– Так, папа, – тихо ответила она.

Едва увидев ее, скромно стоявшую поодаль, скрестив на груди руки и потупив глаза, словно она не отваживалась посмотреть на него, Брайен поразился какой-то необычной красоте девушки.

Огромные светящиеся глаза. Дублин. Черное озеро тайны. Кожа белая, покрытая нежным пушком, как налившийся персик. На его вкус – слишком худая, грудь маленькая, ягодицы еще детские. Волосы – до пояса и черные, как грива его жеребца.

– Да, сэр, этот ирландский гой мне ближе родного сына Мойше, который убежал с одной певичкой в Сент-Луис сразу после смерти моей дорогой Сары. – Соломон по-особому воздел руки и пробормотал какие-то слова на непонятном языке – как впоследствии объяснил Кейси, на идиш.

– Да не стоит горевать, Соломон, – заметил он. – Моя сестрица Керри тоже оставила меня. Представляешь, – повернулся он к Брайену, – ушла с гробовщиком, ни больше ни меньше.

– А что, надежная профессия, – заметил Брайен.

– Да я бы лучше с голоду помер. – Кейси подошел к Ребекке и целомудренно поцеловал ее в лоб. – Слава Богу, теперь у меня взамен появился этот ангел.

Они о чем-то заговорили, да так тихо, что Левиц с Брайеном ни слова не могли расслышать.

Торговец какое-то время молча смотрел на парочку, давая Брайену возможность оценить себя.

Добрый и щедрый человек, он ему сразу понравился. Положим, у него необычная внешность, ну и что из этого? Длинная седая борода, забавная ермолка. Просто Брайену не приходилось прежде видеть правоверного еврея.

Соломон Левиц и его дочь ни в малейшей степени не были похожи на то карикатурное изображение евреев, что было знакомо ему по литературе, газетам и рассказам богатых друзей отца из Дублина и Ольстера.

Шейлоки.[6] Шантажисты. Хитроумные обманщики. Ростовщики. Подлецы. Христопродавцы.

– Наш Ларри, – говорил меж тем Соломон, – хотел бы я иметь такого сына. Хотел бы я… – Он отвел взгляд от Ларри и Ребекки и задумчиво покачал головой. – Нельзя желать слишком многого. Вспомнить хотя бы, что произошло с бедным Иовом. Ну да ладно, хватит болтать. Пора бы поесть да выпить чего-нибудь. Сегодня мы празднуем благополучное возвращение Ларри из Бостона и возносим хвалу Господу за то, что он одарил нас новым другом. А твои кумушки, Бекки, подождут, посплетничать всегда успеешь, давай-ка сначала чрево ублажим. Знаешь, сынок, дочка моя становится настоящей йентой.

Йентой? Это еще что такое? Но Брайен был слишком хорошо воспитан, чтобы просить объяснений.


В ближайшие шесть лет, что он прожил и проработал в доме Соломона Левица и его дочери Ребекки, Брайен О’Нил узнал смысл многих других слов на идиш, обогативших язык этого плавильного тигля наций, вместе со словами на гэльском, французском, итальянском, немецком и языках иных народов, из чего в совокупности и образовалось англо-американское наречие.

Ему предстояло поститься с Левицами на Йом-Киппур и надевать ермолку. Отмечать многочисленные еврейские праздники. Пить сладкое церковное вино. В последний год перед смертью Соломон сильно ослабел, даже читать не мог самостоятельно; особенно он любил длинную историю исхода народа Израиля из Египта, и Брайен читал ему ее вслух.

Как-то, дослушав до конца, старик тяжело кивнул головой. Он благодарно улыбнулся Брайену и сказал:

– Красиво читаешь, сынок, никто так не умеет.

Брайен шутливо сжал ему плечо.

– Да брось, Соломон, ты ведь ни слова не слышал. Так что не морочь мне голову, папаша. Ты же все время спал.

Соломон медленно отставил стакан с вином.

– Ничего я не спал. Просто дремал. И видел ангела Элохима.[7] Это носитель добрых вестей.

– И что же за добрую весть принес он тебе, папа? – спросила Ребекка.

– Сказал, что возьмет меня с собой в страну обетованную.

Она погладила его по руке и повернулась к Брайену и Ларри:

– Наверное, лучше отвести папу в постель. Он слишком много выпил.

На следующее утро они нашли Соломона Левица мертвым в своей постели. На лице его застыла умиротворенная улыбка.

– Шалом, – тихо сказал Брайен и закрыл старику глаза.


В те годы, что Брайен жил в доме Левицев, он вовсе не пытался вытеснить из сердца старика Соломона и его дочери Ларри Кейси. Это произошло само собой. Однажды – примерно через год после того, как Брайен осел в Нью-Йорке, – все вышло наружу. После ужина Соломон с Бекки ушли в гости к соседям. Брайен и Ларри сели играть в карты в своей трехкомнатной квартире, что располагалась прямо над магазином. Дела у Левицев в последнее время шли хорошо, они купили весь дом и сами жили в четырехкомнатных апартаментах этажом выше.

– Тьфу! – Ларри швырнул карты на стол. – Опять ты выиграл. – Он язвительно улыбнулся. – Впрочем, это не новость.

– Как, ведь вчера выиграл ты, – удивился Брайен.

– Ну и что? Я не о вчерашнем дне говорю, а вообще. С того самого момента, как ты здесь появился, мне вроде уж и места не осталось. – Ларри подошел к буфету, взял бутылку ирландского виски и отхлебнул прямо из горлышка.

– Эй, что это с тобой сегодня? – Брайен собрал карты и уложил их в коробку. – Да и вообще в последнее время ты как-то странно себя ведешь. Что-нибудь не так, Ларри?

Кейси со стуком поставил бутылку на стол и оттянул подтяжки большими пальцами рук.

– Что не так? Я скажу тебе, что не так! Это ты сам! – Ларри уперся ладонями в стол и пристально посмотрел на Брайена.

Тот спокойно встретил его взгляд, откинулся на спинку стула и задумчиво покачал головой:

– Ну-ка, приятель, выкладывай, что там у тебя на уме. Хватит говорить загадками. Что за дурацкая ирландская манера ходить вокруг да около?

– Ах ты, сукин сын несчастный! Шутки со мной вздумал шутить? Знаешь, О’Нил, что мне иногда приходит в голову? Имя у тебя, может, и ирландское, но иногда ты вроде как забываешься и тогда говоришь как настоящий англичашка. Это уж точно.

– А разве не ты мне советовал научиться говорить как следует? Избавиться от акцента? – хладнокровно парировал Брайен.

– Положим, что и так, – побагровел Ларри. – И все равно…

– Ну, выкладывай, – резко бросил Брайен.

– Ну что ж, раз уж на то пошло… – Ларри еще раз приложился к бутылке, повернул стул спинкой к столу и воинственно уставился на Брайена. – Я это с первого же дня заметил – как ты смотришь на Бекки.

– А что это, преступление – смотреть на красивую девушку? Какой же тогда из меня ирландец?

– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Ты с самого начала принялся к ней подкатываться, да и к старику тоже, а меня – побоку.

– Что за чушь, Кейси! – Брайен наконец не на шутку разозлился, вскочил со стула и потянулся к бутылке. – Все как раз наоборот. Когда вы вдвоем шли куда-нибудь на представление или в бар и приглашали меня с собой, что я говорил? «Нет, спасибо». Знаешь присказку: двое – это компания, трое – толпа.

Кейси изо всех сил грохнул кулаком по столу.

– Хочешь меня запутать? Рот заткнуть? А ведь ты мне нравился, и мне хотелось, чтобы и Бекки ты понравился тоже и чтобы мы все трое весело проводили время.

– Но ведь так оно и есть, Ларри, – совершенно искренне сказал Брайен.

– Ничего подобного. Теперь вас осталось только двое. А я так, вроде мебели.

– Ты что, имеешь в виду вчерашнюю вечеринку у пастора? Ладно, допустим, я танцевал с Бекки. Она любит танцевать, а ты не умеешь и учиться не хочешь. Так кто виноват?

– Я не только об этом, я вообще. А как ты смотришь на нее? Словно телок.

– Перестань. Я ведь даже ни разу до нее не дотронулся, разве что в танце.

– Но ведь хотел бы?

Брайен поставил локти на стол и обхватил руками голову.

– Нет, ты просто невыносим. Тупоголовый ирландец. – Он погрозил Ларри пальцем. – Ну хорошо, а ты о чем думаешь, когда смотришь на Ребекку? Только не считай меня дураком, парень, все ясно как Божий день. Тебе бы только в постель ее затащить – ведь на лице написано. Ну что ж, Бог создал мужчин и создал женщин, чтобы они дополняли друг друга, находили себе пару…

– Ах ты, грязный ублюдок! Не смей так говорить о Бекки! Похотливое животное! Я хочу на ней жениться. А ты! Ты… Ты готов обращаться с ней, как с портовой шлюхой. Перепихнулись – и «Пока, малышка, недурно провели время». – Кейси встал со стула. Вся кровь отхлынула у него от лица, глаза полыхали дикой ненавистью. – Поднимайся, О’Нил. За такие слова ты только одного заслуживаешь – доброй взбучки.

Брайен не удержался от улыбки. Кейси действительно вел себя смехотворно.

– Уймись, малыш, – мирно заговорил он. – Ничего такого особенного я не имел в виду. И уж меньше всего хотел обидеть Бекки. Я и сам отделаю любого, кто хоть слово дурное скажет против нее.

Кейси схватил бутылку и плеснул виски прямо в лицо Брайену. Пока он вытирал рукавом слезящиеся глаза, Ларри ухватился за край стола и опрокинул его на Брайена. Тот вместе со стулом рухнул на пол.

Повалившись на спину, Брайен изловчился и пнул обеими ногами стол, так что тот отлетел в сторону, задев по дороге противника. Брайен вскочил на ноги. Со лба у него стекала струйка крови.

– Вот, стало быть, как. Ну что ж, ты сам напрашивался на это последнее время.

Молодые люди принялись яростно дубасить друг друга кулаками, а заодно и ногами. Никто не хотел уступать. Брайен чувствовал себя в своей стихии – это тебе не боксерский поединок, правилам которого обучали в военной академии. Кейси, положим, умел за себя постоять, но Брайен был и сильнее, и крупнее, так что вскоре начал брать верх. Дело завершилось ударом левой коленкой в пах, сопровождаемым апперкотом справа, в результате чего бедняга Ларри вылетел через дверь в кухню и неподвижно растянулся на полу.

Брайен переступил через него, взял со стола кувшин и щедро плеснул водой ему в лицо. Это возымело действие. Отплевываясь и тряся головой, Кейси приподнялся с пола.

– Ну ладно, на сегодня этих игр хватит. – Брайен протянул ему руку.