Глава 12

На одном из перекрестков в Челси пятеро предприимчивых пацанят ослабили болты на гидранте, и из него забила вода. Брайан понравилось, как они купались в мощном потоке, кроссовки у них скоро промокли, и влажные волосы прилипли ко лбам. Подняв камеру, она поняла, что испытывает сейчас обыкновенную зависть.

Брайан буквально обливалась потом, а мокрым веселым беззаботным мальчишкам жара была нипочем. Им не нужно было задумываться над тем, в верном ли направлении движется их жизнь и движется ли вообще. В эти последние знойные недели лета они имели полное право наслаждаться молодостью, свободой и прохладной водой из гидранта.

В тот момент им завидовала не только Брайан. На улице показался курьер, мужчина средних лет, его синяя рубашка пропиталась потом, а форменные ботинки покрылись пылью. Проходя мимо гидранта, он оглянулся через плечо и увидел, как один мальчишка подставил руку под воду. Сорванец выглядел абсолютно довольным. Тогда на лице курьера отразилось изумление, смешанное с сожалением. Брайан успела поймать кадр. Пожалуй, самый удачный снимок в тот день.

Потом она пошла дальше. Улицы были забиты машинами, тротуары раскалились. В Нью-Йорке жара переносилась очень тяжело.

Шейд работал в темной комнате, которую они сняли, сама Брайан в это время гуляла по городу с фотоаппаратом. Проявкой и печатью фотографий ей заниматься не хотелось. Обходя уличного торговца, который предлагал всем пластиковые солнечные очки с цветными линзами, она подумала, что хочет оттянуть посещение темной комнаты. Когда пленки будут проявлены, придет время возвращаться в Калифорнию, после короткой остановки в Нью-Йорке они поедут на север, чтобы последние выходные лета провести на мысе Кейп-Код. И все.

Ожидая окончания путешествия, Брайан и Шейд стали предельно внимательны друг к другу. В то утро, когда они проснулись на пляже, Брайан сделала шаг назад. Намеренно сделала, этого нельзя было отрицать. Она вдруг поняла, что отношения с Шейдом могут ей навредить. Это было больно. Пожалуй, не стоило так открываться ему. Она не могла отрицать того, что в какой-то момент перестала соблюдать дистанцию. Но все же еще можно было уберечь себя от полного уничтожения. И она убедила себя в том, что вместе с летом (а до его последнего дня оставалось всего ничего) закончатся и их с Шейдом отношения.

Размышляя об этом, Брайан медленно брела извилистым маршрутом к Мидтауну, где находилась арендованная темная комната.

Там уже висели в десять рядов пробные отпечатки с пленок Шейда. Положив негативы под увеличитель, он методично отбирал удачные кадры, вырезая то, что не нравилось. К своим работам он, как всегда, относился жестче и критичнее, чем к чужим. Шейд знал, что скоро вернется Брайан, и печать фотографий придется отложить, поэтому спешил. Ему очень хотелось увидеть кое-что.

Он отлично помнил мотель возле Луисвилля и маленькую комнатку, которую они сняли той дождливой ночью. Шейд вел себя безрассудно. С тех пор как они стали отгораживаться друг от друга, та ночь все чаще и чаще всплывала у него в памяти. Тогда между ними не было никаких преград.

Отыскав нужный снимок, Шейд стал рассматривать его через лупу. На кровати сидела Брайан, платье упало с плеч, в волосах блестели капли дождя. В позе читались мягкость, страсть и нерешительность. Но ее глаза…

Шейд нахмурился и прищурился. Что не так с ее глазами? Он захотел увеличить фотографию, рассмотреть их выражение и понять, в чем дело.

С каждым днем Брайан отдалялась все сильнее, он это чувствовал. Так что же такого было в ее взгляде в ту ночь? Нужно выяснить, потому что без ответа на этот вопрос Шейд не знает, в какую сторону идти, к Брайан или подальше от нее.

В дверь постучали, Шейд выругался. Ему нужен еще час. Тогда можно напечатать фотографию и получить ответ. Решив, что это веский аргумент, он проигнорировал стук.

— Эй, Шейд! Теперь моя очередь!

— Приходи через час.

— Через час?! — Брайан снова постучала. — Я тут сейчас растаю от жары. Ты и так сидишь там на двадцать минут дольше, чем мы договорились.

Дверь распахнулась, и Брайан ощутила, как ее окатило волной недовольства. Воевать она не хотела, поэтому просто изогнула бровь и вошла. Шейд хочет дуться? Да пожалуйста! Только пусть забирает свое плохое настроение с собой. Она спокойно достала камеру и поставила рядом с ней бумажный стакан, в котором плескался напиток со льдом.

— Ну, как дела?

— Я не закончил!

Пожав плечами, Брайан стала вытаскивать из сумки катушки с непроявленной пленкой.

— Завтра закончишь.

Шейд не хотел ждать до завтра, он не готов был ждать ни минуты.

— Дай мне столько времени, сколько я попросил, и завтра можешь работать здесь весь день.

Брайан стала наливать воду в неглубокий пластиковый лоток.

— Извини, Шейд. Я совсем изжарилась. Если сейчас не начну работать, смогу только дойти до отеля и завалиться спать. Тогда потеряю полдня и выбьюсь из графика. У тебя что-то важное?

Он засунул руки в карманы.

— Нет, просто хотел закончить.

— А мне нужно начать. — Брайан проверяла температуру воды в лотке и потому отвечала рассеянно.

Какое-то время Шейд наблюдал за тем, как она раскладывает свои вещи и уверенно переставляет пузырьки с реагентами. Вокруг ее лица прядки волос завились от влажности. Приступив к работе, Брайан разулась. Шейд почувствовал любовь к ней, желание, смущение и прикоснулся к ее плечу.

— Брайан…

— М-м-м?

Сделав пару шагов вперед, он остановился.

— Когда ты закончишь?

В ее голосе слышались раздражение и удивление.

— Шейд, ты прекратишь выгонять меня отсюда?

— Я просто собирался встретить тебя вечером.

Брайан замерла и посмотрела через плечо на Шейда.

— Зачем?

— Не хочу, чтобы ты возвращалась затемно одна.

— Ради всего святого! — Рассердившись, она повернулась всем корпусом. — Ты хоть представляешь, сколько раз я ездила в Нью-Йорк одна? И потом я разве похожа на глупенькую?

— Нет.

Он сказал это так, что Брайан прищурилась.

— Послушай…

— Я собирался встретить тебя, — повторил Шейд и прикоснулся к ее щеке. — Пожалуйста, пойди мне навстречу.

Шумно выдохнув, Брайан попыталась изобразить раздражение, но потом накрыла руку Шейда своей ладонью.

— Хорошо. В восемь — восемь тридцать.

— Договорились. Можем купить какой-нибудь еды на обратном пути.

— Давай. Думаю, сможем найти вариант, который устроит обоих. — Брайан улыбнулась и убрала руку, боясь, что поддастся искушению и притянет Шейда к себе. — А теперь иди и поснимай что-нибудь. Мне нужно работать.

Шейд взял сумку с камерой и направился к выходу.

— Если не закончишь к восьми тридцати, заплатишь за ужин!

Брайан решительно заперла за ним дверь.

За работой время пролетело незаметно. Все получалось само собой. Почти в полной темноте, под светом красной лампы Брайан двигалась уверенно, в четком ритме. Когда первая пленка была проявлена и подвешена для просушки, она перешла ко второй, потом к третьей. Наконец можно было включать обычный свет. Брайан выгнула спину, расправила плечи и немного расслабилась.

Рассеянно оглядевшись, заметила напиток, про который совсем забыла, и осторожно сделала глоток. Лед давно растаял, газировка стала теплой и водянистой на вкус.

Проявка пленок требовала точности, и это нравилось Брайан. Осталось дождаться пробных отпечатков. Тогда ее творческое начало будет удовлетворено. Она взглянула на часы и поняла, что до возвращения Шейда еще осталось немного времени. Значит, можно повозиться с негативами. Правда, закончить она все равно не успеет и в результате окажется в таком же положении, что и Шейд. Тогда она, подгоняемая любопытством, стала рассматривать его фотографии.

«Впечатляет», — подумала она. Впрочем, от Шейда иного и ожидать было нельзя. Ей на глаза попался большого размера портрет пожилого мужчины в бейсбольной кепке. Брайан решила, что попросит у Шейда копию. Этот снимок не похож на его обычные работы. Колби редко фокусировался на отдельном человеке и позволял эмоциям свободно проявляться. Утверждал, что не умеет сочувствовать, и сделал такой кадр. Покачав головой, Брайан стала изучать другие фотографии. Интересно, Шейд действительно верил в то, что не умеет сочувствовать, или просто хотел, чтобы другие верили?

Неожиданно она увидела себя и остановилась в изумлении. Брайан, конечно, помнила, как Шейд ее фотографировал, меняя ракурсы и объективы. Это удивило тогда, и в ней проснулось желание. А как Шейд к ней прикасался! Она все прекрасно помнила, так что фотографии ее вроде бы не должны были удивить. И все же Брайан испытала шок.

Дрожащей рукой взяла лупу и стала рассматривать маленький квадратик негатива. Она выглядела на нем такой… податливой. Нервно сглотнув, снова подняла увеличительное стекло. Она выглядела… мягкой. Может, это разыгралось воображение, может, сказалось мастерство фотографа, но ей показалось, что она выглядит влюбленной.

Брайан медленно отложила лупу и выпрямилась. Все дело в мастерстве фотографа, уверяла она себя. Удачный ракурс, игра света и тени. То, что запечатлено на пленку, далеко не всегда истина. Чаще иллюзия, нечто неуловимое на грани обмана.

Женщина знает, что она любит. Женщина знает, что она отдала свое сердце. Брайан снова и снова повторяла себе одно и то же, она не могла не заметить серьезное чувство.

Прислушавшись к тишине, она на мгновение закрыла глаза. Что ускользнуло от нее? Долго еще она собирается утверждать, что не испытывает влечения к Шейду, не хочет быть рядом с ним? Их связала любовь. Они стали одним целым, единым и неделимым.

Брайан снова посмотрела на свои негативы. Один из них упорно старалась не замечать. Этот случайно сделанный кадр пугал ее, потому что мог открыть то, что она пыталась спрятать. Но теперь, признавшись в любви, Брайан решилась взглянуть на него.