— И доктор Рен, пожиратель огня.

Сухой тон Шейда остался незамеченным.

— Это судьба! — Брайан перебралась на свое место. — Мы должны были свернуть именно на эту улицу. В противном случае не увидели бы этот плакат!

Фургон тронулся, Шейд еще раз взглянул на афишу.

— Подумать только, — пробормотал он, — мы могли бы доехать до Восточного побережья, так и не увидев танцующего слона.

Спустя полчаса он сидел, положив ноги на приборную панель, и спокойно курил. Вымотанная Брайан в очередной раз куда-то свернула.

— Я не заблудилась!

Шейд лениво выпустил струйку дыма.

— Да я же ни слова не сказал!

— Я знаю, о чем ты думаешь.

— Только мадам Зольтар умеет читать мысли.

— Тогда почему у тебя такой надменный вид?

— Разве?

— Ты всегда так выглядишь, когда я начинаю плутать.

— Ты же сказала, что не заблудилась.

Стиснув зубы, она бросила на него убийственный взгляд.

— Почему бы тебе просто не взять карту и не сказать, где мы сейчас находимся?

— Я попытался сделать это десять минут назад, но ты на меня зарычала.

— Ты взял карту с такой самодовольной ухмылкой, я поняла… — Она с шумом выдохнула.

— Ты снова отнимаешь хлеб у мадам Зольтар.

— Черт побери, Шейд! — Брайан едва сдерживала смех. Фургон катился по длинной неосвещенной проселочной дороге. — Можешь выставить меня дурочкой, не возражаю, только не нужно вот так изгибать бровь.

— Разве я так делал?

— Знаешь же, что делал. А теперь, пожалуйста, все же…

Вдали показались красные, синие и зеленые огоньки. «Чертово колесо, — подумала Брайан, — не иначе». Противная музыка послышалась в летних сумерках. Теперь уже Брайан приняла самодовольный вид.

— Я знала, что найду его!

— Ни капельки в этом не сомневался.

Можно было, конечно, сказать в ответ что-нибудь язвительное, но Брайан не стала. Мерцавшие в сумерках огоньки и противная писклявая музыка захватили ее внимание.

— Я уже давно, — пробормотала она, — очень-очень давно не видела ничего подобного. Нужно будет найти пожирателя огня.

— Ты, главное, кошелек не потеряй.

Помотав головой, Брайан свернула на ухабистое поле, где были припаркованы машины.

— Зануда.

— Нет, реалист. — Когда она остановилась у пикапа последней модели, Шейд добавил: — Запри фургон, — потом взял камеру, вышел и стал ждать, пока Брайан возьмет свой фотоаппарат. — С чего начнем?

Брайан тут же подумала о розовой сахарной вате, но через мгновение взяла себя в руки.

— Давай сначала просто побродим, осмотримся. Не нужно снимать все сразу, что-то лучше оставить на ночь. В темноте некоторые вещи выглядят эффектнее.

Сумерки еще не сгустились, поэтому горели далеко не все огни, и дешевый шик балагана выглядел убого. Естественный свет с легкостью развеивал иллюзии, но Брайан приехала не за этим. Карнавалы, как и Санта-Клаус, имели право не открывать своих тайн. Попозже, когда солнце скроется за подернутыми синей дымкой холмами к западу от поля, начнется самое интересное. И тогда никто не заметит, что краска на фургончиках облупилась.

— Смотри, Вольтара! — Брайан схватила Шейда за руку и потянула к огромному плакату, где в полный рост была изображена артистка. Ее изгибы едва прикрывал откровенный костюм, она была привязана к чему-то, походившему на изготовленный в кустарных условиях электрический стул.

Шейд взглянул на усыпанное блестками глубокое декольте.

— Может, на это и стоит посмотреть.

Фыркнув, Брайан потащила его к «Чертову колесу».

— Давай прокатимся. Сверху будет все видно как на ладони.

Шейд вытащил из кошелька купюру.

— Ты только поэтому хочешь прокатиться?

— Ну не будь таким занудой! — Они подошли к тому месту, где можно было сесть в кабинку, и стали ждать, пока смотритель усаживает другую пару. — Конечно, сверху все отлично видно. — Брайан плюхнулась на свободное место. — Можно будет сделать несколько кадров с воздуха, и… — она взяла Шейда за руку, колесо медленно вращалось, — пообниматься. На карнавале лучше места для этого не найдешь.

Шейд рассмеялся, Брайан стиснула его в объятиях и поцеловала. Кабинка поднялась на самый верх, туда, где чувствовался еще свежий летний бриз, и несколько мгновений они были только вдвоем. На спуске скорость увеличилась. От резкого перепада высоты у Брайан все внутри сжалось, мысли спутались. То же самое она чувствовала в объятиях Шейда, когда занималась любовью.

Прижав ее к груди, Шейд рассматривал стремительно набирающий силу карнавал и думал о том, что уже много лет не обнимал никого на «Чертовом колесе». Когда это было в последний раз? В старшей школе? Не мог вспомнить. И вдруг ему показалось, что молодость прошла мимо, потому что совершенно другие вещи казались в то время важными. Тогда, давно, он пустил все на самотек, сейчас, конечно, и речи быть не могло о том, чтобы вернуть юность обратно. Но Брайан помогла ему воссоздать отдельные фрагменты.

— Мне сейчас очень хорошо, — пробормотала она, любуясь последними яркими лучами солнца и прислушиваясь к голосам, которые то появлялись, то стихали по мере вращения колеса. Брайан сейчас была за пределами обыденности и благодаря этому особенно остро переживала все происходившее внизу. — Кататься на «Чертовом колесе» нужно каждый год. Обязательно.

Положив голову Шейду на плечо, она изучала разворачивавшуюся под кабинкой сцену — аллею с аттракционами, торговые точки, палатки с играми на ловкость. Брайан хотелось рассмотреть все это как можно подробнее. Она чувствовала запах попкорна, жаренного на гриле мяса и пота. Когда кабинка проехала мимо смотрителя, к этой смеси добавился тяжелый аромат лосьона после бритья. Все это постепенно складывалось в общую картинку, ни дать ни взять «Жизнь, вид сбоку». В этом уголке дети могли полюбоваться на чудеса, а взрослые притвориться, что тоже во все это верят.

Брайан схватила камеру и, стараясь не захватить кабинки и провода, поймала в кадр смотрителя карусели. Он все время поднимал и опускал специальные поручни безопасности, и это занятие его, казалось, утомило. «Но для него это работа, для отдыхающих же развлечение», — подумала Брайан и, довольная всем, снова уселась.

Когда стемнело, они приступили к работе. У «Колеса Фортуны» уже собралась толпа, одну за другой люди бросали долларовые монетки наудачу. Молодые люди рисовались перед девушками и друзьями, стараясь попасть мячом в пирамиду из бутылок. Малыши, которые только-только научились ходить, кидали шарики для настольного тенниса в аквариумы в надежде выиграть золотую рыбку, чей век был настолько короток, что даже думать об этом не хотелось. Девчонки визжали на быстро вращавшейся карусели под названием «Осьминог», мальчишки смеялись над плакатами, развешенными вдоль аллеи аттракционов.

Трехлетний ребенок тащил за руку женщину, которая несла, посадив на бедро, его младшего брата или сестру. Брайан успела поймать этот яркий кадр. Шейд сфотографировал троих мальчишек в футболках, имитирующих огромные мышцы, те старались казаться жесткими и суровыми.

Когда доктор Рен, пожиратель огня, вышел из палатки, чтобы продемонстрировать свое искусство, Шейд и Брайан стояли в толпе зрителей и ели пиццу. Ее корку, будто сделанную из резины, разжевать оказалось невозможно. Как и оказавшийся рядом десятилетний мальчишка, Брайан была в восторге от шоу.

Договорившись встретиться через полчаса в начале аллеи с каруселями, они разошлись в разные стороны. Брайан блуждала по карнавальной площади как завороженная. Не смогла устоять перед соблазном и посмотрела кусочек выступления Вольтары. Уставшая женщина с блестящим от пота лицом была привязана к стулу, к которому, если верить афише, подведено две тысячи вольт.

Вольтара переносила все довольно легко, царственно кивая головой каждый раз, когда можно было повышать напряжение. Брайан отметила, что спецэффекты далеко не первоклассные, тем не менее довольно приличные. Что-то голубое мерцало высоко на спинке стула, над головой артистки, отчего ее лицо было того же цвета, что и вспышки молний в летнюю грозу. Зрители заплатили за вход по пятьдесят центов. «Выступление стоило потраченных денег», — решила Брайан и ушла.

Выйдя из палатки, она с интересом осмотрела припаркованные за линией аттракционов автоприцепы, в которых жили работники балагана. «Никаких разноцветных огней и приятных иллюзий, — подумала Брайан, петляя между трейлерами. — Сегодня вечером люди, которые в них живут, соберут все оборудование, снимут плакаты и поедут дальше».

Луна заливала металлические корпуса фургонов, подсвечивая все царапины и вмятины. Маленькие окошечки были задернуты занавесками. На боках виднелись выцветшие буквы: «Найтингейл». Брайан это заинтересовало, она присела на колени, чтобы сделать фотографию.

— Заблудились, юная леди?

От удивления Брайан подпрыгнула и чуть не налетела на коренастого мужчину в футболке и рабочих штанах. Может, он работал в балагане и сейчас отдыхал. Или просто пришел посмотреть. От него исходил теплый спертый запах пива.

— Нет. — Брайан осторожно улыбнулась и отошла немного назад. Это движение получилось как-то само собой, она не испугалась, вокруг все сияло, и всего в нескольких метрах шумели люди. «Напротив, — думала Брайан, — незнакомец мог оказаться полезным». — Вы работаете здесь?

— Не стоит женщине в одиночестве бродить в темноте. Или вы кого-то ищете?

Мужчина раздражал Брайан. Именно это читалось в ее глазах перед тем, как она отвернулась.

— Извините, я занята.

Тогда он схватил ее за руку. Она тут же поняла, что огни дальше, чем ей казалось до этого. «Не трусь», — приказала она себе.

— Послушайте, меня ждут, мне пора.

— Да нет же, ты тут одна-одинешенька.