— Ты думаешь, что в этом виновата Лекси? — насмешливо спрашиваю я, потирая разбитые костяшки пальцев. Сегодня я действительно перегнул палку.

— Уверен, — кивнул отец. — Раньше девушки помогали тебе расслабиться. Ты становился спокойнее, выпустив пар.

— Звучит цинично, папа, — ухмыляюсь, смотрю на ссадины на руках. — Словно я зверь какой-то. Отмутузил бабу и стал добрее? Так выходит?

— Я говорю так, как есть. Ты стал другим, сын. Уверен, что это влияние Александры. Нужно заканчивать с ней, и найти девушку, которая подойдет тебе больше.

— На которой я смогу выпустить пар? — иронично спрашиваю, глядя отцу в глаза. — А ты жесток, Пол Доминник. Кто из нас хуже? Знаешь, почему я выучился на психотерапевта, папа?

— Ну, у тебя часто возникали странные желания.

— Я хотел понять, что со мной не так. Выяснить причину. Возможно, помочь себе. А когда не вышло, то перестал париться и стал просто получать удовольствие и жить так, как хочу.

— И? К чему ты мне это говоришь?

— Сейчас я снова хочу найти причину. Я хочу остановиться. Я даже подумываю о терапии.

Отец замирает, напряженно глядя на меня.

— Почему?

— Потому что люблю ее, Пол. Потому что не могу видеть, как уничтожаю ее. Но исправить себя тоже не могу.

— Боже, Джейс. Все еще хуже, чем я думал. Прекрати это. Прямо сейчас! — он побледнел, в ярости ударяя по столу. — Она проститутка, нелегалка. Вообще никто. Ты рехнулся, не иначе. Ты думаешь, что нужен ей? Серьезно? Выведи отношения за пределы контракта, и она сразу же сбежит или сдаст тебя в полицию.

— Уверен, что так и будет, — кивнул я. — Не удивил. Я знаю, кто она, Пол. Но это не мешает мне чувствовать то, что никогда не чувствовал. Даже к Сэм. Ради нее я не хотел измениться. Разве ты не этого хотел, когда нанял Лекси обманным путем?

— Да, я хотел, что бы ты перестал думать о женщинах, как о груше для битья…

— Я так никогда не думал.

— Не перебивай. Я надеялся, что ты увидишь в девушке, которая не будет покорно терпеть твои выходки, потому что ее подготовили, человека, личность. Проявишь сочувствие и изменишь свое привычное отношение к противоположному полу. И я надеялся, что ты снова захочешь пойти на терапию. Это здорово, что ты принял такое решение.

— Я ничего еще не принял.

— Ты не можешь привести в дом шлюху, и сделать ее одной из нас. Этого не будет. Вот о чем я хочу сказать.

— Она не шлюха.

— Да мне насрать! — закричал Пол. Хорошо, что в ресторане почти нет посетителей. Я впервые видел отца в таком состоянии. — Избавься от нее, или это сделаю я, — яростно добавил он.

— Ты не посмеешь.

— Посмотрим. — Пол ухмыльнулся, глядя на меня. — Эта твоя очередная блажь пройдет, Джейсон, и когда это случится, ты действительно ее уничтожишь. Подумай об этом.

Он резко встал и пошел к выходу, взяв свой портфель.

— Ублюдок, — выругался я ему в спину. — Пошел ты.

Ну вот! Лучше бы пошел домой. Этому козлу удалось меня достать. Высокомерная мразь. Еще смеет угрожать мне. Я никогда не следовал его советам, и сейчас точно не собираюсь начинать. К черту терапию, я и сам смогу держать себя в руках. Пусть до сих пор плохо получалось, но я же и не пытался особо. Что изменилось?

Это Лекси.

Когда вчера я увидел ее с разбитым носом, с полным отчаянья взглядом, ненавидящую меня всей душой, то понял, что не хочу больше. Что меня не радует ее агония. Не доставляет удовольствия ее боль. Я больше не хочу видеть Лекси такой, потому что от этого больно мне. Гребаная любовь настоящая и никуда не денется, что бы я не предпринимал. Я был бы счастлив, будь она просто блажью, временным помутнением рассудка. Я ненавижу это чувство. Оно мне не нужно. Ненавижу все, что ограничивает меня, управляет мною, манипулирует. Наверно, поэтому я такой бешеный в последнее время. Кидаюсь на друзей и знакомых. Лекси достается больше всех, потому что она виновата. Ненавижу и ее временами. Как я мог допустить подобное? Как ей удалось залезть мне под кожу? Ей же не нужно, ничего не нужно. Только поганые деньги и контракт. На самом деле, Лекси не испытывает ко мне настоящих чувств. Я знаю. Я внушаю ей то, что она воспринимает за любовь и желание. Я могу внушить ей, что угодно. Я опасен. Она даже не представляет насколько. Если я надавлю сильнее, то могу заставить ее убить себя. Или меня. Наверное, это было бы идеальным выходом. Да ладно. Я пошутил.

Но если я прекращу свое психологическое давление, позволю ей увидеть правду, понять, что происходит в реальности, а не в том иллюзорном мире, в котором мы варимся сейчас, она сойдет с ума от боли и отвращения. Я превращусь в того, кем был с самого начала — в садиста и насильника.

Я не могу этого допустить и не хочу.

Но что останется от нее, если я продолжу? К чему мы придем в итоге? Я не могу знать наверняка, потому что это мой первый опыт с чувствами. Я уязвим и пристрастен. Не могу просто рационально наблюдать со стороны, выхожу из-под контроля, совершаю ошибки. Вчера я не должен был оставлять Лекси одну. И сегодня. Ее ярость может стать тем катализатором, который выпустит ее разум на волю, разрушит мой контроль и влияние. Зависимость от меня нужно питать постоянно. Я знаю, что должен пойти и заставить Лекси увидеть, кто ее хозяин и Бог. Но вместо этого делаю все, чтобы отсрочить возвращение домой. То, что дарило радость и кайф, теперь приносит ощущение потери. Привязывая Лекси к себе ещё крепче, я понимаю, что на самом деле теряю ее.

Поднимаюсь в квартиру, когда на улице уже темнеет. Манхеттен в огнях — нечто невероятное. Я знаю, что она делает, еще не открыв дверь. Смотрит на город через панорамное окно. Прислонив ладони к стеклу. Она делает это каждый вечер. Я не знаю, о чем она думает в этот момент. И думает ли, вообще. Ее мысли я могу контролировать, но не способен читать. А жаль.

Ее спина напрягается, когда я захожу в гостиную. Смотрю на ее тонкие побелевшие пальцы на стекле. У меня сжимается сердце, и я сам не понимаю, почему. Я быстро подхожу, бросая на пол пиджак. Встаю сзади, дыша ей в затылок, пью ее страх, втягиваю носом. Она всегда боится. Именно страх активирует ее сексуальное возбуждение. Если она перестанет бояться меня, то ее желание угаснет. Кладу ладонь между хрупких лопаток и веду вниз вдоль позвоночника.

— Ты получила мои цветы?

— Ты думаешь, одного веника достаточно, что бы я забыла, что ты вчера выкинул? — спрашивает Лекси. Ее голос напряжен. Второй рукой накрываю ее пальцы на стекле, сплетаю со своими.

— Я думаю, что ты должна сказать: «Спасибо за цветы, Джейсон», — произношу тихо, сжимая ее пальцы сильнее. — И сотню роз сложно назвать веником.

— Хоть миллион. Я их выкинула. Дари цветы своим шлюхам, которых трахаешь по туалетам в клубах. — Она пытается дернуться, но я удерживаю, придавливая своим телом. — Ты омерзителен, — шипит малышка, чувствуя мою эрекцию.

— Я никому не дарил цветов, кроме тебя, детка, — хрипло говорю я, чувствуя, как скачет мой пульс. Я уже едва контролирую себя от желания оказаться внутри нее. Черт, я чувствую себя озабоченным подростком, которому мало. Всегда мало, когда она рядом.

— Я должна быть польщена? — насмешливо спрашивает Лекси. Она не отталкивает мою руку, которая расстегивает пуговку на ее джинсах, забирается под них.

— Вообще-то должна, — киваю я. Она поворачивает голову в сторону, и я целую уголок ее губ. Мои пальцы тем временем играют с ее клитором. Я знаю, как сделать ее покладистой. Она была мокрой до того, как я к ней прикоснулся. Я много раз трахал ее так. У окна, глядя на город. Впечатляющий вид. И мне никогда не надоест. Хочу сделать это снова. Минута на избавление от одежды, и я в ней. Мы оба стонем с облегчением, когда наши тела соединяются. Это настолько мощно, что я замираю на какое-то время, смакуя возникшее чувство. Если бы я сейчас умер, это стало бы самой счастливой смертью за все существование человечества.

— Ты там уснул, Джейс? — спрашивает она, толкаясь бедрами. Я смеюсь, утыкаясь лицом в ее волосы. Делаю сильный рывок. — Черт, больно, — шипит Лекси.

— Хочешь, чтобы я остановился? — нахожу губами ее ухо, ласкаю нежную раковину кончиком языка, снова врезаюсь в ее тело. Слишком. Я знаю.

— Нет, — выдыхает Лекси. — Не останавливайся.

И принимает меня всего. Снова и снова. Ее стоны срываются на крик, и я чувствую, как она впивается когтями в мое бедро, выгибаясь, что бы принять больше. Ее «слишком» превратилось в «слишком мало». Я даю ей то, что необходимо, и когда ее накрывает оргазм, даю короткую передышку, любуясь ее содрогающимся телом, которое крепко держу в своих руках, не давая сползти на пол.

— Готова продолжить? — спрашиваю я, когда она расслабляется и начинает нежно льнуть ко мне.

— О, да… — я вижу в отражении стекла ее улыбку.

— Вы развратница, мисс Памер.

— Еще какая.

Теперь моя очередь получать удовольствие, чем я занимаюсь следующие полчаса. Мы перемещаемся на кровать, потом в ванную. Делаем паузу, что бы поужинать. Когда мы не трахаемся, Лекси сразу становится раздраженной, возвращаясь в то же настроение, в котором я ее застал. Подумываю над тем, что бы вернуться к постельным играм. Ну его, этот ужин.

Мы сидим на кухне. Я пью пиво и наблюдаю, как она хлопочет над плитой. В моей футболке, которая едва прикрывает попку, Лекси просто сногсшибательно сексуальна. Я не удосужился на себя одеть даже трусы, и она старательно игнорирует меня своим вниманием.

— Через десять дней в Германию летим, — бросаю я, не отрывая глаз от пары стройных ножек. — На родину порнографии.

— Уверена, тебе там понравится, — холодно отзывается Лекси, разбивая яйцо и выливая его на сковороду.

— Бьюсь об заклад, что и тебе тоже, — самодовольно ухмыляюсь я. — Покричишь для меня по — немецки после ужина?