Алекс Джиллиан - Офсайд 2

Мик и Марина отвлекали меня, как могли. Я часто виделась и с тем и с другой. Днем болтались с Маринкой между свадебными салонами. По вечерам ходили на парные свидания. Это было забавно. И спокойно. Рядом с Майклом Купером мне было по — настоящему спокойно. Он не предпринимал попыток к сближению, и я просто продолжала проводить с ним время, не задумываясь о том, что, возможно, парень ждет от меня сигнала или первого шага. Я, вообще, ни о чем таком не думала.

В один из вечеров, я сходила с сестренкой на съемки фильма, в котором Роберт играл одну из ключевых ролей. Нас приняли, как дорогих гостей. Напоили кофе. Провели экскурсию по съемочной площадке. Андреа светилась от восторга, а Роб, как всегда, пытался обаять всех вокруг. Он познакомил нас с актерами, показал свой вагончик и несколько отснятых эпизодов. После даже отвез мою сестру в Бруклин, а потом мы с ним поужинали в «Бурбон и Бейкер». Удивительное место. Я была там впервые, и мне понравилось неописуемо. Непринужденная обстановка, небольшие порции и вкусные десерты. Мы выпили немного, но недостаточно, чтобы Роб снова начал приставать, как тогда в клубе. Когда принесли счет, я мельком увидела цифру и смертельно побледнела. Роберт даже рассмеялся.

— Ты же не думаешь, что я заставлю тебя платить половину? — спросил он, демонстрируя ямочки на щеках.

— Это было бы логично. Мы не друзья и не пара. Ты не обязан. И так полдня потратил на нас.

— Я потратил бы на тебя и целую ночь. Если хочешь, — улыбка становится порочной и чувственной. Но я не готова к подобным играм.

— Плохая идея, — качаю головой.

— Опять нет? Кто на этот раз?

— Никого нет. Просто я не готова к отношениям.

— Звони, когда возникнет желание. Я всегда рад угодить красивой девушке. — Фиалковые глаза смотрят на меня многообещающе и очень жарко.

— Я вызову себе такси, Роб, — твердо произношу я.

— Нет. Я отвезу, — настаивает парень. Он не сядет пьяный за руль. Как и многие публичные люди, ездит с водителем. Я пожимаю плечами. Мне все равно. Сэкономила лишнюю десятку. У невысокого дома, в котором я снимаю квартиру, небольшая стоянка, и она переполнена. Водитель паркует новенький оранжевый «Ягуар» на тротуаре. Я прощаюсь и выхожу, но неугомонный Роберт Стюарт следует за мной.

— Провожу до подъезда, — поясняет он. Потом до дверей квартиры. А после и вовсе прижимает меня спиной к стене и целует в губы, просовывая в рот свой язык. Мне не противно. Роб кажется мне симпатичным и волнующим парнем, но сейчас я даже физически не могу вступать в интимные отношения. Не готовая к натиску страстного мачо, я не сразу нахожу силы оттолкнуть его. И, осмелев, он хватает меня за задницу, приподнимая и протискиваясь между моими бедрами.

— Роберт, нет. Я не могу, — упираюсь руками в его грудь, но он снова затыкает мой рот своими губами, потираясь своей твердой эрекцией о мою промежность. Это перестает быть просто игрой. Я начинаю паниковать, и вместе со страхом приходит возбуждение. Это тот инстинкт, который выдрессировал во мне Джейс. Роберт снова трется об меня, и я начинаю уступать, отвечая на поцелуй, зарываясь пальцами в его волосы. Он задирает мою юбку и забирается в трусики, поглаживая и нажимая. Я хрипло вскрикиваю, чувствуя, как низ живота схватывает знакомая сладкая пульсация. Я хочу, чтобы он трахнул меня. Я свихнулась, не иначе.

Меня спасает Мик. Старый добрый рыцарь из сказок про героев. Но мне не нужны герои, я снова тискаюсь с парнем, который не понимает отказов. Не знаю, как бы я жила, если бы сделала это. Или если бы Майкл пришел позже, и увидел нас в процессе. Это был бы полный крах.

— Парень, тебе пора, — схватив Роберта за воротник футболки, бесстрастно произнес Майкл, оттаскивая его от меня. Я растерянно наблюдаю за происходящим, сдвигая ноги и натягивая юбку вниз.

— Твой парень? А сказала, что нет никого. — Роб смотрит на меня, застегивая джинсы. Черт, мы были близки к падению. Я перевожу взгляд на искаженное болью бледное лицо Майкла. Это явный перегиб. Вряд ли я смогу объяснить Мику, что произошло, не задев его чувств.

— Тебе лучше уйти. — произношу я, обращаясь к Роберту. Тот окинул меня, потом Майкла насмешливым взглядом.

— Повеселитесь, ребятки, — усмехнулся он, толкая в грудь Майкла. — Я неплохо разогрел ее. Пользуйся.

— Роберт! — возмущенно кричу я. Он лишь пожимает плечами, убираясь прочь. Я продолжаю стоять возле стены, не смея поднять глаза на Майкла. Но сказать что-то нужно.

— Я рада, что ты появился вовремя, — бормочу я. Он резко хватает меня за подбородок.

— Серьезно? Рада? Мне показалось, что ты хотела диаметрально противоположного, — яростно говорит он. И его светлые глаза метают молнии. Никогда не видела его таким. Едва сдерживается, чтобы не наговорить лишнего. Я вижу, как гуляют желваки на его щеках. Я должна сказать правду. Он не достоин другого ответа.

— Роберт был настойчив. Я говорила, что не хочу. Мик, он проявил силу, и я испугалась.

— Не ври мне, Лекс. Может, я и идиот, но не слепой. Ты стонала и терлась об него. О чем ты думаешь? Что в твоей голове? А знаешь… С меня достаточно. Все. — Он отпускает меня, глядя с разочарованием и даже брезгливостью. — Тебе нравится валяться в дерьме со всякими… В общем, удачи.

— Мик, ты не прав. Я ничего такого не хотела, — отчаянно крикнула ему в след, но он только махнул рукой.

Я проревела несколько часов подряд, испытывая отвращение к самой себе и стыд. Несколько раз пыталась набрать номер Майкла, но он не брал трубку. Конечно, я налажала. Так, как только возможно. Не могу даже представить, что он теперь обо мне думает. И понимаю его чувства. Я сама себе противна.

Не знаю, что произошло в моей голове чуть позже. У меня не было никаких мыслей или специального намерения. Просто выпила две таблетки, успокоительного (которыми тоже стала злоупотреблять в последнее время наряду со снотворным), а потом еще две. Я даже не отдавала себе отчет в том, что делаю. Мне просто становилось легче, и я продолжала глотать таблетки, пока, наконец, не уснула.

А проснулась с дикой головной болью и пересохшим горлом в больничной палате. Я ничего не понимала, растерянно оглядываясь по сторонам. В палату заглянула миловидная медсестра, улыбнулась мне, не заходя внутрь.

— Очнулась, красавица?

Я кивнула. Желудок пронзила острая боль.

— Сейчас позову врача. — Медсестра прикрыла дверь и убежала.

Через пять минут в палату вошла невысокая женщина средний лет, удивительно похожая на мою маму. Она села рядом с кроватью на больничный стул, мягко улыбнулась и взяла меня за руку.

— Я — Джейн Кларк, Александра. И я пришла, чтобы помочь тебе, — произнесла она приятным мелодичным голосом. Несмотря на туман в голове, я вспомнила, где уже слышала ее имя. Точнее, видела. На визитке, которую мне дал Марк Доминник. Но женщина в халате и старомодных туфлях не была похожа ни на психолога, ни на какого другого врача. Она выглядела, как милая и добрая воспитательница детского садика. И маленькая девочка внутри меня сразу потянулась к ней. Я почувствовала, как слезы наполняют глаза, проливаясь по щекам.

— Правда? Вы поможете мне? — хрипло и отчаянно спрашиваю я, сильно сжимая ее пальцы. Она не выдергивает руку, даже не морщится.

Джейсон

— Конечно, милая. Я здесь за этим.

И что-то в ее голосе срывает плотину, я срываюсь в горькие безудержные рыдания, которые идут из моей израненной души и сердца. Я не могу остановиться, и медсестра приходит, чтобы поставить мне укол. Когда я затихаю, судорожно всхлипывая, Джейн начинает мне рассказывать о том, что произошло. Я понимаю смутно. Основные моменты. Оказывается, что Майкл все-таки вернулся. Он приехал через три часа, и когда я не открыла дверь, выломал ее. Нашел меня без сознания рядом с пустым тюбиком из-под сильных успокоительных таблеток. И вызвал скорую. В который раз он спас меня? Я сбилась со счета. Мне промыли желудок, немного прокапали, и вот я, все еще живая, неудачливая самоубийца, валяюсь на кровати в больничной рубашке, промокшей от слез. И эта добрая женщина с теплыми ласковыми глазами говорит, что готова помочь мне. Я не спрашиваю, как и зачем. Я просто верю ей. Знаю, что у нее получится, что теперь все действительно начнет налаживаться. Я побывала в самом пекле ада, встретившись с настоящим демоном, который украл мою душу, поработил ее. И теперь я должна бороться, чтобы вернуть все, что Джейсон Доминник забрал у меня.

Джейн настаивает на интенсивной терапии, которая требует госпитализации на десять дней, но я не могу бросить подругу, которая рассчитывает на меня, и Джейн Кларк идет на встречу. Мы договариваемся о трех часах консультаций в день в клинике, где она принимает и наблюдает пациентов. Такой вариант мне подходит. Я должна докупить оставшиеся вещи из списка необходимого к отъезду в Гарвард и помочь закончить подготовку к свадьбе Марины и Билли. Она ничего не знает о моем помутнении рассудка, во время которого я выпила гору успокоительных таблеток, и беру с Майкла слово ничего не говорить ей. Мик больше не злится на меня. Точнее, злится, но по другой причине. Из-за моей дурости, которая чуть не стоила мне жизни. Все время держится рядом. Даже отпуск взял. Вернулись его родители, и он несколько раз пытался затащить меня на семейный ужин. Конечно, я отказывалась. Я не знаю, что будет завтра. Какая из меня невеста? Майкл убеждал, что поход к родителям меня ни к чему не обязывает, но я слишком хорошо помнила последний «теплый» прием его матери. Сейчас меня больше всего заботили беседы с Джейн. За четыре недели ей удалось невозможное. Я снова начала улыбаться и верить в себя, уважать и чувствовать достойной этого общества, своих друзей и родителей. Не скажу, что было просто, что я не срывалась в истерики, прочитав очередное послание Джейсона, которые Джейн категорически запрещала читать. Когда доктор разложила мне по полочкам всю ситуацию так, как видела она, я поняла, насколько ошибочны были мои попытки справиться и пережить все самой. Рано или поздно, я бы все равно оказалась на кушетке в ее, или другом кабинете, или в гробу… Шаг за шагом, Джейн Кларк объясняла поведенческую модель Джейсона и желаемый эффект от того, что он делал. Я приходила то в ужас, то в трепет, то в негодование. Ласковым и теплым рукам Джейн удалось вырвать корни ядовитого плюща, которым Джейсон обвивал меня долгое время. Она просто держала меня за руку, и я чувствовала, как боль и страх уходят, освобождая мои плечи. Как ей это удавалось? Может быть, она добрая фея, посланная мне за все испытания, которые я прошла. Когда спустя две недели после начала терапии Джейн посоветовала мне вернуться к родителям, чтобы не быть одной, провести вместе оставшееся время, я с радостью сделала это. Глупо, конечно, таскаться туда-сюда с вещами, но теперь я сама хотела быть ближе к маме с папой и любимой сестрой. Я теперь ощущала в себе силы быть рядом, не чувствуя себя недостойной, грязной… И эти недели были чудесными. Никогда ещё я не была так близка с родными мне людьми. Мне хотелось плакать от мысли, что скоро нам придется расстаться. До отъезда в Гарвард оставалась неделя. Двадцать три дня терапии остались позади. Нет, я не была полностью здорова от своей болезненной привязанности к Джейсону Доминнику, но теперь я точно знала, что смогу с этим жить. Смогу смириться, оставив его в прошлом, построить новые отношения. Джейн советовала не спешить и считала Майкла отличной кандидатурой. На три или четыре занятия мы приходили вместе. Джейн просто хотела, чтобы Мик понял, как нужно вести себя со мной, объяснила странности в моем поведении и обосновала тот неприятный момент возле дверей в квартиру, когда я чуть не отдалась Роберту Стюарту. Джейн ежедневно пыталась сломать построенный Джейсоном механизм цепочки реакций «страх — возбуждение» в моем сознании. Учила меня реагировать на страх правильно, а не так, как запрограммировал меня Доминник. Учила защищать себя в случае опасности, а не впадать в состоянии потери тонической мобильности, при которой тело становится неподвижным и ригидным, а включать инстинкт «борьбы», но в разумных пределах. Если на тебя нападает парень с ружьем или битой и вокруг никого, то в этом случае инстинкт «борьбы» может стоить жизни. Мы рассматривали огромное количество ситуаций и возможных выходов из них с наименьшими потерями. С помощью тестов и различных методик мы уверенно шли к хорошему результату. Она не лечила меня от любви к Джейсону. Нет. Любовь проходила сама, когда я понимала ее чисто психологическую составляющую. Все, что происходило со мной, было результатом больного эксперимента Джейсона. И я была такая не одна. Джейн не называла имена и не раскрывала подробностей заболеваний других его жертв, просто сказала, что подобные случаи были. И я поверила ей. Когда от Джейсона перестали приходить письма, я вздохнула с облегчением. Хотя еще неделю назад впала бы в уныние и депрессию.