Детство Шейда было самое обычное. До поездки к Браунам он и не вспоминал о тех простых и чистых днях. События взрослой жизни заслонили почти все детские воспоминания. И теперь, не отдавая себе в этом отчета, он воскрешал в памяти то время.

На нижней ступеньке, прислонившись к перилам, сидела Брайан. Она то вступала в разговор, то отключалась от него. Болтали о пустяках, и легкость беседы только добавляла сцене трогательности. Мотыльки бились о висевший на крыльце фонарь, трещали сверчки, легкий ветерок колыхал листья обступивших дом деревьев. Природа тоже вела тихий разговор.

Брайан нравилось, что Хантер положил руку на спинку качелей и, разговаривая с Шейдом, теребил волосы жены. Сара сидела, положив голову на грудь отцу, и время от времени прикасалась к животу Ли, словно проверяя, двигается ли там ребенок. Никто специально не усаживал этих людей, все вышло само собой. Брайан не смогла удержаться и тихонько проскользнула в дом.

Вернувшись спустя несколько минут, она принесла с собой фотоаппарат, треногу и вспышку.

— О, нет! — Сара с первого взгляда все поняла и выпрямилась. — Брайан собралась фотографировать.

— Только не надо позировать, — с улыбкой предупредила Брайан. — Просто болтайте дальше, — добавила она, пока никто не успел возразить. — Представьте, что меня вообще здесь нет. Вы отлично смотритесь. — А потом пробормотала про себя, устанавливая аппаратуру: «И почему я раньше не заметила?»

— Давай помогу.

С удивлением посмотрев на Шейда, Брайан хотела отказаться, но передумала. Он ведь в первый раз предложил ей поработать вместе. И не важно, что его на это сподвигло, желание наладить отношения или та привязанность, которую он теперь испытывал к ее друзьям. Брайан решила принять предложенную помощь и протянула Шейду фотометр.

— Снимешь показания, ладно?

Дело спорилось. Казалось, они работают вместе уже много лет. Еще один сюрприз для обоих. Брайан уже выставила экспозицию и теперь подбирала выдержку, а Шейд озвучивал показания фотометра. Довольная результатом, она посмотрела в видоискатель, чтобы проверить, удачно ли выбран ракурс и точка для съемки, отошла в сторону и предложила Шейду встать на свое место.

— Идеально.

Брайан собиралась снять людей, довольных друг другом и ленивым летним вечером, кадра лучше она и придумать не могла. Шейд отошел назад, прислонился к стене дома и, не отдавая себе в этом отчета, снова помог Брайан. На этот раз тем, что стал развлекать болтовней сидевшую на качелях троицу.

— Кого ты хочешь, Сара, — спросил он, когда Брайан снова стала возиться с камерой, — братика или сестричку?

Задумавшись, девочка забыла, что ее фотографируют.

— Ну… — Она опять прикоснулась рукой к животу Ли, та инстинктивно положила сверху свою ладонь. Брайан спустила затвор. — Пожалуй, братика, — решила Сара. — Моя кузина говорит, что младшая сестра — это ужасно.

Сара продолжала болтать, Ли откинулась назад и положила голову на плечо мужа. Он снова погладил ее по волосам. Брайан это очень тронуло. В глазах защипало, и следующий кадр она сняла вслепую.

Хотелось ли ей того же? Брайан думала об этом, продолжая снимать. Разве ей нужны духовная близость и эмоциональное удовлетворение, которые в браке прилагаются к интимным отношениям? Почему этот вопрос возник сейчас, когда чувства к Шейду и без того сложные? Она заморгала и открыла затвор. В этот момент Ли повернулась и рассмеялась какой-то шутке Хантера.

Отношения. Чем дольше Брайан думала, тем сильнее убеждалась в том, что хочет именно этого. Не легкой и беззаботной дружбы, которую позволяла себе раньше, а крепких и серьезных отношений с обязательствами. Именно их она сейчас видела через объектив фотоаппарата. Именно их, как оказалось, давно искала. Когда она выпрямилась возле камеры, рядом стоял Шейд.

— Что-то случилось?

Отрицательно покачав головой, Брайан выключила прожектор.

— Все отлично. — Она сделала над собой усилие и теперь говорила совершенно спокойно, даже смогла улыбнуться сидевшей на качелях семье. — Я пришлю вам фотографию, как только мы снова остановимся и проявим пленку.

Все ее тело дрожало. Шейд был рядом и заметил это. Повернулся и сам занялся камерой и треногой.

— Я отнесу это наверх.

Брайан хотела сказать «нет», но Шейд уже входил в дом.

— Пойду упакую оборудование. — Она повернулась к Хантеру и Ли. — Шейд любит выезжать в несусветную рань.

Когда Брайан ушла, Ли бросила взгляд на мужа.

— У них все будет хорошо, — пообещал он ей. — У Брайан обязательно все наладится.

Ли посмотрела в дверной проем.

— Может быть.

Шейд отнес камеру в спальню Брайан и стал ждать. Как только она вошла, он повернулся.

— Что случилось?

Она открыла кофр, стала укладывать стойки и прожектор.

— Ничего. А что?

— Ты вся дрожала. — в нетерпении Шейд схватил ее за руку и повернул к себе. — Ты и сейчас дрожишь.

— Я устала, — отчасти это было правдой. Брайан действительно устала от неожиданно нахлынувших эмоций.

— Не играй со мной в игры, Брайан. У меня это все равно лучше получается.

Боже, Шейд даже не представляет, как ей сейчас нужна поддержка. Понимает ли он, чтоона ему отдаст, если он сейчас ей поможет?

— Не дави на меня, Колби.

Можно было бы догадаться о том, что он проигнорирует эту просьбу. Шейд крепко взял Брайан за подбородок и испытующе посмотрел на нее.

— Рассказывай.

— Нет. — Ее голос звучал тихо. Если бы она рассердилась, обиделась или нахмурилась, он надавил бы на нее и все узнал. Но Брайан была спокойна, и он отступил.

— Хорошо, — Шейд отошел назад и засунул руки в карманы. Там, на крыльце, он что-то почувствовал, оно манило его и тянуло за собой. Если бы Брайан сейчас сделала хотя бы шаг навстречу, хотя бы один малюсенький шаг, Шейд подарил бы ей столько, сколько ни он сам, ни она не могли представить. — Тебе, наверное, нужно поспать. Мы выезжаем в семь.

— Ладно. — Брайан специально отвернулась и продолжила упаковывать оборудование. — Я буду готова.

Дойдя до двери, Шейд понял, что просто обязан повернуться.

— Брайан, я видел твои фотографии. Они необыкновенные.

Она почувствовала, как по ее лицу потекли слезы, и очень испугалась. С каких это пор она плачет, когда кто-то признает ее талант? С каких это пор дрожит, снимая сцену, которая ее волнует?

Сжав губы, Брайан собирала вещи. К Шейду она не повернулась.

— Спасибо.

Больше Шейд задерживаться не стал. Вышел, бесшумно закрыв за собой дверь.

Глава 6

К тому времени, как они проехали через Нью-Мексико и добрались до Колорадо, Брайан примирилась с собой. Ей казалось, что во время отдыха в каньоне Оак-Крик у нее было слишком много времени для самоанализа. Она часто опиралась на него во время работы, хотя и понимала, что иногда это занятие ни к чему хорошему не приводит.

Именно в этом она пыталась убедить себя, когда они с Шейдом снова погрузились в рутину путешествия. Надо было куда-то ехать, что-то снимать, снова садиться в машину и ехать дальше.

На этом этапе пути они старательно избегали мегаполисов и популярных событий, стараясь отыскать маленькие неузнаваемые городишки и ранчо, владельцы которых буквально боролись за выживание. Там семьи вместе работали на земле, просто чтобы свести концы с концами. Для этих людей лето было временем тяжелого ежедневного труда, позволявшего подготовиться к трудностям зимы. Никакого веселья, никаких игр, только солнце и песок. Там мигранты ждали августа, чтобы приступить к сбору персиков. Там за огородами ухаживали, пололи, заготавливая овощи на зиму.

По этой причине маршрут пролегал не через Денвер, а через местечки вроде Антонио. По этой причине Брайан и Шейд выбирали не крупные табуны скота, а маленькие стада частников.

На маленьком пыльном ранчо под названием «Бар Т» Брайан впервые увидела, как клеймят животных. Раньше она представляла себе, как потные ковбои в безрукавках сгоняют коров и ведут их куда-то. В целом все так и было. Брайан упустила всего несколько штрихов, запах паленого мяса и брызги крови кастрируемых бычков.

Когда ее чуть не вывернуло наизнанку, она поняла, что в душе, как ни крути, городской житель.

Но фотографии удались. Ковбои с завязанными платками лицами, шпоры на сапогах. Кто-то смеялся, кто-то ругался. Все работали.

Наблюдая за тем, как эти мужчины подгоняют коней, Брайан осознала истинный смысл выражения «рабочая лошадка». Тяжелый и резкий запах конского пота витал в воздухе, смешиваясь с испарениями человеческих тел.

Больше всего Брайан нравился сделанный ею портрет отдыхающего ковбоя. Парень попался как на заказ, румяный и крепкий, лучше модели и не подберешь. Его плотная двухцветная рубашка потемнела от пота на груди, на спине и под мышками, мокрое лицо облеплено пылью, на мятых сапогах засохла грязь, а задний карман джинсов вытерся от того, что в нем постоянно носили круглую жестяную банку с жевательным табаком. Запрокинув назад шляпу, спустив платок с лица на шею, парень сидел на заборе и пил холодное пиво из жестяной банки.

Брайан казалось, что на фотографии будет видно, как при каждом глотке опускается и поднимается адамово яблоко. И каждая женщина — в этом можно не сомневаться — влюбится в этого ковбоя. Загадочный хулиган, он был одним из последних рыцарей. Охотясь за этим кадром, Брайан чуть не пропустила обед и клеймение скота.

Последнее очень привлекло Шейда. Брайан это заметила и сразу поняла, что его снимки будут резкими, жесткими и детальными. Еще она видела, что Шейд фотографирует мальчика лет десяти — одиннадцати, который объезжал свою первую лошадь с задором и простотой, свойственными только детям этого возраста. Выбор Шейда удивил Брайан. Этот суровый мужчина редко работал с такими беззаботными темами. Теперь появилась еще одна причина полюбить его, что совсем не хорошо, учитывая состояние, в котором находилась Брайан. Вслед за этой причиной возникли и другие.