Мы сидим втроем и наслаждаемся недолгим моментом тишины. Луизе нужно перевести дыхание, ведь она оставила свой автомобиль в квартале отсюда и прокралась в заросли сирени. Волнение утомило ее.

- Милая, как же хорошо, что ты дома.

- Спасибо, мама.

- Если бы у тебя изначально было хоть какое-то чувство ответственности, ты бы в жизни не оставила свою мать! - тетя Луиза облизала губы от пивной пены.

- Тетушка Лисси, но в Раннимиде нет ни одного колледжа. А мне нужно было получить образование.

- Ну получила ты ученую степень, а вот постоянной работы найти не можешь. Пустая трата времени и денег, вот что это такое.

- Если я буду вкладывать деньги в свой ум, никто их не сможет у меня отнять.

- Лично я лучше купила бы себе новую машину, - съязвила Луиза.

Джатс аж подпрыгнула.

- Никель как раз и купила мне новую машину! Или ты уже позабыла?

- С тобой позабудешь! Ты опускаешь стекло в дверце на каждом светофоре и орешь на всю улицу: "А моя дочка купила мне эту самую машину!" - Луиза явно недовольна, что завела этот разговор. И зачем вообще было произносить вслух слово "машина"?

- Да, так вот, я и говорю, милая, как же хорошо, когда ты дома.

- И долго ты собираешься тут пробыть?

- Еще не решила. Хочу обсудить это с мамой.

- Пока ты не уехала, я хочу внести ясность насчет того, что я "помешалась на религии", как Джатс утверждает. Ты знаешь, что меня отправили в Академию благородных девиц потому, что я была очень музыкальной девочкой. Селеста Чальфонте, хорошая женщина... в своем роде... послала меня туда. И лично оплатила все расходы.

- А я помню, что все было совсем не так, - возразила Джулия.

- Да что ты можешь помнить? Тебе в то время было шесть лет от роду! А мне было десять, и у меня был талант! - Луиза закинула ногу на ногу, чтобы выглядеть талантливее. И оттопырила мизинец на той руке, в которой держала стакан.

- Селеста тебя туда отправила потому, что ее сестра Карлотта заправляла этой школой!

- Это не значит, что у меня не было таланта!

- Нет, не значит.

- Я до сих пор играю на органе, который Перли купил мне перед тем, как помереть. Боже, упокой его душу.

Дядюшка Перли умер в аккурат на семидесятипятилетие Луизы, четыре года тому назад. Мама клянется, что он это сделал из соображений мести. Лисси командовала своим муженьком точно так же, как и всеми вокруг.

- Это здорово, что ты не бросаешь музыку, тетя Луиза.

- Спасибо тебе. Давно пора, чтобы меня хоть кто-нибудь здесь похвалил.

- Играет она! Все, на что ты способна - это включить на органе режим банджо и протренькать пару аккордов! - Джатс смачно скушала еще одно маринованное яичко.

- Заткнись, Джулия! У нас с Никель тут серьезный разговор. Ну вот, Никель, как я и говорила, Селеста отослала меня в Академию благородных девиц изучать музыку. И это правда - директрисой там была ее сестра, очень набожная женщина. Когда она умерла, то так и осталась сидеть, прямая, как палка, в своем чепце, как бы совершая крестное знамение. Вот так все в Раннимиде и уразумели, что она воистину святая, - тут Лисси бросила многозначительный взгляд на свою жующую сестрицу, - даже если они не отдавали ей должного при жизни.

- А я вот помню, что все было совсем не так, - Джулия отхлебнула еще один порядочный глоток пива.

25 сентября 1911 года

Раннимид располагался как раз на линии Мэйсона-Диксона. Власти Мэриленда и Пенсильвании пытались заставить город разделиться на два отдельных городка, раз уж обе половины и так подчинялись двум разным сводам законов двух разных штатов, но жители этого не допустили. Раннимид остался Раннимидом, а оба правительства могли катиться к черту. Мудрые законы 1865 года не позволяли поднимать вопрос об отделении от Союза, но если бы такая возможность представилась, весь городок ухватился бы за нее руками и ногами. Правда заключалась в том, что во время войны горожане сражались друг с другом, но южане или северяне - все они оставались уроженцами Раннимида. Одно дело устроить заварушку между своими, и совсем другое - когда заявится кто-то пришлый и начнет учить вас, как надо жить.

[Линия Мэйсона — Диксона (англ. Mason–Dixon Line) — граница, проведённая в 1763—1767 годах английскими землемерами и астрономами Чарльзом Мэйсоном и Джеремайей Диксоном для разрешения длящегося почти век территориального спора между британскими колониями в Америке: Пенсильванией и Мэрилендом. Линия чётко определила границы современных американских штатов Пенсильвания, Мэриленд, Делавэр и Западная Виргиния. До гражданской войны линия Мэйсона — Диксона служила символической границей между свободными штатами Севера и рабовладельческими штатами Юга.]

Раннимидцы решали вопросы по-своему. Например, Пейшенс Хорни была слегка того. Это всем было известно. Однажды заезжий доктор из Филадельфии попытался заставить мэра Южного Раннимида признать ее недееспособной, раз уж она жила в южной части города. Джон Гасснер этого делать не стал. Тогда этот доктор-из-большого-города отправился к мэру северной части, Отто Тангермену, рассказал ему, какие эти южане отсталые люди, и что мэр должен признать Пейшенс недееспособной. Отто вышвырнул его из города. Пейшенс громко разговаривала - очень громко рассказывала о планете Сатурн и гостях оттуда, которые ее навещали. А еще она болтала о семье Райфов, которой принадлежала консервная фабрика и завод по производству боеприпасов. Однажды она лицом к лицу столкнулась с самим старым Кассиусом и высказалась: "Ах ты, косоглазый сукин сын!" Город был в восторге. Это приключилось в 1882 году.

Теперь Пейшенс носила жуткого вида парик, чтобы прикрыть собственную лысину. Оба мэра посовещались и придумали ей работу - сидеть на железнодорожной станции и торговать горячими кренделями и каштанами зимой, а летом - лимонадом. У Пейшенс, конечно, рот не закрывался, и она в секунду могла заболтать любого, но никакого вреда от этого не было. Вот так в Раннимиде решали вопросы. И в этот сентябрьский день 1911 года Луиза и представления не имела, что скоро тоже станет для города причиной целого переполоха.

Луиза с Джулией проскользнули в дом Селесты сквозь заднюю дверь, как обычно и делали после школы. Кора в кухне готовила сэндвичи.

- Привет, красавицы!

Дети бросились маме на шею.

- Девчонки, вы меня задушите! А Селесте нужно подкрепление, у нее как раз карточная игра в разгаре.

- А Джатс вместе с Ив Мост сегодня в угол поставили!

- Ты это точно знаешь?

- Ты не в моем классе учишься, откуда тебе знать?

- А мне Орри Тадья сказала! - воскликнула Луиза.

- Орри - старая карга, ее кошка родила!

- Джулия, ты что! Только бы Селеста тебя не услышала, а не то она использует эту фразу на следующем городском собрании! - рассмеялась Кора.

А в гостиной Селеста с заговорщическим видом поглядывала поверх веера карт, которые держала в руке. Ее напарница, Фанни Джамп Крейгтон, слишком много выпила - в буквальном смысле слова, и теперь не обращала внимания ни на одну из подсказок Селесты.

На Селесте было жемчужно-серое, с бордовым отливом платье, в ушах неярко поблескивали маленькие серебряные серьги, а довершал ансамбль единственный сверкавший на руке бриллиант. Селеста знала меру в украшениях.

Фейри Тетчер носила на руке целую сияющую глыбу, отчего ее левый бицепс стал таким же мускулистым, как у тяжелоатлетов. Она была трезвой и, в отличие от Фанни, уловила все намеки Селесты. Вместе с Рамелль, своей сегодняшней партнершей по игре, они порядком вели в счете.

Селеста больше любила выигрывать, чем проигрывать. Она изо всех сил сдерживалась, чтобы не забарабанить пальцами по столу, и даже не обращала внимания на то, как Рамелль ритмично прижимает ее колено своим, хотя в любое другое время ее бы точно накрыло волной удовольствия.

- Кора, где там наши сэндвичи?

- Уже несу, ваше высочество! - Кора была не из тех, кем можно командовать.

- Девочки, не отвлекайтесь, играем!

Едва Кора вышла из кухни, Джатс повернулась к сестре.

- Ты слишком много болтаешь! И Орри Тадья тоже!

- Вы с Ив Мост лучшие подружки, вот и дружите себе! А меня и Орри оставьте в покое!

- Орри нюхает школьные стулья, когда с них люди встают!

- Фу! Не может быть!

- А вот и может! Я сама видела!

- Наверное, она сама видела, как это делаешь ты!

Джулия потянулась, чтобы стукнуть сестру, но Луиза вскочила и побежала по коридору. Джатс пустилась в погоню.

- Врушка-болтушка, рот до ушей!

- Ты-ты-ты попой нюхаешь цветы! - отозвалась Луиза спереди.

Чудесную фразу услышала Селеста. Услышала ее и Фанни Джамп.

- Девочки, а я вам когда-нибудь рассказывала историю о том, какое унижение пережил Брутус Райф, когда на него помочился Теодор Баумейстер?

Рамелль с треском схлопнула веер своих карт.

- Фанни Джамп, милочка, вернулась бы ты к игре, а не то мисс Селеста сделает с тобой кое-что похуже.

- Кора, мне кажется, нам следует дать твоим отпрыскам новые имена - "Франция" и "Германия", - сухо проговорила Селеста. Кора тем временем сервировала сэндвичи в соответствии с кодом, который они с Селестой разработали много лет назад.

- Желаете подкрепиться, миссис Тетчер? - Кора протянула той поднос.

Теперь Селеста знала, что у Фейри на руках два туза. "На Кору всегда положиться можно, она как скала", - подумала Селеста про себя, и ее настроение улучшилось, несмотря на шаткое состояние Фанни Джамп.

Джатс и Луиза пронеслись сквозь дальние комнаты для прислуги. Едва Луиза свернула за угол, как тут же наткнулась на заброшенное пианино.

- Джатс, смотри! - Луиза вспрыгнула на сиденье.

Джулия позабыла о том, зачем гналась за сестрой и присела рядом с ней.

- Ты нажимай вот эти две черные - раз-два, вот так, - сказала Луиза младшей сестре.