— Джос ему рассказала. Свою версию. Конечно. Я проститутка и все такое, — в голосе нотки боли, в глазах слезы.

— Но ты знаешь правду, — он спокойно смотрит на нее. Но Лекси замечает напряженные скулы и морщинки на лбу. Это маска. Черт, только не злить его…

— Мик не знает…

Джейс отводит глаза в сторону, закусывает губу. Вытягивается рядом с ней, тыльной стороной ладони проводит по ее губам. И снова взгляд в глаза, в сердце. Он переворачивает ее всю. До основания. Вскрывает, как скальпелем. Невозможно терпеть эту муку.

— Ты его любишь?

— Нет, — возмущенно воскликнула Лекси. — Не так, как ты имеешь в виду.

— У вас могло бы получиться, Лекси, — медленно произносит он, рассеянно рисуя пальцами узоры на ее плече. — Мне не стоит говорить, но я вижу некоторые вещи. Я гораздо старше, и у меня есть опыт… ты просто привыкла видеть в нем друга. Наверно, поэтому я вчера взбесился. Если бы ты просто его хотела, я бы забил, ведь ты моя, и все равно некуда не денешься. Но я увидел, что у тебя к нему реальные чувства, а с этим ничего не сделаешь. Скажи честно, что сожалеешь…

— О чем? — Лекси изумленно смотрела на Джейсона. Сейчас он казался ей совсем другим. Взрослым. Невероятно взрослым. Нормальным. И одиноким?

— Что не приняла его предложение, — поясняет он сухо.

— Наверно. Не знаю. Не уверена, — растерянно бормочет девушка.

— Если он любит тебя, то простит.

— Ты бы простил?

Джейсон встал с кровати, улыбка его была задумчивой, какой-то отстраненной.

— Я бы убил. Но я не Мик Купер. Я Джейсон Доминник. И мы говорим не обо мне. Я поеду… в город, — он поднимает на нее свой странный магический взгляд. Лекси не понимает, что происходит, но ее сердце сжимается до боли, хочется плакать, реветь, кусать губы.

— Джейс. Я хочу, чтобы ты остался. — Это ОНА? Она сказала? Лекси чуть не бьет себя по губам.

— Я не хочу, — отвечает он. — Внизу есть библиотека. Я знаю, что ты любишь учиться. Загляни. тебе понравится. Я вернусь поздно.


И он уходит, черт побери, забирая с собой весь воздух.

— Пошел к черту, — шепчет Лекси, обращаясь к закрывшейся двери. Голова уже лопается от этих запутанных безумных отношений. Все перевернулось с ног на голову и каждым днем хаос только разрастается. Лекси с ужасом понимает, что он не просто жесткий манипулятор, помешанный на контроле, и хороший психолог, играющий с ней в кошки-мышки. Он мужчина — взрослый, с прошлым и тайнами, которые хочется узнать, в которые хочется залезть.

«Я хочу его понять.» — признается сама себе Лекси. И уже следующая мысль пугает сильнее.

«Я могу влюбиться в него».

Абсурд. Сумасшествие. так не бывает. Этого не должно случиться.

И Джейсон считает так же. Сам того не осознавая, он помогает ей. Он дает ей оружие против зарождающейся симпатии. Возможно, он делает это намеренно, чтобы уменьшить боль, которая все равно придет. Рано или поздно. Или усилить ее. Раздразнить.

Бездействие уничтожает разум, отравляет его, деградирует. Лекси не привыкла сидеть на месте и предаваться лени. Неужели еще пять месяцев пройдут вот так? Мучительно долго и тоскливо? Она вспоминает про библиотеку на первом этаже, про которую говорил Джейсон. Почему не воспользоваться? Книги всегда помогали забыться, погрузиться в мир выдуманных персонажей или реальных исторических событий. И то и другое одинаково захватывает.

Она нашла библиотеку сразу, мельком заметив, что та находится недалеко от зеркальной комнаты. Лекси даже пришлось пройти мимо. Ей показалось, что она почувствовала холод, ббзбзбг который исходит от двери и содрогнулась от ужаса. Неужели однажды она сможет зайти туда по своей воле, как предсказывает Джейс? Это кажется невероятным. Как не менее невероятно и то, что она получает удовольствие от секса со своим мучителем. Находясь внутри адской коробки, Лекси и мысли подобной не могла допустить. А сейчас он управляет ее похотью одной интонацией голоса и полупьяным взглядом. Картины случившегося на причале, воспоминания о его искусных пальцах между ее ног и грязных словечках мелькают перед глазами, снова делая ее влажной. А это уже черт знает что. Унизительная и отвратительная сцена в лифте давно забыта, словно ее и не было вовсе.

Как ему это удается? Как?

— Ух ты! — вырывается у девушки, когда она толкает дверь библиотеки. Расшитые золотом парчовые гардины закрыты, и в огромном помещении с высокими, украшенными лепниной и фресками потолками царит полумрак. Это однозначно самое громоздкое и пафосное место в доме. Огромные бесконечные полки с книгами вдоль стен уходят под потолок. Сколько здесь произведений? Лекси даже предположить не могла. Ее заворожила общая атмосфера библиотеки. Она словно оказалась во времена Наполеона. Мебель классическая для библиотеки, выполненная из красного дерева, украшенная позолоченным накладками с изображением копий и щитов. тяжелая, но в тоже время утонченная шикарная. Натертые до блеска полы, отражающие свет ещё одной роскошной средневековой многорожковой позолоченной люстры, адаптированной под наше время, сделаны из мраморных плит с изображений греко-римских мотивов. Как и в гостиной, тут есть большой камин, который располагается между двух колонн, стены обтянуты тканью, украшены картинами. А в центре массивный рабочий стол, с письменными принадлежностями, тоже словно украденных из дворцов Рима. Лекси, затаив дыхание, прошла к столу. Диссонанс в общую средневековую атмосферу вносил только открытый ноутбук на столе с темным экраном. Судя по скопившейся на полированной поверхности стола пыли, здесь не часто бывают люди. Девушка пробегает взглядом по бесконечным рядам книг, с трепетом трогая пальчиками переплеты старых коллекционных изданий. Ее выбор банален до жути. Но сложно удержаться, когда видишь год издания. 1847. Неужели из первой публикации? Лекси берет потертый томик Бронте. Грозовой перевал. Боже, ее первая детская любовь. Она не спала три ночи, читая и перечитывая некоторые моменты. Закрывала глаза, мечтая, задыхаясь, представляя себя на месте Кэтрин, плакала вместе с ней и любила. Двенадцать. Лекси было двенадцать, когда она впервые прочитала Грозовой перевал. Но до сих пор помнит мурашки, которые бежали по коже, свист ветра, врывающегося в окно и холод, гуляющий по коридорам «Грозового перевала». Боль и недоверие, когда Кэтрин умерла. Как же так. Как же так. Детское сердце не верило в плохие сказки. Оно искало оправдание жуткому Хитклифу и его сумасшедшей одержимости.

Лекси открыла книгу и уже не смогла открыть. тонкие старые страницы манили, очаровывали, как тогда, двенадцать лет назад. Она села на стул, больше похожий на трон, потерявшись за огромным столом. И погрузилась в чтение.

И словно никогда не читала. Наверное, дело в восприятии. Конечно, у двенадцатилетней девочки и девушки двадцати лет оно разное. Она потеряла счет времени, забыла обо всем. Почему она не пришла сюда раньше?

«Кэтрин метнулась вперед, и он подхватил её, и они сплелись в объятии, из которого моя госпожа, мне казалось, не выйдет живой: в самом деле, вслед за тем она предстала моим глазам уже бесчувственной. Он бросился в ближайшее кресло; и когда я поспешила к ней, чтоб увериться, не обморок ли это, он зарычал на меня с пеной у рта, как бешеная собака, и в жадной ревности привлек её к себе…»

Лекси вздрогнула, почувствовав, как по спине прошел холодок. И невольно вынырнула из мира фантазий госпожи Бронте. Сколько же времени прошло? Почти полкниги. Размяла плечи, прошлась по библиотеке, чтобы снять напряжение в спине и ногах. Нашла мини бар за колонной. Вполне себе современный, поэтому и спрятали. Водка. Водка. Коньяк. Водка. Вот алкоголики. А ещё говорят, что это русские много пьют. Вот, вода. Без газа. то, что нужно.

Александра открыла бутылочку, и, сделав несколько глотков, вернулась на место. Снова погрузилась в историю Кэтрин и Хитклифа. Но не надолго. Хохот и топот в холле отвлек ее от чтения. Женский смех, грохот, словно кто-то шатается, спотыкается, падает и снова встает. Лекси замирает. Ей кажется, что она узнала голос. Меган. И ещё один. тоже женский. С узнаваемым акцентом. Лиса? Лиса и Мэган? Серьезно? Черт, они явно навеселе. Оставалась надеяться, что этим двум не взбредет в голову почитать сказку перед сном. Лекси не горела желанием общаться с двумя пьяными девицами. Они могут заметить полоску света под дверью и зайти из любопытства, но учитывая их состояние, могут и не заметить. Лекси облегченно вздохнула, когда хохочущие пьяные девушки прошли мимо библиотеки, но снова напряглась, когда одна из них сказала заплетающимся голосом.

— Лиса, сучка пьяная, мы прошли мимо.

— Сама ты сучка. Я тебя, дуру, едва тащу. И не ори, — отвечает голос Лисы.

У Лекси от изумления открывается рот. Просто челюсть отпала, без прикрас. В доме тихо. Поэтому слышно очень хорошо.

— Да, ладно. Пол уехал в Мадрид. Неделю не будет. — Меган пьяно икает. — Оторвемся, детка? — хихикает.

— Своровала у Джейсона?

— А то! Черт, подожди. туфли сниму.

Лекси снова замирает. туфли она снимает прямо под дверями библиотеки.

— Все, теперь можно идти. Где там наше зазеркалье? Столько пить нельзя, Лиса.

Зазеркалье? Лекси порывисто прижимает пальцы к губам. Что?

Что?

Боже. Вы серьезно?

И она испуганно вскакивает со стула, когда экран ноутбука загорается. Лекси кусает губу, чтобы не вскрикнуть от неожиданности и оседает на стул, вглядываясь в экран. Он был темным до этого, потому что в зеркальной комнате не горел свет. Вот черт! Черт! Это отсюда Джейсон наблюдал за ней. Сидел на этом стуле. На экран ноутбука выведено изображение с камер, снимающих происходящее внутри адской коробки. Помимо картинки из колонок доносились еще и звуки, пьяные хихиканья и болтовня девушек.