Сьюзен Виггз - Огненный рай

— Но и не произнес «нет». Это безопасно.

— Не боюсь опасности, но и не желаю ввязываться ни в какую борьбу.

— Тебе нужно только доставить пакет Финли Пайперу в таверну «Белая лошадь».

Эштон чуть кивнул головой — не первый раз, когда ему приходилось уступать кому-то из Уинслоу. С острым чувством недовольства собой он понимал, что это и не в последний раз.

Бетани сидела в одиночестве в гостиной, не спеша откусывая тост и задумчиво водя рукой по одеялу на диване. Когда вошел Эштон, она подняла голову и даже в наступивших сумерках, по его глазам, догадалась, что в нем борются противоречивые чувства.

— А где Гарри?

— Скоро придет.

— А Фелиция?

— Пошла на рынок. Сегодня тот день, когда там появляется торговец, у которого она постоянно покупает товары.

Они сидели вместе на деревянном диванчике, наблюдая за тенями на побеленной стене напротив. Бетани взяла чайник и наполнила чашку тепловатым напитком.

— Хочешь чаю? — спросила она.

Эштон взял у нее из рук наполненную чашку и начал пить чай; тревога исчезла из его глаз.

— Спасибо, — поблагодарил он и засмеялся. — Такая домашняя идиллия. Чем мы не муж и жена?

Бетани чуть не поперхнулась тостом, который жевала, и сразу же вспомнила, почему она вместе с ним в Бристоле. Конечно, он придумает, как повлиять на отца, чтобы тот изменил свое решение выдать ее замуж за Дориана Тэннера.

— Эштон, — начала она, — собираюсь кое-что тебе сказать: ты единственный, кто может помочь. Дориан…

— Снова Дориан. — Его охватило раздражение. — Почему бы тебе не обратиться за помощью к нему?

— Не могу. Дело в том, что он-то и является причиной моего несчастья.

Дверь с шумом распахнулась, и в дом ворвались шестеро английских солдат, держа ружья наготове. Офицер, в звании сержанта, коротко кивнул Бетани.

— Извините, миссис Уинслоу, — коротко бросил он. — Выполняю свой долг. — Он остановил взгляд на Эштоне. — Генри Уинслоу, — официально обратился он. — Именем короля Георга вы арестованы.

— Но он не… — Бетани мгновенно вскочила на ноги. Эштон крепко сжал ее руку.

— В каком преступлении вы меня обвиняете?

У Бетани перехватило дыхание, когда она поняла, что Эштон решил выдать себя за Гарри.

— Я не обязан вам ничего объяснять, — ответил сержант. — Но мы редко арестовываем людей, которые не заслуживают повешения.

Эштон спокойно направился к двери, но Бетани вцепилась ему в руку.

— Ты не должен этого делать, — закричала она. — Не должен им позволить арестовать тебя.

Эштон вышел из дома в сопровождении солдат. Когда они построились, он обернулся и взглянул на Бетани, стоявшую опершись о косяк двери.

— Можно попрощаться с женой, сержант? — попросил Эштон.

Офицер кивнул, предупредив его поторопиться. Эштон обнял Бетани. Она еле сдерживала рыдания от смущения и отчаяния.

— Пожалуйста, — шептала она. — Пожалуйста, объясни им, что это ошибка.

— Конечно, ошибка.

Скажи им, что ты не Гарри.

— Ты хочешь, чтобы они арестовали твоего брата?

Бетани испуганно вскрикнула.

— Пусть Фелиция сообщит об этом, — поспешно прошептал он. — Ему нельзя показываться в Бристоле, пока не улягутся страсти.

— Тебя же могут убить.

— Не хочу, чтобы твой брат попал к этим висельникам.

— Эштон…

Он приложил пальцы к ее губам.

— Не волнуйся, любовь моя. Мне нужно идти. Поцелуй, как хорошая, верная жена.

Что-то тревожное было в поцелуе Эштона: отчаяние, безнадежность, страстность и страх. А затем его увели, чтобы судить за вину другого человека.

Надвигаясь с моря, клубящийся вечерний туман создавал кошмарную ауру всего происходящего возле дома Гарри — лучи заходящего солнца, проникая сквозь облака, высвечивали бесстрастные лица солдат и решительный профиль Эштона. «Нет, этого не может быть», — говорила себе Бетани, стараясь подавить панику. По приказу сержанта раздался ритмический топот солдатских сапог, сразу сорвавший с этой сцены покров нереальности, оставив после себя только пугающее происходящее.

— Куда вы его поведете? — от испытываемой тревоги ее голос прозвучал резко.

— В тюрьму на Корт-стрит, мэм. Утром с ним разберется полковник Дарби Чейзон.

Отряд скрылся, а Бетани продолжала стоять, кусая губы и сдерживая слезы.

Фелиция, вернувшаяся с рынка с корзиной в руках, нашла гостью в состоянии транса.

— Бетани? Что произошло?

Бетани с трудом собралась с мыслями.

— Где Гарри?

— Скоро вернется. А что?

— Эштона арестовали.

— За что? — послышался голос Гарри.

Вместе с Джастисом он вошел через заднюю дверь дома, держа под мышкой перевязанный веревкой пакет.

Гнев охватил Бетани, когда она увидела радостно возбужденное выражение лица брата: для него это только игра — еще одно приключение.

— Эштон только что спас тебя от висельников, Гарри. Они приходили за тобой и приняли его за тебя, а он не стал их разуверять.

На лице Гарри отразилось скорее возмущение, чем испуг. Его взгляд остановился на пакете, который он держал в руках.

— Что же теперь делать? — последовал его вопрос.

— Твой друг поступил очень смело, парень, — ответил Джастис. — Должно быть, понимает важность нашей цели.

— Единственной его целью было спасти твою глупую шею, — возмутилась Бетани. — Ты должен без промедления покинуть Бристоль. Это вопрос только времени — полковник Чейзон быстро поймет, что они арестовали не того человека.

Гарри снова взглянул на пакет, который продолжал прижимать к себе, словно хрупкое сокровище.

— Черт возьми, как же доставить его в Ньюпорт?

— Могу попытаться, — предложил Джастис.

Гарри покачал головой.

— Ты рискуешь тем, что тебя отправят снова на аукцион. — Он провел рукой по волосам, убирая их со лба. — Может быть, Эштон…

— Я уверена, ваши документы сейчас его совершенно не интересуют, — горько заметила Бетани. — Гарри, ты напрасно теряешь время. Я увижусь с Эштоном: его арестовали английские солдаты, а он — английский подданный.

— «Красным мундирам» нельзя доверять, — предостерег Гарри.

— Собираешься предложить что-то лучшее? — оборвала она брата.

Плечи у него опустились.

— Выручил меня, как всегда это делал, правда?

Мальчишеское выражение лица брата на этот раз не смягчило Бетани.

— Ты можешь задержаться только до утра, пока не начнется заседание суда. Но затем нужно скрыться из Бристоля.

Гарри передал пакет Джастису.

— Сделай, что сможешь, и присмотри за Фелицией, пока меня не будет.

Джастис кивнул и вышел из дома через заднюю дверь.

Чуть позже он отправился в Провиденс, где собирался укрыться у отца Фелиции, пока не минует опасность.

Бледная и взволнованная, Фелиция занялась приготовлением ужина. Она поставила на стол тушеные овощи и хлеб. Бетани чуть откусила хлеб и отказалась от тушеных овощей — есть ей совершенно не хотелось. Фелиция же поела с аппетитом, немного смутившись, положила себе вторую порцию.

— Должно быть, ты считаешь меня бесчувственной, если я могу есть после всего случившегося.

— Пожалуйста, ешь, не стесняйся. Ты должна думать о ребенке.

Фелиция снова принялась за еду. Несмотря на завидный аппетит, будущая мать оставалась стройной, ничто в ее гибкой фигуре не говорило о том, что она беременна.

— Почему английские солдаты хотели арестовать Гарри? — задала вопрос Бетани.

Фелиция вытерла губы салфеткой и опустила глаза.

— Для них представляют опасность взгляды моего мужа.

— Но людей не арестовывают только за их политические убеждения.

Фелиция подняла на нее глаза.

— Где ты была последние годы, Бетани? Разве не знаешь, что сейчас происходит? Англичане боятся патриотов: мужчин арестовывают прямо дома, предъявляя им смешные обвинения, вынуждают…

Бетани стукнула кулаком по столу.

— Ради Бога, Фелиция, невиновного человека арестовали из-за Гарри, и мне хотелось бы знать, что он сделал.

Фелиция закрыла глаза, словно отгородившись от Бетани.

— Ты скажешь мне правду? Я могу не разделять взгляды Гарри, но никогда не предам собственного брата.

Фелиция с облегчением кивнула.

— Конечно. Прости меня за сомнения. Гарри принимает активное участие в мятеже. Возит почту и добывает информацию о расположении английской армии.

Бетани опустила голову на руки.

— Значит, он шпион, — упавшим голосом проговорила она. — Гарри шпион. О Боже, это хуже, чем я думала.

— Это не грех, — твердо заявила Фелиция. — Он действует в соответствии со своими убеждениями. Тебе лучше других должно быть это понятно.

— Да, — отозвалась Бетани, — Гарри будет делать то, что решил, неважно, чего это будет ему стоить.

«Даже если Эштон пострадает из-за несовершенных преступлений, — подумала она про себя, — даже если Фелиция останется одна в Бристоле».

Что ты собираешься делать?

— Остаюсь здесь. Если уеду в Провиденс, люди полковника Чейзона поедут следом. Гарри придумает, как связаться со мной.

— Мне не нравится, что ты остаешься одна.

— Джастис позаботится обо мне. Он предан Гарри, и к тому же очень хороший плотник: ты бы видела, на что был похож этот дом до того, пока над ним не потрудился Джастис. Он был в очень стесненных обстоятельствах, когда приехал в Бристоль.

— Джастис — беглый раб, не так ли?

Фелиция отвела взгляд, но Бетани успела по ее глазам прочитать правду.

Черт бы побрал этого Гарри: перевозит тайную корреспонденцию, шпионит и укрывает беглых рабов. Но последнее из трех преступлений вызывало ее одобрение и прощало первые два. Брат обладал талантом вызывать к себе любовь именно в тот момент, когда заслуживал наказания. Ее мысли снова вернулись к Эштону. Где он сейчас? Сидит в наручниках в тюрьме и, недоумевая, как мог оказаться в таком незавидном положении, размышляет, как выбраться оттуда? Задумавшись, она хмуро водила пальцем по скатерти: завтра полковник Чейзон обнаружит свою ошибку и освободит Эштона, и Гарри все еще будет грозить опасность. Взглянув на Фелицию, Бетани уцепилась за слабую надежду: полковник Чейзон не может быть таким бессердечным, чтобы лишить жизни человека, чья жена ждет ребенка. Несколько приободрившись, она решила, что если даже солдаты Чейзона поймают Гарри, то ребенок станет достаточным основанием для проявления милосердия. В тот вечер она легла спать в домике на Хоуп-стрит, заверяя себя, что этот кошмар скоро закончится, по крайней мере для Эштона. Завтра она отправится к полковнику. И все же, проснувшись на рассвете, она чувствовала биение сердца; причиной был какой-то сон, который не запомнился, — тревога охватила ее. А что если полковник Чейзон не окажется благородным человеком и все же решит, что Эштон виновен? В отличие от Гарри, у него нет такой сентиментальной причины, как беременная жена. Но Чейзону ничего не известно об Эштоне. Следовательно… Надевая свой костюм для верховой езды, она мрачно усмехалась.