Может, ожидание этого «чуда» и глодало его последние месяцы? Может, он предчувствовал это? Нет, знал, знал наверняка, просто боялся себе в этом признаться, что где-то там, на небесах, его судьба уже была предрешена. Он боялся обидеть жену, ведь он её любил. Да, любил и любит, но совсем по-другому: как друга, как сестру, как соратника. Они всегда вместе – Дон Кихот и его верный Санчо. Но у любого «Дон Кихота» есть «Дама Сердца». И вот она, его Дама, танцует сейчас с ним в этом обжигающем душу и тело танце.

«Надо остановиться, прекратить всё это. Прекратить пока не поздно».

«Поздно. Пропал. Поздно. Пропал», – стучало обезумевшее сердце.

Ему казалось, что его кровь закипела, что ещё чуть-чуть, и она вырвется из него горячим фонтаном и затопит всё вокруг: этот зал, этих ухмыляющихся людей, затопит и его. Он утонет, но утонет вместе с НЕЙ. И тогда ОНИ останутся вместе. Навсегда!

Музыка остановилась. А он не мог сообразить, что же делать дальше? Сердцеедка заглянула ему в глаза, потом медленно повернулась и «поплыла» в сторону высоких дубовых дверей. У входа она остановилась и оглянулась, чтобы проверить – следует ли за ней её паж? Но могла бы этого и не делать. Он и так был рядом. Она улыбнулась и, уже не оборачиваясь, двинулась по сумрачному коридору в направлении, ведомом ей одной.

«Я, как Людовик, поддался романтическому приключению с поиском Незнакомки. Только он делал это от скуки. А я почему?»

Семён пытался заглушить отчаянные, еле слышные вопли разума. Сердце стучало так громко, что все остальные звуки просто исчезли. Нет музыки, нет голосов, нет звона бокалов. Мир опрокинулся, и он следует по тёмному коридору за призрачным голубым облаком. Он сошёл с ума?

В какой-то момент облако исчезло, и Семён в панике бросился вперёд. Из ниши в стене появилась рука и потянула его к себе. Он резко повернулся и, в тот же миг, горячее дыхание обожгло его губы. Он хотел что-то сказать, но жар поглотил его сознание и горячей лавой хлынул по венам.

«Пропал», – в последний раз мелькнула здравая мысль и погасла.

Земля буквально ушла у него из-под ног, и он полетел в черную бездну.


Хлопнула дверь. Семён пошевелился и понял, что ещё жив. Его «бездной» оказался толстый пушистый ковёр в какой-то комнате. Он осмотрелся вокруг и увидел огромные стеллажи с книгами.

«Наверное, библиотека, – подумал он. – Ну, что ж, столь интеллектуальное место для столь низкого падения».

Он встал, привел свою одежду в порядок и стал расхаживать по комнате. Ему совсем не хотелось идти в сверкающий зал с гомонящей толпой. Когда глаза привыкли к темноте, он смог более отчётливо различать предметы. Стол, кресло, камин – всё, как положено.

И, если бы не надо было ждать жену, он бы тут же уехал домой.

«Жена! О, боже, как я смогу смотреть ей в глаза? Как я смогу сказать ей об ЭТОМ? Она всегда доверяла мне и никогда не сомневалась в моей порядочности. Что с ней будет?»

Когда-то они договорились, если кто влюбится, то обязательно расскажет об этом прежде, чем начнется интимная связь, и тогда они смогут остаться друзьями.

«А что теперь? Что же я наделал? Урод! Какая муха меня укусила?» – скулы передёрнуло, как от оскомины. – «После свадьбы ни одна женщина на плотском уровне меня не интересовала. Ни одна из них не задевала меня. Я видел в них только глупых кривляк. Их кривляния отличались только большей или меньшей степенью таланта. Я достаточно «пообщался» с ними до женитьбы. Разве что бывшая одноклассница на короткое время вывела меня из равновесия. Но очень скоро через её «светлые» воспоминания стали видны истинные намерения. И вот… вляпался».

Он то садился в кресло, то перебирал корешки книг на полках… но тянуть время уже было невозможно. Он ещё раз окинул взглядом комнату и решительно зашагал к выходу. Около дверей вдруг замедлил шаг и ещё раз обернулся. Странная, слегка зловещая улыбка заиграла на его губах:

«А всё-таки, я сделал эту цыпочку».

Он вернулся в зал и осмотрел пёструю, веселящуюся толпу. «Маркизы» среди них не было. Конечно же. Зато он приметил щуплую фигурку в костюме Клоунессы. Она с кем-то оживлённо беседовала и при этом усиленно жестикулировала.

«Костюм, действительно, оригинальный. Главное, неожиданный», – подумал Семён и сделал вид, что не узнал, кто прячется за яркими атласными ромбами и в шапочке с бубенчиками. Он поискал глазами свободное место и заметил кресло, в котором он так уютно сидел, всего каких-то 20–30 минут назад. Как всё изменилось за это время! Мир изменился. Его мир.

Кресло было занято другим.

Он взял со столика напиток и направился в сторону огромного «французского» окна. За окном сыпал снег. Настоящая новогодняя ночь, с неясным волнующим светом и чудесным ожиданием нового. Только всегда ли новое лучше хорошо знакомого старого? Это большой вопрос.

– Мистер Неизвестный, нельзя ли Вас пригласить на танец?

– Отчего же нельзя? Конечно, можно. Тебе, Мариночка, всегда и всё можно.

– Ну вот, – разочарованно протянула маска Коломбины, – мог бы хоть притвориться, что не узнал меня. Так даже скучно как-то.

– Почему?

– Ну, мог бы хоть пофлиртовать со мной.

– Перебор.

– Что?

– Да так, ничего. А почему ты опоздала?

– Я застряла в «пробке». Я думала, если поеду не по набережной, то точно миную затор, и свернула в объезд. А там машин не меньше, да ещё снега навалило! И такая каша, что моя «девочка» еле выбралась оттуда.

– Понятно. Может, ты хочешь чего-нибудь выпить или перекусить?

– Ой, нет. Скоро всё равно всех за стол позовут. Поберегу место для вкусненького. Шампанское во мне уже булькает. Если ещё чуть-чуть хлебну, то меня точно потянет песни петь или… ещё чего-нибудь. А что ты пьёшь?

– Не знаю.

– Дай попробую. Мм, вкусно. Мартини с чем-то…

Марина пристроилась на широком подоконнике и покачала ногой. Потом посмотрела на мужа и сказала:

– Может, надо было на дачу поехать?

– Может.

– Хотя… здесь не так уж и плохо. Ёлка вон, как в Кремле. Жаль, я все танцы пропустила.

Она соскочила с подоконника и сунула бокал в руку мужа.

Тут его взгляд упал на длинную янтарную палочку, заткнутую за пояс Марининого костюма. Он почувствовал, как по коже пробежал мороз. То, что он хотел считать бредом, вдруг напомнило о себе.

– Что это у тебя? – спросил он охрипшим голосом.

– Где?

– Вот. Откуда это у тебя?

– А … это. Я когда поднималась сюда, то какая-то сумасшедшая чуть не сбила меня с ног. Пронеслась, как ураган. В таком голубом платье а-ля Помпадур. А потом чуть выше по лестнице я нашла этот мундштук. Ты не знаешь, кто она? – Марина посмотрела мужу в глаза. Он моргнул, но взгляда не отвёл.

– Кто? Нет, не знаю.

И это была истинная правда.

– А, впрочем, может это и не её. Надо будет спросить дядю Сэма. О! Кажется, всех приглашают на банкет. Пойдём скорее, а то всё вкусное съедят, – она засмеялась, взяла мужа за руку и потащила за собой.

14

После боя курантов, шума и криков по поводу наступившего Нового Года, за столом только и было разговоров, что об этой «даме в голубом».

Все строили догадки, предположения, но ничего определённого так и не вырисовалось. Во-первых, приглашённые в большинстве своём были не знакомы. Во-вторых, все были в масках, а изрядное количество шампанского и не только не давало сосредоточиться на выводах. В любом случае, хозяева дома и гости были весьма довольны: интрига удалась и появилась тема, чтобы посудачить.

Оказывается, эта дама успела перетанцевать с большей частью присутствующих мужчин, но сказать про неё что-то определенное не мог никто. Кроме живописных восхищений неженатых мужчин и сдержанных комментариев женатых, Марина толком ничего не услышала.

Дамы, как водится, старались преуменьшить достоинства незнакомки. Их не устраивало в ней всё: от наряда до поведения. «Вертихвостка и ничего особенного», – это были самые сдержанные высказывания.

Семён вначале очень нервничал, что кто-нибудь заметил его интрижку с этой бестией, но вскоре успокоился, а потом даже почувствовал своё превосходство над слюнопускающими особями мужского пола. И только однажды он слегка напрягся, когда сидящая напротив женщина, спросила его:

– А Вы, кажется, тоже вальсировали с этой дамочкой? – и выжидательно замерла, поглядывая то на него, то на Марину.

Марина придала своему лицу безразличное выражение, но приготовилась ловить каждое слово мужа.

– Да. Она… – он на секунду запнулся, – пригласила меня, и я не мог отказать даме.

– Ну, и как она Вам? – прицепилась дотошная соседка.

– Если бы она была без маски, – вежливо и спокойно ответил Семён, – я бы смог Вам её описать. Но как я могу описать… куклу? Её Вы и сами видели.

– Да, Вы правы. Действительно, кукла, очень точное определение, – с некоторым злорадством откликнулась женщина и кинула взгляд на сидящего рядом мужчину. Тот поспешно затолкал в рот кусок мяса. Видимо, он тоже танцевал с Незнакомкой, к великому неудовольствию своей спутницы.

Марина проглотила улыбку и спросила:

– А что, правду говорят, у неё был… очень необычный костюм?

– Да чего уж необычного? – фыркнула женщина. – Рюши и пошлые воланы, чтобы скрыть костлявость, – она шумно вздохнула, и её внушительных размеров бюст стал просто гигантским. Она бросила победоносный взгляд на жующего спутника. Тот понял, что должен что-то сказать. Быстренько проглотил комок мяса и поддакнул:

– Да, дорогая, ты права – дохлая, как вобла. И подержаться-то не за что!

Но, вместо одобрительного, он получил ещё один уничижающий взгляд и понял, что ляпнул что-то не то. Уж лучше бы жевал.

Марина взглянула на Семёна, но он успел «уйти в себя». Понять, что он думает, было невозможно. Она поковыряла вилкой в тарелке и сказала:

– Жаль, что я опоздала, я бы тоже полюбовалась на неё.