Потом позвонила четвертой своей подруге, доктору, и уже с подробностями, но без имен, пересказала «ночь любви» и попросила просветить насчет импотенции. Подруга сказала, что сейчас все лечится и все это ерунда – тем более что «мужчина, о котором ты рассказываешь, Лилечка, перенес душевную драму».

– Вот именно, душевную драму! – чуть ли не со слезами подхватила Лиля.

Она уже была готова разделить эту драму с Тарасом. Быть матерью и помощницей. Его спасительницей. И ее совершенно не волновало, что в первое время тот, возможно, не в силах будет выполнять супружеские обязанности.

Она хотела получить Тараса, и она его получила. Он был очень мил, предупредителен и явно настроен на продолжение. Обещал позвонить!

Лиля себе места не находила – вот такой у нее был эмоциональный подъем…

Она вспомнила события двадцатилетней давности. Последний звонок. Школьный двор. Фотограф собирается сделать снимок для общего фото. Тарас смотрит на Веронику, а она, Лиля, – на Тараса. Сладкий и гадкий… Гад, конечно. Бросил. Ради Вероники. А теперь снова достался ей, Лиле, изрядно помятый жизнью… Но ничего, Лиля Рыжова спасет Тараса, и он поймет, каким сокровищем пренебрег когда-то…

Интересно, Вероника станет ревновать?

Даже если у женщины новый муж, она не может не вспоминать о старом. Вот бы на Вероникину физиономию посмотреть, когда она узнает, что Тарас и Лиля Рыжова – снова вместе!

А почему бы и не посмотреть?

Лиля немного подумала, а затем набрала номер мобильного Вероники.

– Алло, Ника? Это Лиля… Да-да, Лиля Рыжова! Надо встретиться. Очень срочно. Очень! Где? Ну давай в какой-нибудь кафешке… Где? Отлично.

…В подавляющее большинство московских кафе и ресторанов (если это, конечно, не святое время бизнес-ланча) ходят вовсе не для того, чтобы утолить голод. В заведениях общепита – встречаются. Ну и пьют… Еда где-то на третьем месте по важности.

Вероника предложила Лиле встретиться в «Лукошке» – что само по себе символично. Рядом с бывшей школой! Лиля согласилась, хотя обожала пирожные и все сладкое, на чем «Лукошко» особо не специализировалось. Не есть же она идет в это «Лукошко»… Так, закажет чего-нибудь для виду.

Главное же – встреча. Встреча подруг-соперниц.

* * *

Вероника пришла почти вовремя, опоздав всего минут на десять, и принялась взглядом выискивать в зале Лилю. День только начинался, суббота – посетителей почти не было, лишь несколько столиков заняты.

– Ника! – оживленно замахала руками блондинка в бело-розовых кружевах.

– Лиля! Ой, я тебя не узнала… Привыкла, что ты темненькая… – Вероника повесила пальто на стул, размотала шарфик, села напротив Лили.

– Я перекрасилась две недели назад. Захотелось вернуться к своему естественному обличью…

– Истинному! – засмеялась Вероника. Она пока еще не поняла, плохо или хорошо было Лиле в прежнем, зефирно-карамельном образе.

– Ну да, истинному… Что будем есть? Закажем мясо в горшочках – оно тут вроде неплохое…

– Я не ем мяса, – Вероника перелистала меню. – Вот, овощной плов!

– Ты что, вегетарианка? – неприятно удивилась Лиля.

– Двадцать лет рядом с колбасным королем… – фыркнула Вероника. – Поневоле станешь!

– Ты, я вижу, в хорошем настроении… – пробормотала Лиля. – Что, и твой новый муж придерживается таких принципов?

– Уже в курсе… Ну да, и Клим. Ты помнишь Клима Иноземцева? – оживленно спросила Вероника.

– Ой, очень смутно… Он такой тихонький был, себе на уме…

– Лилька, ну ты и язва! – засмеялась Вероника, хлопнула бывшую подругу по руке.

– Два сапога пара… Ерундой вы страдаете, вот что я скажу… – недовольно произнесла Лиля.

– Да все чем-то страдают, – пожала плечами Вероника. – Одни пьют, другие за шмотками с утра до вечера бегают, третьи на даче альпийские горки сооружают, четвертые судятся со всеми подряд…

– Ну да, ну да… – неопределенно произнесла Лиля. – А еще чем вы с Иноземцевым увлекаетесь?

– Просто – живем. Весело… – В это время подругам принесли заказ. Вероника наклонилась над пловом, понюхала. – Ничего так пахнет…

Лиля продолжала смотреть на нее со странным выражением.

– Лиль! Очнись.

– А ты хорошо выглядишь, Одинцова… – вырвалось у Лили. – Может, и есть в твоем вегетарианстве смысл…

– Да не вегетарианка я вовсе! Так, кое в чем себя ограничиваю… – отмахнулась Вероника. – Мне просто жалко этих несчастных животных… – вдруг призналась она, – которых убивают ради того, чтобы мы смогли набить свой желудок. Но это только моя проблема. Я не считаю, что окружающие тоже должны так думать.

– А людей?

– Тоже жалко. Я всем хочу помочь – и людям, и животным… – Вероника с аппетитом уписывала плов.

– Получается?

– Я надеюсь…

– Счастливая, – вздохнула Лиля. – У меня вот не получается людей любить. Сволочей среди них слишком много.

– А ты не думаешь, что и тебя кто-то сволочью считает?

– Может быть, – сухо произнесла Лиля. – Это правда жизни. Мир жесток и несправедлив.

– Я не хочу жить в таком мире, – решительно произнесла Вероника. – Тарас так же говорил… Пока я жила рядом с ним, я жила в жестоком мире. Где все плохо, где каждый за себя, где одни злодеи вокруг и можно выжить, лишь интригуя… Когда я с Климом, я живу в другом мире. Счастливом.

– Где нет зла?

– Есть, есть, куда деваться… Но там есть надежда. Там не бьют, не топчут ногами, не убивают.

– Твой Клим – тряпка! – вдруг вырвалось у Лили. – Он не мужик.

– Здрасте! – возмутилась Вероника. – Клим?!

– Клим, Клим. Вот кинется на тебя бандит с пистолетом или ножом – что твой Клим будет делать? Начнет христианские проповеди читать? Да пока он их читать будет, тебя уже сто раз укокошат…

– Клим через такое прошел… Ладно, Лиль, не будем об этом! – резко оборвала себя Вероника. – Я ни о чем плохом в последнее время даже думать не могу… Не получается! – нетерпеливо взмахнула она рукой, отчего ее гранатовый браслет сполз на запястье..

– А это у тебя что? – Лиля поймала ее за руку. – Красота какая…

– Клим делал. Специально для меня! – с гордостью призналась Вероника.

– А что он еще делает? Дорого?.. Ну, если я, например, захочу купить…

– Дорого, – вздохнула Вероника. – Сейчас уже – дорого. Очень. Минутку… – Она достала из сумочки глянцевый каталог модного ювелирного дома, разложила его на краешке стола. – Вот, это работы Клима…

Лиля склонилась над каталогом, принялась читать вслух:

– «Клим Иноземцев – молодой российский ювелир. Среди его клиентов…» – Лиля внезапно замолчала, пробегая глазами список фамилий. – Ника! Это правда?! Это все – клиенты Клима?

– Угу, – довольно кивнула Вероника. Ее буквально распирало от гордости.

– О-бал-деть… «В новых коллекциях модного ювелира – „Осенние цветы“, „Теплый вечер“ и „Только ты“ – использованы белые бриллианты, черные сапфиры, агат, черный жемчуг, гематит и любимый камень ювелира – гранат». Так-так-так, вот и сами украшения… – Лиля перелистнула страницу, принялась читать надписи под изображениями. – «Подвеска из белого золота с бриллиантами, гранатами и гематитом под кварцем. Цена по запросу». «Кольцо из золота с бриллиантами и перламутром. Цена по запросу». «Подвеска из белого золота с бриллиантами и черным сапфиром… цена по запросу», – убитым голосом добавила Лиля и захлопнула каталог. – Представляю, что это такое – «цена по запросу»!

– Но у него есть еще серия украшений из кораллов, они вполне доступны… – вдруг спохватилась, вспомнила Вероника.

– Ладно… Давай лучше поговорим обо мне. Это очень серьезно, – Лиля отпила из бокала минералки, размашисто промокнула губы салфеткой. – Ну-с, готовься… Сидишь на стуле?

– Сижу…

– Та-да-да-та! Мы с Тарасом снова вместе, – скромно, потупив глаза, произнесла Лиля. Потом тут же подняла голову, ловя реакцию Вероники. – Каково? Мы вместе, как двадцать лет назад.

– Здорово! Я рада.

Похоже, Лиля совсем не такой реакции ожидала.

– Рада?!

– Конечно. Что мне, ревновать? Я его не люблю, может, и не любила никогда… – усмехнулась Вероника. – Так, наваждение какое-то было. Я рада, что он не один. Правда!

Лиля судорожно вздохнула. Потом невнятно произнесла:

– Надо же… Ты, Ника, какая-то бесчувственная… Такого мужика проворонила!

– Ты о Тарасе? Какой же он мужик! Интриговал, такое вытворил в свое время… Мужчина не должен интриговать – это мерзко, – сквозь зубы произнесла Вероника.

– Он – не мужчина? – Лиля покраснела. – Бу… буквально?

– Что? А, нет… Лиль, ну ты различай – где мужчина, а где самец… Хотя, конечно, если считать наличие кошелька вторичным половым признаком… Кошелька и хорошей работы стилистов! Лиль, а почему ты спрашиваешь? – с искренним любопытством спросила Вероника.

– У него бывали осечки? – не выдержала, выпалила Лиля.

– У кого? У Тараса? Какие осечки?.. А… Нет, никогда, – улыбнулась Вероника. – Бесстыдница, Лилька!

– Никогда… – выдохнула Лиля.

– Лиль, у меня такое чувство, что мы мало изменились. Мы, бывшие одноклассники… По форме – да, но не по сути. Вот ты – как любила Тараса, так и любишь его всю жизнь.

– А он – как не любил меня, так и не любит… – прошептала Лиля, и веки ее набрякли.

– Лиль, я совсем не то хотела сказать! – встревожилась Вероника. – Чего ты вдруг раскуксилась? И про осечки я не поняла…

– Ах, перестань… Все ты поняла! Девушка! Девушка, пожалуйста, сухого красного. Девушка, стойте! Нет, водки – сто грамм. Лучше сто пятьдесят.

– Лилька!

– Молчи. Почему он меня не любит?.. Я сейчас вдруг поняла – он меня не любит! – Лиля всхлипнула и прижала к глазам скомканную салфетку. – Чего я сама себя обманываю… Тарас любит только тебя. Он болен тобой, болен – понимаешь?.. Только тобой… – Официантка принесла графин со стаканчиками. – Спасибо, девушка… Будешь? – обратилась она к Веронике.