Слушая ее, он ошеломленно вскинул брови, а мгновением позже Мэдди исчезла. Лис стоял как парализованный, потом прошел через всю хижину, выглянул в дверь и крикнул вслед стройной, изысканной удаляющейся фигурке:

— Мисс Эвери, плевать мне на вас!

Мэдди продолжала свой путь, словно ничего не слышала.

На следующий день Стивен Эвери вернулся домой. Он не распространялся о том, где побывал, и, в самом деле, ему больше хотелось спать, чем говорить, но его возвращение занимало и отвлекало Мэдди — во всяком случае, Лис на это надеялся.

Он же избегал соседнего дома. Когда Титус проглотил последнюю булочку, Лис приказал ему вернуть корзину. Тот был счастлив исполнить приказание и насладиться в доме Эвери тушеной курочкой, а домой вернулся с целым ковшом ароматного сливового напитка.

— Прекрати таскать еду в этот дом из дома Эвери! — взорвался Лис, расхаживая так, точно Титус нанес ему оскорбление.

Корнуэллец был ошеломлен:

— Э? В чем дело, сэр?

— Мне надоели их еда, корзины и тарелки, загромождающие мой дом, вот и все! — Он угрожающе взглянул на ковш с напитком.

— Ничего, тогда я позабочусь об этом, — Титус защитным жестом взял ковш со стола.

— Тебе не нужно тесно общаться с мисс Эвери, если это тебя беспокоит.

— Зачем, черт подери, ты это говоришь? — На челюсти Лиса дрогнули мускулы.

— А ты считаешь меня идиотом? У меня есть глаза, сынок!

Лису было тошно дурачить всех, включая и Мэдди. Никто не поверил ему, когда он сказал, что не хочет ее. Так как открыть истину было невозможно, он решил попробовать другую тактику. Сегодня он спустился на Главную улицу, чтобы разыскать Грэхема Горацио Скоффилда Третьего.

Стивен Эвери, отдыхая в постели, поднял взгляд от тарелки с завтраком, когда в спальню украдкой вошла Мадлен.

— Здравствуй, дорогая! — Он слабо улыбнулся и похлопал по стеганому одеялу, которое терпеливо выстегала его покойная жена. — Посиди немного со мной.

Было уже позднее утро, почти одиннадцать, и Мэдди, подойдя поближе, с тревогой всмотрелась в его лицо. С тех пор как отец вернулся в Дидвуд, он спал с каждым днем все больше и больше. Что-то не так. И что еще хуже, он не сказал им, куда и почему ездил. Сначала Мэдди принимала на веру его истории о деловых поездках в Кастер или Хилл-Сити, но сейчас ее одолевали сомнения и тревога. Бабушка Сьюзен много не говорила, но проницательно наблюдала из-под своих очков в золотой оправе.

Рассматривая покрасневшее лицо отца, Мэдди решила, что неважно, где он был и каковы его секреты. Он имеет право на личную жизнь и имеет полное право иметь свои секреты. У нее самой есть кое-какие секреты.

— Ты хорошеешь с каждым днем, — сказал Стивен, с гордостью глядя на нее. На ней было платье из тафты в фиолетовую и кремовую полоски с сердцеобразным вырезом и облегающим лифом. Оно было пристойно, но несколько кокетливо, как и ее прическа с локонами, спускавшимися по спине. Для отца Мэдди была глотком свежего воздуха, и его глаза сияли от любви к ней.

— Спасибо, отец. — Она, улыбнувшись, присела на край постели и сжала его руку. — Ты не доел завтрак. Как ты себя чувствуешь?

— О, полагаю, я подхватил какую-то лихорадку, будучи в отъезде. Бесполезно делать вид, что я не болен. Ты же сама видишь!

Она вздохнула с облегчением: — Ну что ж, давай пошлем за доктором Сиком…

— Какая забавная фамилия! — смеясь, перебил ее Стивен и закашлял. Наконец он добавил: — Кто знает, какие зелья в этих местах пытаются выдать за лекарства. Не исключено, что тот устрашающий доктор Сик <Sick — больной (англ.) (Прим. пер.)> убьет меня своим лечением.

— Но, отец…

— Подожди же немного, дорогая. Ты сможешь всегда послать за ним, если мне станет хуже. — Пытаясь успокоить дочь, Эвери съел кусочек вареного яйца. — Ну вот, видишь? Я просто немного ослаб, ничего серьезного. Ну, а теперь расскажи мне, что произошло в жизни моей дорогой доченьки? Как дела у вас с Лисом? Вид его хижины из окна невероятно впечатляет.

— Почему ты связываешь мою судьбу с Лисом? — спросила она, немедленно покраснев.

— Без всякой задней мысли, честно. Просто этим желанием были наполнены все мои мысли. Я знаю, что выбор мужчин в Дидвуде невелик, но Лис кажется иным. Иногда я думал о тебе перед сном и, признаюсь, воображал нежные сцены между вами!

Мэдди напряглась.

— Ну, отец, что за мысли! Насколько мне известно, в этом человеке нет ни капли нежности. Однако его дом, как ты заметил, очень мил, и он был снисходителен по отношению к Бенджамену. Он давал ему несложные поручения, что позволяло ему чувствовать свою необходимость. — Поколебавшись, она добавила: — Я уже тебе несколько раз говорила, с тех пор как ты вернулся, по-моему, я неплохо приспосабливаюсь. Мой сад здоров, и на некоторых цветках уже появились бутоны. У меня нет личной жизни, о которой можно было бы говорить, но это не очень меня огорчает.

Стивену было ясно, что дочь скрывает, то, что действительно имеет значение, но он видел, что ее гордость будет сопротивляться всякой его попытке что-либо разузнать. Между ними воцарилось молчание, но вдруг Мэдди внезапно выпрямилась.

— Я почти забыла! — Она вынула из кармана кремовый конверт. — Посмотри — это маленький китайский мальчик принес примерно час назад. Давай же, прочти записку. Вероятно, это тебе скажет о чем-то.

Стивен посмотрел на конверт. Снаружи мягким почерком было написано: «Мисс Мадлен Эвери». Бумага дорогая, почти неслыханная в скандальном Дидвуде. Нахмурившись, он аккуратно вынул сложенную записку и прочел вслух:

«Приветствую вас, мисс Эвери. Меня зовут Грэхем Горацио Скоффилд Третий, из бостонских Скоффилдов. Я только что приехал в Дидвуд. Мне дали понять, что вы находитесь в таком же неловком положении, а также, что мы, может быть, одной и той же среды и у нас похожие характеры. Умоляю, простите мое внезапное обращение к вам, но я не вижу другого выхода. Прошу вас принять меня сегодня днем, чтобы я сам мог представиться. Я ничего не жду, но надеюсь на дружбу. С уважением, ваш Грэхем Горацио Скоффилд Третий».

— Ты знаешь этого человека? — осведомилась Мэдди, явно возбужденная посланием. Отец медленно покачал головой.

— Нет… и склонен думать, что запомнил бы такого необычного для этих мест человека.

— Ну что ж, полагаю, мне придется встретиться с мистером Скоффилдом, — со вздохом ответила она. — Вряд ли я могу его выгнать. Полдень быстро приближается, так что я пойду поищу бабушку Сьюзен, предупрежу ее и посмотрю, какие закуски у нас есть для этого непрошенного гостя.

Она взяла почти нетронутый завтрак Стивена. Оглянувшись, она увидела, что отец уже опять почти заснул.

Когда Мэдди присоединилась к бабушке в кухне, Сьюзен экспериментировала с новым рецептом маленьких корнуэлльских пирожков. Запах пекущихся пирожков, начиненных мясом, картофелем и луком, был восхитительным.

Сьюзен 0'Хара приняла новость о госте с типичным для нее хорошим настроением. Разумеется, что касается Сьюзен, для нее всякий новый гость был желанен, но в данном случае она согласилась с внучкой, что надо подать что-то еще, кроме пирожков.

Радостно суетясь, она приготовила маленькие сандвичи с тонко нарезанной курицей и ломтиком огурца и разложила их на блюде рядом с ломтиками апельсина и овсяным печеньем. Чтобы придать печенью более утонченный вид, она заботливо разрезала каждое печенье поперек. Был заварен чай и порезаны лимоны. Мэдди подбирала маленькие чашки и ложечки, подходящие к изысканному кантонскому чайнику, когда раздался вежливый стук в дверь.

— Сделай вид, что я горничная, когда я все это принесу в гостиную, — прошипела бабушка Сьюзен, когда Мэдди направилась к двери. — Если вы с мистером Скоффилдом подружитесь, он успеет узнать, кто я такая! — Хитрая улыбка, которой она одарила внучку, сказала ей, какое значение придает бабушка возможности такого поворота событий.

Мадлен открыла дверь, всем своим видом показывая свое благородное воспитание и хороший вкус молодой, роскошной леди. Перед ней стоял человек, который словно появился со светского танцевального вечера в Филадельфии. На нем был безупречный пиджак-визитка, легкие брюки, парчовый жилет и туго накрахмаленная белая рубашка с целлулоидным воротничком. Сшитый первоклассным портным галстук был завязан свободным узлом и заколот булавкой. В руках он держал букетик фиалок и снятый котелок, что позволяло обратить внимание на его вьющиеся светлые волосы, разделенные прямым пробором.

— Вы, должно быть, мисс Эвери, — сказал он с благоговейным ужасом. — Слухи о ваших прекрасных волосах дошли даже до меня. Ух!.. Разрешите представиться. Я Грэхем Горацио Скоффилд Третий, из…

— Бостонских Скоффилдов? — невольно воскликнула Мэдди.

— А, вижу вы знакомы с моей родословной, — сказал Грэхем. — Я не удивлен. Филадельфия и Бостон не так уж далеко друг от друга, в конце концов, а мой опыт говорит, что лучше всего семьи знакомы по Восточному побережью.

Мэдди сначала растерялась, затем протянула руку.

— Приятно с вами познакомиться, мистер Скоффилд. Не войдете ли? Я как раз собиралась пить чай и надеюсь, что вы присоединитесь ко мне. Очень мило с вашей стороны что вы заранее прислали записку.

— Я принес это для вас, — он протянул ей цветы и слегка поклонился. — Почему-то я чувствовал, что вы любите цветы!

Мэдди поднесла букетик к носу, вдохнув их аромат.

— Так неожиданно встретить в Дидвуде такого человека, как вы, мистер Скоффилд!

— И еще более неожиданно встретить настоящую леди, как вы, мисс Эвери, — серьезно ответил он. — Как будто я открыл сокровище гораздо более ценное, чем золото.

— Вы… слишком любезны, сэр.

Несмотря на то, что она редко чему-либо изумлялась, Мэдди не могла не отреагировать на его комплимент и восхищение. После того, как с ней обошелся Лис, преувеличенная любезность Грэхема Горацио Скоффилда Третьего почти успокаивала… по крайней мере, на час или два. В Мэдди ключом била доброжелательность, когда она наблюдала, как бабушка Сьюзен стремительно бегает из гостиной в кухню и обратно, подавая чай и явно забавляясь этим маскарадом. Мистер Скоффилд, хотя и безупречно вежливый, обращался с бабушкой несколько снисходительно, отчего Мэдди хотелось хихикать. И все же это ее развлекло. Они обсудили последние новости с Востока, потягивали чай, обменялись мнением об Элизабет и Роберте Браунингах, Герриет Бичер Стоу, движении за избирательные права женщин, Второй Империи Наполеона III во Франции и «Сказке о двух городах» Диккенса, которую Грэхем прочел в поезде из Бостона в Чикаго. Мэдди уже начинала наслаждаться разговором, чувствуя, что нашла собеседника, который поможет ей мысленно убегать из Дидвуда, когда возникнет необходимость.