— Ты совсем что ли сбрендила, дура? — прокричал Андрей, приближаясь ко мне. А я просто потеряла дар речи из-за его внешнего вида. Видимо, им со Стасом не суждено теперь нормально общаться, так как на его лице начали проявляться следы от жестких ударов. Не знаю почему, но мне даже не было жалко его в этот момент, настолько я была взбудоражена своим вождением и выходкой Андрея, что во мне не осталось сил для сопереживания.

— Какого черта ты творишь? А если бы я не успела притормозить? Или увернуться? Решил до конца меня добить?

— А какого лешего ты так мчишься по дороге? Остатки разума совсем растеряла?

— Всё! С меня довольно! — я подняла руку вверх и направилась к своей машине; меня всю трясло от злости, страха, до сих пор не покидавшего мой разум, и одновременно от неистовой любви к этому мужчине.

Но Андрей схватил меня за запястье и притянул к себе, другой рукой зарываясь в моих волосах.

— Нам надо поговорить!

— А мне — нет! — я попыталась вырваться, так как чувствовала, что от его близости мое тело снова бросило в жар, а завершить встречу с ним также как в прошлый раз мне не хотелось. Да и продолжать беседу с ним тоже.

— Мила! Ты не можешь просто так взять и уйти! Ты отлично знаешь, что нам пора поговорить!

— Пора поговорить? Ты уверен, что хочешь этого? Потому что лично у меня куча вопросов, ответы на которые я жажду получить от тебя, но боюсь, что ты как всегда просто упрешься рогами в свои мысли и всё! Ты готов ответить на каждый мой вопрос?

Андрей, продолжая сжимать моё запястье приблизил меня к себе и попытался поцеловать, но я отвернулась в сторону, отчего его губы прошлись в сладком нежном поцелуе по моей скуле; я резко втянула в себя воздух, а бешено бьющееся сердце, вот-вот грозившееся выпрыгнуть из моей груди, умоляло меня пойти на уступки этому мужчине.

— Я постараюсь!

— Нет! Меня это не устраивает! — я вырвалась из его объятий и повернулась к нему спиной, собираясь вернуться в свою машину. Но Андрей обогнал меня и встал на пути, тяжело дыша, а его голубые глаза говорили о том, что он не сдвинется с места и мне не даст этого сделать!

— Я не могу уехать, не поговорив с тобой! — мысль о том, что он снова уедет из города, вывела меня из себя.

— Я тогда вообще не понимаю к чему нам эти разговоры? Ты все равно уедешь! А мне потом что делать? Снова собирать себя по кусочкам? Ты каким был эгоистом, таким и остался! Оставь меня в покое! У нас нет будущего, неужели ты не видишь? К чему ворошить прошлое?

— Я хочу разобраться!

— В чем, Андрей? — я уже не пыталась сдержать свои эмоции, рвущиеся наружу, поэтому перешла на крик. Я не могла спокойно разговаривать с этим человеком: если он собирается уехать, то к чему весь этот фарс? К чему эти попытки копаться в прошлом? — В чем ты хочешь разобраться?

— Да во всем, мать твою! — взревел Андрей. Он провел рукой по своим волосам, опустив голову, а когда снова посмотрел на меня, то в его глазах я увидела боль и отчаяние. — Во всем, Мила! Я знаю, что вел себя, как козел, эгоист, сволочь! Ты не раз мне об этом говорила, но почему ты решила разрушить все мосты, лишив меня возможности оправдаться! Мила, я любил тебя! Всегда! Больше жизни!

— Странная у тебя любовь, однако! Не находишь? Благодаря тебе я каждый чертов день просыпалась, как в аду, моля Бога, чтобы он хоть какой-то просвет дал в моей жизни! Твои звонки, как крошки хлеба, не улучшали моего состояния и не спасали ситуации. Да мне было немного лучше после них, я снова чувствовала, что есть ради чего жить! Но, Андрей! Ты бросил меня! Не я была с тобой на похоронах твоего отца! Не я была рядом на Новый год! И не я почему-то первого января находилась в твоей спальне! Ты считаешь, что это любовь? Разве любящий человек отправит на аборт свою женщину? Не было ни одного дня, чтобы я не пожалела о своем поступке! Сейчас моему сыну или дочери было бы три года, я бы ее собирала в садик, она стала бы моим смыслом жизни! А ты… Ты все перечеркнул своим эгоизмом! Я не отрицаю, что виновата тоже, ведь могла и свою голову включить в тот момент, а не идти на поводу твоих желаний! Но ты тогда был превыше всего в моей жизни! Я боялась тебя потерять! А ты этим просто пользовался! Ты знал, что я все сделаю для тебя! Ты знал, что я пойду даже на аборт, лишь бы ты всегда оставался рядом! Но я настолько была слепой и глухой, что не слышала собственного зова разума. Не одна нормальная женщина не пойдет на то, что я сделала для тебя! Но ты даже ЭТОГО не оценил! Ты постоянно вытирал об меня ноги, каждый раз, когда ты собирался в клуб с друзьями, я умоляла тебя остаться или взять меня с собой, но ты ведь… Андрей Свиридов! Тебе все равно, что хочет женщина! Для тебя главное, что ЭТА женщина сидит дома и покорно ждет тебя. Я просто задыхалась, понимаешь? Я сидела дома и, глотая свои слезы, просто задыхалась! Я не хочу сейчас ворошить прошлое! Не хочу возвращаться к нему! Нас нет! И никогда не было, Андрей! В наших отношениях была только Я и мои попытки построить что-то большее из того, что мы имели. И самое обидно знаешь, что? — Андрей молча всматривался в мои глаза, скрестив руки на груди. — Что кроме секса НАС ничего не связывало! — последнее предложение я уже прохрипела, так как мои глаза полностью были во власти слез, а в горле стоял ком из обид и душевных неприятных воспоминаний. Я прикрыла рот тыльной стороной ладони и всхлипнула, ожидая, что хоть сейчас Андрей отпустит меня, и мы навсегда закроем тему наших отношений.

— Думаешь я не жалел об аборте? Мила, я проклинал себя и свой характер каждый Божий день! Думаешь, я не видел, как ты смотришь на детей во дворе? Думаешь, я не видел и не слышал всех тех слез, которые ты проливала из-за меня?

— Тогда почему ты не предпринимал попыток хоть что-то изменить? Почему? — я прижала руку к груди, так боль внутри меня усиливалась, а поток слез так и не прекращался.

Наступало время обеда, судя по увеличившемуся движению автомобилей, которые, проносясь мимо, поднимали пыль, перекрывающей доступ к нормальному дыханию: стало тяжело дышать, да и говорить от шума проезжавших мимо машин тоже было невозможно.

— Мила, — Андрей подставил сжатый кулак к губам и начал тяжело дышать, — пожалуйста, пойдем в машину. Поговорим спокойно!

— Зачем? Я не вижу в этом смысла!

— Я вижу!

— Ты все равно уедешь! У каждого из нас своя жизнь!

— Мила, пожалуйста!

Я стояла некоторое время молча, всматриваясь в любимые глаза этого мужчины, который, продолжая прижимать к губам сжатый кулак, смотрел на меня. Мое сердце разрывалось на части от противоречивости вспыхнувших желаний: я хотела быть на месте его руки, чтобы также прижиматься к его губам, как будто он ищет силы в этом жесте, как будто это помогает ему дышать; также я хотела сесть в свою машину и уехать отсюда, навсегда вычеркивая из памяти воспоминания об Андрее, которые изо дня в день прожигали расплавленным оловом мое сердце, ставя на нем клеймо принадлежности этому мужчине.

Я обхватила свои плечи холодными руками и отвернулась. Есть ли смысл в этой беседе? Смогу ли я потом нормально и спокойно жить, зная ответы на все свои вопросы? Смогу ли забыть Андрея, после того как мы, обсудив все проблемы, расстанемся навсегда? Не знаю! Но, по крайней мере, я буду знать, что творится в душе у Андрея, и что я значу для него!

Я снова повернулась к Свиридову, который, по-моему, даже не дышал, ожидая моего ответа, и шепотом произнесла:

— Давай, поговорим! Но если хоть один мой вопрос… — я ткнула указательным пальцем в его грудь, — …останется без ответа, клянусь, я уйду!

— Хорошо! — он тяжело вздохнул и поднял голову к небу, одной рукой расстегивая верхние пуговицы на рубашке. Я прошла мимо него и, открыв свою машину, вытащила ключи, затем заблокировала двери и оставила свою малышку скучать на обочине. Не говоря ни слова, я подошла к машине Андрея и села на пассажирское сиденье, он же прошел к водительской двери и, заняв свое место, завел машину.

Пока мы ехали, я снова и снова пыталась запретить себе думать о том, что произошло в этой машине прошлой ночью, но ясная картина постоянно представала перед моим взором, ухудшая мое и так шаткое положение, мне казалось, я сейчас задохнусь. Я притронулась ладонью ко лбу и почувствовала, что он не просто горит, а полыхает, я тяжело втянула в себя воздух, которого катастрофически не хватало, и покачала головой. Андрей, заметив мое состояние, рукой дотянулся до панели и включил кондиционер на два деления выше. Приятная прохлада начала нежно окутывать мое тело и сознание, мои мысли стали более ясными, и я поблагодарила за это Бога.

Мне казалось, что мы целую вечность проезжаем громоздкие здания, и лишь когда дорога повела нас к выезду из города, я нервно вцепилась в ручку двери.

— Не надо! Андрей! Останови здесь! — я отлично понимала, что он сейчас направился в ту же сторону, где мы с ним «разговаривали» в прошлый раз. К счастью, Андрей прислушался к моим словам и вывернул на обочину, заглушил двигатель и положил руки на руль, всматриваясь в свои ладони. Пытаясь унять бешено бьющееся сердце и дрожь в голосе, я пару раз втянула в себя воздух, после чего повернулась к Андрею, чтобы задать свой первый вопрос. Но он меня опередил.

— Ты вернешься к Стасу?

— Какая разница? — я не хотела сейчас говорить на эту тему, и, если честно, я не знала ответа на его вопрос. Поэтому я решила узнать все то, что меня все эти годы мучило. — Почему ты не взял меня с собой во Владивосток?

Он некоторое время просто молчал, смотря куда-то вдаль через лобовое стекло, затем опустил голову и тяжело вздохнул, после чего желваки на его скулах заиграли.

— Мила… — он некоторое время молчал, обдумывая по-видимому, ответ. — Отец много значил для меня, уехал я от него много лет назад не потому, что наши отношения стали напряженными или еще что-то, а просто потому, что я видел свое будущее именно в этом городе, здесь были все мои друзья, знакомые и здесь я и хотел остаться. Но когда мне позвонили и сказали о его смерти, я был просто… не то что подавлен… меня словно разрушили изнутри. Он был единственным родным, на тот момент, человеком. И его не стало! Я не представлял, как справиться с этой потерей! Поверь, Мила, в моем поступке не было какого-либо проявления иного отношения к тебе или принижения твоего положения в наших отношениях, просто… я не мог… понимаешь, я не мог позволить видеть мою слабость! Не мог! Даже в такой момент! Мне казалось, я справлюсь лучше, если меня никто не будет жалеть. Брать тебя с собой я не видел нужным, все эти хлопоты с похоронами тебе ни к чему. Я решил, что улажу все довольно быстро и вернусь обратно… к тебе… Но, так случилось… Черт! Мила, ты хоть понимаешь, что такое Совет директоров, которые как стервятники налетели на фирму, и каждый пытался по-своему все там устроить и прибрать к себе все то, что отец строил столько лет? Ты даже не представляешь! Пока мы ждали оглашения завещания отца, я все силы растратил, я был, словно выжатый лимон, понимаешь? Каждый день я приходил домой злой и крушил все, что мне попадалось под руку! Тебе хотелось это наблюдать? Только разговоры с тобой и мысли о том, что ты ждешь меня дома, давали мне сил для следующих встреч с адвокатом и всеми членами Совета. Мачеха надеялась, что весь пакет акций достанется ей после смерти моего отца, и уже плела свои интриги с нынешними акционерами. А я, словно истукан, бился головой о стену, не понимая, что же я делаю не так, почему меня никто не ставит в известность о каждом шаге, который был просто крахом для многомиллионной империи отца. А оказывается, меня просто списывали со счетов, никто не брал в расчет, что отец все оставит мне! Одному! Я очень хотел приехать на Новый год к тебе, понимая, что мне нужно развеяться хоть на пару дней, но когда позвонил адвокат и сообщил, что он только второго января сможет огласить завещание, я понял, что мне надо узнать все юридические тонкости данного вопроса, так как боялся просто прослыть тюфяком, который ни черта не соображает в делах отца. И мало того, если бы я прилетел тридцать первого декабря, то смог улететь только десятого января. Билетов на другие дни просто не было. А мне была слишком дорога память об отце, чтобы взять и не явиться на встречу с адвокатом, на которой собрался весь Совет и моя мачеха. Я не мог этого допустить, Мила. — Он все это время даже ни разу не взглянул на меня. Почему же он мне по телефону этого ничего не говорил? — Когда огласили завещание, и мачеха услышала свою фамилию только в одном пункте, который касался дома, находящегося загородом, в котором, в принципе, они и проживали с отцом, то меня ждало впереди долгое судебное разбирательство, которое она надеялась выиграть. — Андрей замолчал и усмехнулся. — Она просто надеялась, что все достанется ей! Но отец все акции и всю недвижимость, помимо вышеупомянутого дома, оставил мне! Если он посчитал, что я больше подхожу на роль владельца контрольным пакетом акций, значит, я должен был доказать, что это так! Мне пришлось всю фирму просто из д*рьма вытаскивать! Миллионные неоплаченные кредиты в банках, санкции со стороны надзорных органов — это все то, что меня ждало, когда я сел во главе отцовской фирмы. И эти все проблемы не решаются за один день! — Он замолчал, уперев взгляд в ладони, которые лежали на его руле. — Больше всего на свете я боялся показать тебе свою слабость…