватило дыхание, его удивила неистовость его реакции, но он уже не задумывался, что бы это значило. Его движения были нежными и нарочито медленными. Сначала он потянул за пояс ее брюк и стащил их вместе со спущенной рубашкой, затем медленно снял свою одежду и вытянулся рядом с ней. Солнце уже почти село, оставляя за собой бледно-лиловые тени.

— Я не хочу быть опасным… — Он провел кончиками пальцев по изгибу ее бедра.

— Я понимаю. — И она каким-то непостижимым образом действительно понимала.

Их глаза находились очень близко друг от друга, и в этот момент Мэдди увидела, что происходит в его душе. Ответов на опутывающие Лиса загадки не было, но она понимала, что за болью, которую он испытывал и не мог не причинить ей, скрывались честность, доброта и мужество. Он опять будет причинять ей боль, если она будет находиться поблизости… но не сегодняшней ночью.

— Я отчасти вел себя так безумно по отношению к вам из-за того, что произошло между нами в повозке… что все это было не так, — нежно произнес Лис. Он переплел свои пальцы с ее и поцеловал ее руку. — Я все же не могу дать вам то, что вам по-настоящему нужно, то есть мое сердце и будущую любовь. Вот почему это никогда не должно было произойти — нет, не пытайтесь убедить меня, потому что я знаю мир гораздо лучше вас, мисс Эвери. Вы младенец, когда дело касается сердечных дел.

Мэдди переполнила чистая радость просто оттого, что он говорит с нею так серьезно.

— Именно это я и имею в виду: вам следовало держаться от меня на расстоянии, меня приводит в ярость то, что вы пренебрегли всеми моими предостережениями. Но, так как исправить случившееся мы не можем, я могу по крайней мере попытаться облегчить вам испытание. Если бы я имел хоть малейшее понятие, что это вы…

Теперь Мэдди улыбнулась.

— Вы бы до меня и пальцем не дотронулись!

— Это лучше, чем взять вас в первый раз как проститутку.

Она пристально уставилась на него, и улыбка ее улетучилась: «Что он имеет в виду?»

— Но вы были грубы и нелюбезны, — возразила она.

— Дорогая моя, — натянуто произнес он, — вы даже не представляете, что вы недополучили. Но сегодня ночью я дам вам все, чего вы заслуживаете, — Лис скользнул рукой по ее ягодицам и прижал ее бедра к своим, — в первый и последний раз — со мной, по крайней мере.

Мэдди была смущена и, тем не менее, так возбуждена, что биение ее сердце отдавалось в ее ушах, а по телу пробежал долгий покалывающий холодок.

— Я не…

— Но получите, — отрезал Лис, — если мы перестанем болтать. — Его дыхание щекотало ей ухо, он целовал ее глаза, виски, лоб, щеки и, наконец, ее ждущие губы.

Мэдди совершенно растаяла в плену рук и губ Лиса, она лежала дрожа и тяжело дыша. Как может простое прикосновение вызвать такое великолепное чувство?

С мучительной осторожностью он целовал ее шею, ласкал кончиками пальцев внутренюю часть ее руки и тихо что-то бормотал, что окончательно уничтожило последние сдерживающие ее силы.

Мэдди открыла рот, чувствуя дуновение мягкого ночного ветерка между раздвинутыми ногами. Возможно ли, что это реально?

Лис увидел, как набухает ее грудь, как она выгибается в его сторону, и отвернул гибкое тело Мэдди. Это был его подарок ей — эти моменты удовольствия, почти настолько совершенные, насколько ему это удавалось. Он эгоистично понимал, что этот дар он делает и самому себе. Он знал, что через всю жизнь пронесет память об этой осуществленной мечте.

Подняв ее волосы, он дотронулся губами до ее затылка, затем погладил ее грациозные плечи и чувствительные места ее спины, вдоль позвоночника… Наконец, он обхватил руками ее ягодицы. На одно трепетное мгновение Мэдди почувствовала горячий прилив крови оттого, что он нажал на нее, но потом это ушло. Его сильные пальцы массировали ее зад, мягко, потом глубже посылая иголочные уколы электричества по ее нервам.

Затем Лис скрупулезно исследовал каждый изгиб и впадину ее стройных ног. Он встал на колени и поднял ее ногу, целуя стопу, в то время как его глаза поглощали каждую подробность ее обнаженного тела.

Когда он опустил голову и приложился губами к ее бедру, Мэдди простонала и невольно подалась бедрами навстречу ему. Лис схватился за них и раздвинул шире. Она покраснела, поднимая голову, и в панике опустила взгляд, но Лис встретился с ним.

— Шшшш, — успокаивал он ее, — вы боитесь себя, не меня. Я не причиню вам вреда. В самом деле.

От его грубоватой насмешки у нее на глаза навернулись слезы, и любовь мощными волнами пронизала все ее тело.

Она погладила его каштановые волосы, благодарная свету, позволяющему ей видеть ответ в его глазах. В следующий момент он покрыл ее своим сильным телом, прочувствованно целуя в губы. Это было действительно опасно, Лис знал, но его это больше не волновало. Во всяком случае, сегодняшней ночью.

Ее руки обвили его плечи, губы растворялись в бешеном эротическом танце любви, и у Мэдди создалось впечатление, что она парит над облаками. Каждая клеточка ее плоти была невыразимо чувствительна, благодаря действиям Лиса, но еще более возвышенным было простое удовольствие от ощущения его тела и возможности обнимать и целовать мужчину, которого она любит.

Руки Мэдди испытывали голод. В разгаре бесконечных поцелуев она запустила пальцы в его волосы, осязая локоны, соблазнявшие ее целыми неделями, когда они падали на воротник Лиса, затем коснулась его мускулистых плеч и спины. Он был весь горяч и крепок, до удивления знаком, как будто все это они проделывали и раньше… От его запаха у нее кружилась голова.

Лис не мог с уверенностью сказать, как долго это будет продолжаться. Он освободил свои губы от поцелуев Мэдди, несмотря на ее протесты, и смело устремился ниже. Ее грудь была прелестна: полная, кремовая, зрелая, с ярко-розовыми сосками, возбуждающе темневшими в ночи. Лис покачал головой: это была самая прекрасная из мук.

Когда, после долгих мгновений медленных ласк, горячий язык Лиса окружил ее сосок, Мэдди издала какой-то нечеловеческий тихий звук. Ему пришлось взять в руки ее грудь, и в то время как он губами прильнул к соску, Мэдди откинула голову назад, корчась от наслаждения. До нее смутно дошло, что ее раздвинутые ноги увлажнились, ее желание усиливалось с каждым мгновением, а бедра словно жили своей жизнью, совершенно независимо от Лиса.

— Пусть это придет, — подбадривал он неровным голосом.

И, хотя сама Мэдди не понимала, о чем он говорит, ее тело, казалось, понимало все. Она сжимала зубы, чувствуя на себе тепло его голубых глаз, хотя ее глаза были закрыты.

— Я хочу, — простонал голос, который она узнала как свой собственный.

В течение нескольких ударов сердца его пальцы продолжали массировать ее грудь, затем самого трепещущего от желания места ее тела коснулось что-то влажное и теплое. С ее губ сорвался крик. Язык Лиса дрожал, она тяжело дышала, и наконец наступил блаженный прилив эйфории. В ужасе Мадлен поняла, что не только рыдает, но и крепче прижимается к его рту во время сильного спазма.

Когда толчки, сотрясавшие ее тело, начали утихать, Мэдди была шокирована тем, что испытывает не стыд, а чувство блаженства и завершения. Сейчас она была ближе к Лису, чем когда-то могла мечтать. Он не только делил с ней это наслаждение, но и вел ее.

Сам пылая страстью, Лис был ошеломлен, услышав несдержанный смех Мэдди. Она потянула его за волосы, когда он набросился на нее с хищными поцелуями. Ее ноги обнимали его бедра, ее рот сиял под его губами, и она не боялась больше его возбужденного состояния.

— Если я причиняю вам боль, — прошептал он, — остановите меня.

— Вы не можете, — ответила Мэдди, — мы созданы, чтобы быть вместе.

Этой ночью он был готов поверить ей. Ощущение вхождения в нее, уютную, влажную, было так мучительно приятно, что Лис на какое-то мгновение решил, что он умер, но это не тронуло его. Она права — они подходили друг другу, как будто занимались любовью тысячи раз. Их ритмы магически совпадали: Мэдди встречала каждый его глубокий рывок, и Лис вскоре понял, что больше не может задавать тон их любовной игре. Кровь билась в его голове, мысли были уничтожены огромной силой страсти, гораздо более интенсивной, чем он испытывал раньше.