— Ах, Блейк.

Он поднимает меня на руки, я обхватываю руками его шею, и приносит меня в нашу кровать.

— Твои пальцы совсем холодные, — говорит он.

— Прости.

— Не извиняйся.

О, Господи, горячие слезы текут у меня по щекам.

Он наклоняет голову и его тень возвышается надо мной, я слышу, как кровь стучит в висках, и он целует мои слезинки.

— Капли росы, — шепчет он. — Я никогда не мог предположить, что они могут быть так похожи.

Я сглатываю, пытаюсь остановить слезы, но они не продолжат литься.

Он кладет меня на кровать.

— Меня всегда поражают насколько шелковистые у тебя волосы, — тихо говорит он про себя.

И этого должно быть достаточно, чтобы толкнуть нас друг другу. Это необходимо.

— Ты словно мечта, как будто нереальна. Я не перенесу, если проснусь, а тебя не будет, — говорит он шепотом.

— Я не мечта. Ты веришь в то, что два человека могут разделить настолько глубокую любовь, которую никто и никогда не сможет отнять?

Он не отвечает, просто смотрит в мои глаза с такой любовью, что мое сердце трепещет. Изображение перед глазами становится более четким, слезы остановились и кровь начинает пульсировать в моей голове.

— Ничего не говори, Лана.

Он прав, в этом нет необходимости. Его палец слегка проходит по моему горлу, я резко выдыхаю. Я не жажду его прикосновений. Он оставляет свой палец на бьющемся пульсе. Нежность жеста настолько завораживает, что вызывает раскаленную боль между бедер. Его рот приближается все ближе и ближе, пока губы не встречаются с моими, я поддаюсь, чтобы отведать его. Ах...

Он проникает в мою душу.

В полумраке нашей спальни, время остановилось.


4.


Я просыпаюсь в полной темноте, дрожа и моментально понимаю, что я с завязанными глазами и голая. Мои руки связаны за спиной, но ноги свободны. Мои ноздри полны запаха влажной земли и опавших листьев. Камни и ветки впиваются в мою спину. Вокруг полная тишина. Я не помню, как сюда попала. Где Блейк? Где Сораб?

Внезапно воздух пронзает отчаянный монотонный и далекий крик.

Что это, черт побери?

Я не двигаюсь ошарашенная и застывшая. Драгоценные секунды проходят, сдерживая свое дыхание и усиленно вглядываясь в черноту повязки. Затем приходит чувство, что приближается нечто отвратительное, запугивающее, двигающееся по кругу.

Мои губы шевелятся:

— О Боже!

Он наброситься на меня, как только приблизиться с жестокостью не поддающейся описанию. Судорожно, я утыкаюсь лицом в землю, царапаясь о острые камни. Повязка смещается совсем незначительно, но достаточно, чтобы я смогла понять, что нахожусь в темном лесу.

Я вскакиваю на ноги, покачиваясь, со связанными руками за спиной, и пошатываясь начинаю двигаться в сторону жуткого леса. Холодный ветер хлещет мне в лицо. Коревые ветви задевают и бьются о мое обнаженное тело. Я подскальзываюсь на мхе, падая на землю, но заставляю себя подняться, и бежать вперед, не разбирая направлений. В полной панике, я смотрю назад, но из-за окружающей темноты невозможно ничего разобрать, она окутывает все вокруг, сгущаясь еще больше. Но я чувствую, что он идет за мной по следу. Я чувствую чуткий холод, исходящий от него, словно он тянется ко мне своими длинными щупальцами, пытаясь дотронуться до меня, прежде чем полностью захватить.

Я пытаюсь сделать несколько больших вдохов: мои легкие горят. И вдруг слышу пение мужских голосов, низких и гортанных, моментально разворачиваюсь, меняя направление, и начинаю бежать в их сторону. Через щель в повязке я вижу, что они не далеко стоят вокруг большого костра на поляне. Все в длинных черных и красных одеждах с капюшонами, натянутыми низко на лицо полностью скрывающими их, от них чувствует исходящая угроза. Я помню их, они все присутствовали в том странном месте, на балу. Они все знают намного больше, чем могут сказать.

Они и есть братство Эль.

Вдали на расстоянии я вижу свет от фонаря и мне бы лучше было пойти в его сторону, но уже слишком поздно, поскольку они все повернулись в мою сторону, заметив меня. Я уставилась на них испытывая ужас и до смерти перепуганная, съедаемая этим ужасом. Они начинают двигаться ко мне, я разворачиваюсь и бегу и слышу, как они за начинают преследовать меня. Они двигаются намного быстрее, чем я. Я слышу, как они приближаются ко мне по их тяжелому кряхтенью. Они почти достигли меня.

Я спотыкаюсь и падаю на землю на корни и переплетенные ветви. Они окружают меня, ия смотрю на безликие фигуры, испытывая беспомощный страх.

— Ты не можешь убежать.

Я цепенею. О Боже. Нет! Этот голос. Я точно знаю этот голос, пытаясь вглядеться в темноту внутри капюшона. Мимолетное движение, и я вижу блестящие черные глаза, которые смотрят на меня в упор. Я узнаю эти глаза.

— Но ты умер.

Отталкивающий хлюпающий скрежет вырывается у него. Они падают на меня, их руки скользят везде – по груди, между ног. Я пытаюсь их ударить и бороться, но это совершенно бесполезно. Невозможно устоять против захватывающих и дергающих сильных рук, я слышу, как они перешептываются о своем коварном плане, вызывающим полный ужас.

Этим они бросают меня вниз, вниз в замороженную яму ада.

Вдруг я слышу крик. Ребенок. Мой малыш. Мой Сораб.

Руки по-прежнему остаются на мне, но они останавливаются, повернувшись в сторону голоса. Они хотят не меня... не меня.

Я вижу Блейка, стоящего вдалеке вместе с Сорабом.

Нет, нет, нет. Быстро, быстро, нужно что-то сделать. Беги. Я открываю рот, пытаясь закричать, чтобы предупредить его, но не вылетает ни звука. Они забрали мой голос, уже слишком поздно. Я опоздала и от бессилия начинаю тихо выть.

Я чувствую, как меня трясут за плечо.

— Проснись. Это всего лишь сон.

Мои глаза открываются, как по щелчку, и Блейк глядит на меня сверху-вниз. Я смотрю на него в полном замешательстве от пережитого ужаса, и моя голова еще не прояснилась от пережитого страха, я обвиваю его руками, отчаянно хватаясь.

Он пытается уложить меня обратно на подушку, но я не в состоянии оторваться от него. Я отстраняюсь, чтобы посмотреть в его глаза.

— Я боюсь за тебя.

— Не из-за чего бояться, — его голос звучит так нежно. Он укачивает меня, как маленького ребенка, в своих объятиях и осторожно убирает прилипшие волосы к моему влажному лбу и заплаканным щекам. — Все кончено. Все кончено, — монотонно повторяет он.

Мой сон был настолько реальным, что я до сих пор нахожусь под впечатлением от испытанного ужаса.

— Мужчины. Много мужчин в капюшонах... в лесу. Кто они?

Он хмурится.

— Какие мужчины?

— Они хотят вернуть тебя к ним.

— Это просто ночной кошмар, Лана. Нет никаких мужчин в капюшонах. Ты в безопасности. Здесь…

— Твой отец, там он был живым.

Его глаза смотрят на меня сурово.

— Мой отец умер, — его голос становится без эмоциональным и резким.

Я прислоняюсь своим лбом к его груди и рыдаю.

Снова и снова он убеждает меня, что это всего лишь сон. Простой кошмар, пока я не засыпаю, убаюканная его объятиями.

Я просыпаюсь от предчувствия какого-то первородного страха, что что-то не так, мельком бросаю взгляд на часы, стоящие на прикроватной тумбочке. Еще совсем раннее утро. Странное предупреждение об опасности прожигает дыру в моей голове, которое я не в состоянии отбросить в сторону. Вылезаю из постели, натягиваю брошенную рубашку Блейка и направляюсь в комнату Сораба. Еще совсем рано, и мой сын крепко спит. Тихо, стараясь не шуметь, я открываю дверь и спешу по коридору. Блейк работает в гостиной, склонившись над какими-то бумагами. Он поднимает голову, видит меня и внезапно вскакивает на ноги.

— Что случилось?

— Ничего, — говорю я, но спешу к нему, прижимаясь. Надо признать, что ничего не произошло. Ну и что, что я ощущаю это маленькое покалывание в затылке, как будто кто-то наблюдает за мной? И такое чувство, что словно затишье перед бурей? Я чувствую, как мой желудок скручивается от напряжения.

— Не позволяй себе стать рабом своих страхов, Лана, — шепчет он мне в волосы.

Как по мановению волшебной палочки, я чувствую, как страх уходит. Все в порядке. Блейк в порядке, Сораб и я тоже в порядке. И нет ничего плохого. Вероятно, это всего лишь мои слишком пере возбудившиеся нервы, я просто себе много на придумывала, потому что у меня нет всех фактов, я не знаю слишком многого.

Я поднимаю глаза на него.

— Хочешь, я приготовлю что-нибудь поесть?

— Нет. Единственное, кто может утолить мой голод это ты, — говорит он, покусывая мою мочку зубами. – Я никак не могу насытиться тобой, и готов поглощать тебя всю, все чертово время.

Заманчиво позволить ему наполнить меня, и может он заставит забыть меня обо всем. Мои губы расплываются в приглашении.

— Поглоти меня, в таком случае, — с придыханием шепчу я.

Он приподнимает меня за талию.

Я плотно оборачиваю ноги вокруг его бедер, обхватив руками за шею, прильнув лицом к его горлу, и позволив ему нести меня в спальню. Он аккуратно опускает меня на пол, и несколько секунд просто стоит и смотрит на меня сверху-вниз, его глаза кажутся темными и неумолимо решительными. Потом он начинает расстегивать свою рубашку, а я наблюдаю за ним из-под тяжелых опущенных век. В моих венах внезапно начинает пульсировать закипающая кровь, когда он отрывает пуговицы, которые разлетаются во все стороны, расстегивает молнию, и предстает передо мной обнаженным. Мои глаза передвигаются по его телу и останавливаются, словно загипнотизированные, на его стоящем члене, большом и гордом, наполненным пульсирующими венами. Я непроизвольно облизываю губы, испытывая жажду полностью ощутить его внутри, всю длину, всю жесткую толщину и всю неудержимую мощь.