— Ну, он… Он…

Действительно, как же он поступит? Она могла себе представить его спокойную улыбку и едва скрываемое раздражение в глубине голубых глаз. Ей так часто приходилось видеть это выражение, когда ему хотелось отказать ей в чем-то, одновременно желая не причинить боль.

— Он посоветует вам забыть его, выбрать себе приличного мужа, такого человека, какого хотят для вас ваши родители.

Бетани тяжело опустилась у каменной ограды.

— Ты права. Это именно то, что скажет твой брат. — Она закрыла глаза. — До этого момента я не знала, что такое настоящий страх. Ты представляешь, как было бы ужасно узнать, что человек, которого ты любишь, не отвечает тебе взаимностью? — Бетани испуганно посмотрела на Кэрри. — Что же мне делать?

Кэрри торжествующе посмотрела на свою хозяйку.

— Думаю, смогу вам помочь. Возможно, я плохо штопаю белье или не могу сделать нарядную шляпку, но прекрасно знаю, как нужно обращаться с мужчинами, даже если это мой брат. — Кэрри взяла Бетани за руку и повела домой. — Нельзя сразу бросаться к нему в объятия, — объяснила горничная, уже намечая в голове план предстоящих действий. — Это ему совсем не понравится. Мужчины такие бестолковые. Они часто не видят то, что происходит у них под носом. Вы должны заставить Эштона хотеть вас, заставить его выполнять роль охотника. В конце концов, кто получает большее удовольствие от охоты? Охотник или незадачливая лиса?

Бетани грустно улыбнулась. Ей было так непривычно слушать мудрые советы своей горничной.

— И что ты предлагаешь?

— Заставить Эштона желать вас, дав ему понять, что значит потерять вас.

— Ничего не понимаю…

— Помолчите и выслушайте внимательно. Доверьтесь мне, я знаю, что нужно делать. Помните, как мы воровали хурму из сада Пирсов?

— Разве можно это забыть? Одна из собак чуть не откусила мне ногу.

— Но нас все равно притягивал чужой сад, не так ли? Мы могли бы нарвать хурмы в нашем саду, но продолжали рисковать головой, чтобы украсть хурму из сада Пирсов.

Бетани вспомнила, с каким нетерпеливым ожиданием они замышляли свои проделки, с каким наслаждением ели теплые сочные плоды и в какой восторг приходили, что их проказы удавались.

— Запретный плод всегда сладок, — с хитрой усмешкой процитировала Бетани. — Хлеб, съеденный украдкой, всегда вкуснее.

Кэрри захлопала в ладоши.

— Да, точно, как в библейской притче, мисс. И дело даже не в самом фрукте, а как ты его добыл. А теперь поставьте себя на место Эштона. Не надо предлагать себя на золоченом подносе. Заставьте его желать вас.

— Как, Кэрри?

Горничная провела Бетани в ее комнату и закрыла за собой дверь.

— Он не станет воровать вас, как хурму, если только не убедится, что вы принадлежите другому.

— Но я не…

— Возможно, и нет, мисс, но полезно дать понять Эштону, что вы отдали предпочтение другому мужчине.

В дверь раздался стук.

— К мисс Бетани гость, — объявила миссис Гастингс. — Капитан Дориан Тэннер.

Кэрри повернула улыбающееся лицо к Бетани.

— Это знак свыше, мисс. Удача сама идет вам в руки. Капитан Тэннер увлечен вами. Он прекрасно подойдет, чтобы раздразнить Эштона.

Кэрри бросилась доставать нарядное платье для своей хозяйки.

— Надену костюм для верховой езды, — остановила ее Бетани. — Хочу поехать на прогулку с капитаном Тэннером.

Кэрри с одобрением взглянула на девушку.

— Вы способная ученица.

* * *

Бетани весело улыбалась, когда вошла в конюшню с капитаном Тэннером. Внимание Дориана и непринужденный разговор придали ей особую красоту и женственность, чувство власти над ним.

— Я давно мечтал о прогулке с вами, мисс Бетани. — Капитан открыл перед ней дверь в конюшню. — И давно уже не ездил на приличных лошадях.

Девушка внимательно рассматривала его, любуясь прекрасно сшитой военной формой, безупречно причесанными черными волосами, закрученными по бокам и аккуратно заколотыми на затылке. Черты лица капитана были так совершенны, что ей казалось, будто перед ней — статуя: прямые брови, точеные нос и подбородок, словно созданные не природой, а вылепленные скульптором.

Дориан Тэннер вызывал ее интерес: его речь — до странности четкая и педантичная — наводила на мысль, что он специально сосредоточивал внимание не на том, что говорил, а как говорил.

— Вы любите верховую езду, капитан? — поинтересовалась она.

— Несомненно, мисс Бетани.

Ей вдруг пришла в голову озорная мысль.

— А вам нравятся горячие лошади?

— Вы бросаете мне вызов?

— Посмотрим, капитан.

Она позвала Барнэби Эймза и приказала ему оседлать Корсара и Каллиопу. Когда конюх вывел лошадей на песчаный двор, улыбка исчезла с лица Тэннера. Он с изумлением смотрел на Корсара.

— Он совершенно черный, — заметила Бетани, садясь на Каллиопу. — Некоторые конюхи клянутся, что его норов ему под стать.

— Сейчас посмотрим. — Дориан взял поводья у Барнэби.

Бетани услышала топот ног, обернулась и встретилась с тревожным взглядом Эштона Маркхэма. О Боже, что она наделала? Она совсем не способна кокетничать и стрелять глазками, чтобы привлечь к себе внимание или поймать кого-то в сети. Это просто безумие. Безумие! И все же она наблюдала за выражением лица Эштона: в его глазах появились тревога и беспокойство, что мало напоминало его обычный гнев. Когда он взял ее лошадь за уздечку и положил руку на стременной ремень, она вдруг поняла, что он испытывает. Собственническое чувство. Возможно, он еще не любит ее, но считает, что обязан защищать. Чудесное чувство теплоты к нему овладело ею. Ей захотелось взять его за руку и поведать ему все, что происходит в ее сердце. Но он бы убежал от нее, как преследуемое на охоте животное. Она была в этом уверена. Слова Кэрри снова припомнились ей. Бетани заставила себя улыбнуться и гордо вскинуть голову.

— Здравствуй, Эштон. Мы с капитаном Тэннером едем на прогулку. Я подумала, что можно будет показать ему ту уединенную пещеру, которую ты мне показывал.

Бетани видела, как сразу помрачнел Эштон. Одной рукой он держал лошадь за уздечку, а второй за поводья. «О, Кэрри, — подумала она, — зачем ты втянула меня в это?»

— Разве тебе мало того урока с этим жеребцом? — произнес он низким голосом. — Он слушается только меня.

— Тогда вполне очевидно, — протянул раздраженно Дориан, — у бедного животного еще не было настоящего хозяина.

Бетани замерла: Кэрри советовала не злить брата, а действовать осторожно, но теперь от нее уже ничего не зависело; Дориан Тэннер тоже не подозревал об их затее, однако сам неплохо разбирался в мужском соперничестве. К чести Эштона, он не ответил капитану грубостью, а отступил в сторону.

— Возьмите его, капитан. Но будьте уверены, он сейчас вам покажет, на что способен.

Дориан быстро вскочил на коня. Корсар начал выделывать свои обычные трюки, но Дориан крепко держал поводья. Бетани видела, как поморщился, словно от боли, Эштон, когда Дориан рванул за удила, успев поправить на голове высокую шляпу, хотя все в его туалете было безупречно; затем властной рукой взялся за поводья, развернул лошадь и пустил галопом через двор в направлении луга, оставляя за собой пыль из-под копыт и свою шляпу. Вдруг Дориан, развернув коня, помчался назад, на этот раз перебросив ноги на одну сторону и постепенно касаясь земли, но затем его ноги стремительно снова взлетели вверх, и он перебросил их на другую сторону; дважды повторив это движение, всадник наконец опустился в седло. Ошеломленная Бетани с восхищением наблюдала за его действиями.

— Эштон! Ты когда-нибудь видел такое?

— Цирковые трюки, — пробормотал Эштон. — Неужели твой капитан научился этому во время охоты?

— Вот это да! — весело отозвалась Бетани. — Но тебе, кажется, не понравилось, что кто-то другой может ездить на твоей лошади.

* * *

Прекрасным августовским днем Эштон, устроившись в таверне «Белая лошадь» на Мальборо-стрит, мрачно смотрел в кружку с элем. Чуть раньше он выиграл четырехмильные скачки на беговой дорожке в Чэлтэме, получив небольшое серебряное блюдо и приличную сумму денег — обычную награду, установленную элитой Ньюпорта, — однако почему-то не испытывал ни возбуждения от победы, ни удовлетворения от того, что оставил позади более десятка самых лучших наездников Наррагансетта.

Что-то в его жизни не заладилось, и дело было не только в смерти отца и вызывающем поведении Кэрри, и не в том, что ему хотелось быстрее уехать отсюда. Работа на острове Эквиднек ему уже гарантирована.

И все-таки что-то было не так. Он хмуро смотрел на кружку с элем, не желая признаться, в чем причина его недовольства, — и все же, как ни старался, он не мог избавиться от мыслей, которые, словно коварная болезнь, овладели всеми его помыслами.

Эштон продолжал смотреть на кружку, наблюдая, как медленно она заполняется пузырьками от эля, едва ли замечая стройную, игриво улыбающуюся девушку, которая подсела к нему, догадываясь о его настроении. Эштон, взяв кружку, пересел в отдаленный угол таверны. Его мысли всякий раз возвращались к мисс Бетани Уинслоу, которая прибегала к нему ребенком, ища успокоения, поиграть в мяч на пляже и весело посмеяться, страстно желать его поцелуев. Пробуждающаяся чувственность девушки обещала превратить ее в страстную женщину… Но Бетани уже давно перестала приходить к нему.

Эштон беспокойно поерзал на стуле, настроение его становилось все хуже и хуже. Зря не поддался ее порыву, послав к черту все приличия. Вместо этого он благородно отверг ее прелести. Ради чего? Чтобы бросить ее в объятия этого франта, капитана Дориана Тэннера? В последнее время парочка была неразлучной, уезжая в далекие прогулки на лошадях, выращенных и взлелеянных им; проводя долгие часы вместе, — каждому понятно: предаваясь удовольствиям, которые Эштон запретил для себя.