– Диета продвигается прекрасно? – спросила Кэти, заворачивая круассан, пока Сьюки занималась кофе.

– О нет, – засмеялся клиент, – я с этим завязал много лет назад.

– Правда? – переспросила Кэти.

– Да, – ответил клиент, забирая шоколадку.

Без тени улыбки Сьюки протянула пригороднику капуччино.

– Давайте три с половиной фунта, и она от вас отстанет, – сказала она.

Растерянно улыбаясь, пригородник протянул деньги и поблагодарил обеих.

Кэти неверяще смотрела на Сьюки. Кое-какие вещи казались ей святыми, а отношения между Ними и Нами были одной из этих вещей. Все, с нее хватит. Она этого не заслужила.

– О, извини, – сказала она, – я что, украла твою роль бессердечной суки?

– Нет, – ответила Сьюки, мельком взглянув на нее и вытирая стойку, – я просто думаю, что далеко не всем повезло иметь такой же метаболизм, как у тебя.

– И что? Далеко не всем повезло иметь такие же волосы, как у тебя, – ответила Кэти, – и что это значит?

– Это другое.

– Ах да, – пробормотала Кэти, – потому что это ты, а не я.

– Нет, не поэтому, – сказала Сьюки, – а потому, что я не тычу этим никому в лицо. Возможно, этому пригороднику батончик шоколада скрасит занудный день на работе. Человек работает. Ты должна относиться к этому с уважением.

– А я что делаю, черт побери?

– Доброе утро, леди! – закричала первая посетительница с электрички в 7.14. – Прекрасное утро, не правда ли?

– Нет, – хором ответили девушки.

– Ладно, я ошиблась. Двойной эспрессо и два тоста, пожалуйста. Дорогая, – добавила она, увидев, что Сьюки направилась к тостеру, – сделайте мне сегодня кофе темнее, чем тосты, пожалуйста.

Сьюки проигнорировала ее слова, а Кэти улыбнулась.

– Извините, – громко сказала Кэти, – но, видите ли, Сьюки – самый несчастный человек в мире.

– О-о, – протянула посетительница.

– Знаете, – продолжала Кэти, – некоторые люди верят, что они несчастны из-за того, что у них хроническое заболевание или они пострадали в аварии. А вы знаете, что в этом мире есть слепые люди? И глухие?! Но, – она подалась вперед, – ни один из них не так несчастен, как наша Сьюки.

– Почему? – в кафе волновались уже три посетителя.

– Потому, – произнесла Кэти, – что Сьюки Вудроу все еще не знаменита.

Она услышала, как за ее спиной ахнула Сьюки.

– Она выбрала для себя самую тяжелую в мире карьеру, потому что хотела, чтобы на нее смотрели толпы людей и восхищались ею. А потом она отказывалась слушаться советов своего агента, у которого просто море опыта и который только выигрывает, если дела ее идут хорошо. Так что агент – лицо очень заинтересованное. Но так случается всегда, когда ты неудачник, а все остальные вокруг удачливы донельзя.

Пригородники уставились на Сьюки, лицо которой приобрело весьма странный оттенок.

– Сука, – прошипела Сьюки.

– Очень жаль, – продолжала Кэти, поворачиваясь к пригородникам, – у нее были такие хорошие друзья, которые приходили на каждый спектакль – не только один раз, а каждый раз, все время пока он шел, – и тратили драгоценные часы своей жизни, слушая, и слушая, и слушая жалобы самого несчастного в мире человека. Как хреново, когда кто-то получает роль, а она нет только из-за того, что кто-то выглядит лучше, чем она, кто-то выше, чем она, кто-то – ниже, у кого-то более светлые волосы, у кого-то – менее, или же кто-то играет лучше нее. Но думаю, некоторые люди просто прокляты – им не суждено узнать счастье.

– Вы поругались? – спросила посетительница.

– С вас два семьдесят пять.

Когда очередь разошлась, Сьюки убежала на кухню, возможно чтобы взять нож. Кэти вздохнула и привалилась к стойке. Надо смотреть фактам в лицо. Сцены примирения лучших подруг не будет. Сьюки окончательно возненавидит ее. И на кой черт это надо было делать? Она всегда думала, что любит Сьюки. Она вспомнила, как сидела в амфитеатре на спектакле «Сон в летнюю ночь», на протяжении которого двести подростков хихикали и орали при каждом упоминании имени Титания. На ней было надето летнее платье, и она замерзла и простудилась. Теперь, когда она думала об этом, ей казалось, что один только этот вечер доказывал ее преданность Сьюки.

Она подпрыгнула, когда дверь кухни хлопнула и перед ней возникла Сьюки с выпученными глазами.

– О господи! – закричала Сьюки.

– Я знаю, я виновата, – сказала Кэти, – не знаю, что…

– Ник и Пэтси трахаются на плите! – закричала Сьюки.

У Кэти отвисла челюсть и глаза полезли на лоб. Это было даже больно. А потом, к удивлению Кэти, Сьюки расхохоталась. Она четырежды пыталась сказать, что трусы Ника болтались у него на лодыжках, но в конце концов просто потащила Кэти за руку на кухню. Если Кэти думала, что ее челюсть не может отвиснуть еще больше, она ошибалась. Сьюки зажала ей рот рукой, и через секунду они уже неслись через зал и выскочили на улицу, где напугали своим смехом прохожих. Сьюки смеялась так, что ее чуть не вырвало. Кэти опасалась, что ей придется зашивать рот.

Десять минут спустя, сидя на полу за стойкой, они смотрели друг на друга.

– О, это было хорошо, – сказала Сьюки.

– Не так хорошо, как Нику с Пэтси, – заметила Кэти.

– Это точно.

Они снова улыбнулись.

– Кстати, – тихо сказала Сьюки, – спасибо, что приходила на спектакли.

– Не за что, – улыбнулась Кэти.


Когда, поговорив по телефону, Сьюки положила трубку, она позвала остальных.

– Дэн опять сегодня не придет.

Пэтси и Кэти подошли ближе. Даже Ник вышел из кухни.

– Почему? – спросил Ник.

– Кто? – спросила Пэтси.

– Какой у него голос? – спросила Кэти.

– Не слишком хороший, – ответила Сьюки, – он либо простужен, либо плакал.

Все переглянулись.

– Может, у него проблемы с женщинами, – предположил Ник, – бедный ублюдок.

– Нет, – покачала головой Сьюки, – из-за этого он бы не пропускал работу.

– Ну, – сказала Пэтси, – может, он разорвал помолвку и у него разбито сердце?

– Сьюки! – выдохнула Кэти. – Это же был секрет!

Пэтси закрыла рот руками.

– Извини, – пискнула она, – мне Ник сказал.

– А ты, значит, сказала Нику, – посмотрела на Сьюки Кэти.

Ник решил, что пришла пора вернуться на кухню. Пэтси осталась стоять, активно жуя жвачку.

– Кэти, – вздохнула Сьюки, – боюсь, это больше не секрет.

– Что ты имеешь в виду?

– Мне следовало сказать тебе раньше, – начала Сьюки, – когда тебя не было, приходила Джеральдина, показывала кольцо так, как будто это единственное в мире обручальное кольцо. Кстати, оно грубовато. Я поахала, и это было легко, потому я уже знала об обручении, несмотря на то, что Дэн ничего не говорил. Но Джеральдина решила, что говорил. Потом пришел Дэн, и он не был сильно удивлен тем, что я знаю. Вообще-то, казалось, что он давно об этом знает.

– Он знал, что ты знаешь? – нахмурилась Кэти. – Но ведь он тебе не говорил?

– Нет, – покачала головой Сьюки, – ни слова.

– И он точно знал, что ты знаешь?

– Да, – грустно кивнула Сьюки, – он совершенно не удивился и ничего не сказал о том, что забыл нам об этом сообщить.

– Ты понимаешь, что это значит? – прошептала Кэти. Сьюки кивнула. Пэтси покачала головой.

– Это значит, что только я могла тебе об этом сказать. Сьюки кивнула. Пэтси нахмурилась.

– И ты понимаешь, что это значит?

Сьюки кивнула. Пэтси покачала головой.

– Это значит, что он знал, что я знаю.

– Я знаю, – прошептала Сьюки.

– Что? – прошептала Пэтси.

– Это значит, что он знал об этом еще на свадьбе.

– Я знаю, – прошептала Сьюки.

– Какой свадьбе? – прошептала Пэтси.

– А это значит, – сказала Кэти, – что он самый настоящий ублюдок.

– Я знаю, – прошептала Сьюки.

Они пошли на кухню, оставив Пэтси в одиночестве. Она пошла за ними.

– А кто звонил? – спросила она.

* * *

Когда после ланча у Кэти выдалось свободное время, она позвонила матери. Ей хотелось решить свои проблемы с Дэннисом Блатчеттом до того, как вернется Дэн. Она не была уверена, что сможет с ним встретиться. Мысль о том, что всю обратную дорогу в Лондон на машине Хью он знал о том, что ей известно о его обручении, не давала ей покоя.

Мама сразу поняла, что случилось неладное – в голосе Кэти сквозила боль, – но Кэти сказала, что не хочет это обсуждать. Они поговорят об этом позже. А пока что она хотела побыстрее найти нужную сумму денег. Когда мать объяснила ей, что у нее просто больше нечего одалживать, Кэти решила позвонить и попросить об одолжении тетушку Эдну. Когда решение было принято, его легко было привести в действие, и она набрала номер. Тетушка Эдна снова удивила ее. Она тоже услышала боль в голосе Кэти и сразу же пришла к выводу, что это из-за мужчины.

– Дорогая, – сказала она, – финансовая независимость намного лучше шоколада, хотя шоколад тоже иногда помогает.

– Я верну все, – засопела Кэти, – я обещаю.

– Ерунда, дорогая, – с улыбкой в голосе сказала тетушка Эдна, – шоколад не бывает таким дорогим.

К своему удивлению, Кэти услышала, как говорит тетушке Эдне, что любит ее, и тишина на другом конце провода свидетельствовала о том, что тетя Эдна довольна.

Вздохнув, Кэти набрала номер телефона поверенного Дэнниса Блатчетта и сказала, что у нее есть деньги. Потом подождала, пока поверенный разбудит мистера Блатчетта в Новой Зеландии. Когда телефон наконец зазвонил, она сразу же подняла трубку.

– Алло?

– Алло, – сказал поверенный Дэнниса Блатчетта, – это мисс Симмондс, новая владелица Старого чайного магазина?

26

Красный день календаря в «Кричтон-Браун» наконец-то наступил. Более того, он выпал на прекрасный летний день. Небо было бескрайним, воздух невесомым, теплый бриз освежал лица, делая сердца счастливыми, а улыбки искренними.

Кэти пришла заранее, думая, что Дэн сегодня тоже придет на рассвете. Она ошиблась, так что у нее впереди было много времени, и это довольно сильно ее раздражало. Кэти собиралась рассказать Дэну обо всем прежде, чем скажет кому бы то ни было еще. Она не хотела говорить до начала вечеринки, что собирается подписать договор с Дэннисом Блатчеттом, но именно Дэна она хотела поставить в известность как можно раньше. Если он сегодня не появится, она вообще ничего ему не скажет. Она давала ему больше чем достаточно возможностей связаться с ней, выставив себя полной дурой. Ну и черт с ним. Пришло время уходить.