— Жизнь среди индейцев не поддается описанию. Мы, белые, самым страшным образом недооцениваем глубины богатства их культуры. Я был там счастлив. — У Стивена на какой-то момент повлажнели глаза, но он справился с собой. — В их образе жизни есть чистота и гармония, которые мы потеряли в нашем постоянном стремлении к прогрессу. Но ты не должна понимать меня превратно, Мэдди. Я не забывал о своей семье, и, когда наступила оттепель, я горел желанием вернуться к тебе и маме.

— Это и есть твой секрет? — прошептала она, надеясь что это так.

— То, что я только что сказал… только ящик, содержащий секрет.

Ее сердце сильно забилось, и она крепче сжала руку отца.

— Доктор Сик может прийти в любой момент, папа. Ты должен вынуть секрет из ящика.

Смотря на них, часто отсутствующего отца и дочь, жаждущую безопасности и порядка. Лис неожиданно почувствовал, что сочувствует им. «Тоже мне, ящик!» — подумал он.

Стивен кивнул.

— Мне не стыдно, знаешь ли, но я не жду, что ты меня поймешь, моя девочка. Дело в том… что я испытывал нежные чувства к молодой девушке из племени сиуксов, или лакота, как они сами себя называют. Ее звали Желтая Птичка, и она была очень добра ко мне в ту зиму. Думаю, она любила меня, но понимала, что я не мог остаться навсегда среди них. — Стивен начал учащенно дышать. — В тот день, когда я покидал их. Желтая Птичка нежно сообщила мне, что ждет от меня ребенка.

— Отец! — Мэдди раскрыла от изумления рот, не в состоянии скрыть своего шока.

— Вы, разумеется, не первый белый человек, имеющий ребенка от индейской женщины, — твердо произнес Лис. — Индейцы говорили, что у самого Кастера была жена из племени чейеннов, а вероятно даже и ребенок, но все же он глубоко любил свою жену Элизабет. Вы же живой человек, сэр, как и все мы. — Он угрожающе посмотрел на Мэдди: — Я мог бы осмелиться предположить, что даже ваша дочь, прехрасными качествами которой мы все восхищаемся, человек со всеми его слабостями и недостатками.

— Ну, конечно же, я человек! — ее глаза блеснули, когда она перевела взгляд с Лиса на отца. — Что же случилось потом? Был у Желтой Птички ребенок? Что с ними стало? — Мысль, что у нее, может быть, есть сводный брат или сестра — полусиукс, была в этот момент для нее нереальна.

— Да, у Желтой Птички была дочь, которую она назвала Улыбкой Солнца… но я узнал об этом только прошлой осенью, когда приехал сюда. Как ты несомненно помнишь, Мэдди, я никогда не ездил на Запад со времен войны и рождения Бенджамена. Твоя мать была нездорова и нуждалась во мне… и, полагаю, я чувствовал свою вину. Только после смерти Колин, почти год назад, я решил вернуться на территорию Дакоты и поискать Желтую Птичку и ребенка.

Было видно, как тяжело Стивену рассказывать дочери правду. По его щеке стекла капелька пота, а может быть и слеза.

— Не то чтобы я улизнул и не горевал о твоей матери. Ты же это знаешь, Мадлен. Но, услышав об этом первом месторождении золота на побережье Бухты Белой Рощи в августе 75 года, я почувствовал прежний трепет… и, если честно, был рад шансу убежать от моей боли и моих сожалений.

— Как вы нашли Желтую Птичку? — спросил Лис, возвращая его к теме разговора.

— Она навещала отца в агентстве Красного Облака, к югу отсюда. Я поехал туда посмотреть, спросить о ней, и, по счастью, она была там. Разумеется, она вышла замуж, у нее были еще дети. Мы разговаривали, как старые друзья, что странным образом утешало меня. Желтая Птичка — добрая и милая женщина.

Мэдди тяжело вздохнула, прежде чем обрела дар речи.

— А Улыбка Солнца? Ты и ее увидел?

— Нет. Желтая Птичка рассказала, что муж так и не принял девочку, и, повзрослев, она вышла замуж за сиукса из племени миниконджу, который остерегался белых, загонявших индейцев в Великую резервацию сиуксов. Они жили среди разрозненных групп, которые решили прорваться с Безумным Конем на свои исконные земли и жить свободно, странствуя и охотясь там, где захотят.

Стивен начинал уставать, но от него не ускользнул блеск глаз Лиса.

— Знаю, знаю… Воины Безумного Коня уничтожили Седьмой Кавалерийский полк… — Он замолчал и отпил еще один глоток бренди. — Сначала мне было достаточно узнать, что Улыбка Солнца жива и счастлива, как сказала ее мать. Но, когда положение индейцев ухудшилось, я все больше и больше стал думать, чем я как отец могу помочь ей. Прежде чем пришли новости о Кастере, я снова поехал в Красное Облако, надеясь, что она и ее муж вернулись и находятся в безопасности. Когда я услышал новость о Безумном Коне и Кастере, мое сердце упало… и… — Стивен на мгновение закрыл глаза и пробормотал, — и еще от отца Желтой Птички я узнал, что она, ее муж и один из их сыновей умерли этой зимой от холеры — еще одного дара белых невинным индейцам.

Мэдди чувствовала, что сердце ее раскрывается, начиная наконец понимать печаль, которая терзала ее отца. Согревая руками его холодные пальцы, она робко улыбнулась отцу.

— Чего вы хотите от меня, сэр? — спросил Лис.

— Ну, вам это может показаться безумным… Вероятно, так оно и есть, но ничего. Когда я возвращался на Север из агентства, я встретил поселок сиуксов из племени оглайла, расположенный на несколько миль к востоку от Черных Холмов. Они накормили меня, хотя у них самих не очень густо с едой — буйволы почти перевелись, а пища, раздаваемая в агентствах, зачастую несъедобна.

Стивен тяжело дышал, и Мэдди крепче сжала его руки.

— Во всяком случае, то, что они сказали мне, ударило меня как молнией. Они собирались напасть на поселок и двинуться на юг… потому что до них дошел слух, что Безумный Конь и его люди уже на территории Дакоты!

Лис встал, услышав это, и начал ходить в ногах кровати Стивена.

— Это могут быть только слухи, — сказал он, пытаясь не выдать волнения.

— Не думаю. Эти люди говорили весьма серьезно: один из их молодых воинов видел самого Безумного Коня. Он приехал, чтобы сообщить об этом своим людям и предупредить, что собирается перейти на сторону противника. Эти люди убеждены, что Безумный Конь приведет в этот район «бойцов, как рой пчел» и все индейцы, которые окажутся поблизости, будут истреблены. Вот почему они торопятся искать укрытия в агентствах.

Лис сжал руки в кулаки.

— Они указали точное местонахождение Безумного Коня и его людей? — осторожно спросил он. Эвери кивнул, не в силах подавить улыбку.

— Да. Бир Батт или очень близко оттуда. Вы знаете это место?

— Вполне. — Лис задумчиво потер заросшую бородой челюсть.

Мэдди быстро посмотрела сначала на отца, а потом на Лиса.

— Что вы оба собираетесь делать?

— Я собирался пойти туда сам, — сказал Стивен. — Мне следовало бы это сделать самому, но, пока я буду поправляться, Безумный Конь продвинется вперед, и я могу потерять единственный шанс найти Улыбку Солнца.

— Уж не намекаешь ли ты, что Лис должен появиться в лагере индейцев, которые только что убили генерала Кастера и двести его человек? Это же самоубийство!

— О, мисс Эвери, можно подумать, что вас волнует моя судьба! — Лис выгнул бровь и усмехнулся: — На самом же деле, если говорить серьезно, это не будет самоубийством. Я сам провел некоторое время среди различных племен лакота, включая оглайла, миниконджу и ханкпапа. Не думаю, что даже люди Безумного Коня убьют меня.

— Отлично! — с нескрываемой радостью улыбнулся Стивен. — Так вы пойдете?

— Для меня честь, сэр, оказать вам эту помощь!

Эвери понял, что предложение заплатить Лису было бы теперь бестактным. Вместо этого он пробормотал: — Не могу выразить, какое я чувствую облегчение. Если вы только сможете найти Улыбку Солнца и передать ей, что я тревожусь о ней и желаю ей самого хорошего, — этого будет достаточно. Но, если она нуждается в спасительной гавани, надеюсь, она подумает о том, чтобы вместе с вами приехать в Дидвуд. Не сомневаюсь, что моя семья — ее семья — откроет ей свои объятия. Разве будет плохо, если Улыбка Солнца узнает о другой части своей семьи?

В голове Мэдди вертелся миллион спутанных мыслей, пока мужчины продолжали строить планы путешествия Лиса в Вир Батт.

Думая о сводной сестре, которую она никогда не видела, она начинала испытывать доселе незнакомое ей чувство. Она вдруг поняла, что хочет идти с Лисом. Наблюдая за мужчинами, она знала наверняка, что ни один из них не согласится, если она прямо попросится идти в Бир Батт. Даже если бы у них с Лисом сложились иные отношения, он бы засмеялся от одной мысли взять ее на такое приключение.

Как бы то ни было, она решила ехать. Каким-то образом это становилось частью ее судьбы, и даже Лису не должно быть позволено встать на ее пути.

Доктор Сик пришел вечером с Бенджаменом и Титусом. Он прописал эликсир, сильно пахнущий джином. Приняв его, Стивен впал в глубокий сон, продлившийся до следующего полудня.

Мэдди, время от времени заходящая к нему, чтобы посмотреть не проснулся ли он, подумала, что сейчас у отца самое умиротворенное выражение лица с тех пор, как они приехали в Дидвуд.

Вероятно, то, что он сбросил с себя тяжесть, оказалось более эффективным лечением его болезни, чем любое лекарство доктора Сика.

У Стивена больше не было причин волноваться за Улыбку Солнца. Если она где-нибудь поблизости от Бир Батта, Лис найдет ее. В этом Стивен был уверен, да и Мэдди тоже.

В течение следующих трех дней Лис тщательно готовился к путешествию. Он постоянно бывал в доме Эвери, и Стивен часто делал ему весьма разумные предложения. Они спорили о том, брать ли Лису повозку на тот случай, если Улыбка Солнца решит перебраться в Дидвуд. Лис считал, что как все индейские женщины, Улыбка Солнца не избалована и может поехать верхом на пони. А если у нее нет пони? Стивен беспокоился. Что, если люди Безумного Коня не пощадили ни одного? Улыбка Солнца, у которой должны быть так или иначе какие-то колебания, может оробеть. Стивен был полон решимости сделать все, чтобы она могла приехать в Дидвуд.