Пейдж Тун - Одно идеальное лето

Быстро принимаю душ и вытираюсь, вытаскивая из сумки одежду. На мне наряд, который я надевала в тот вечер, когда мы с Лиззи отправились в паб к Джо: темно-синие джинсы и красный топ, который я извлекла из глубин шкафа. Так больше шансов, что Джо меня узнает, плюс эта одежда мне по-прежнему идет. Прическу и макияж я тоже делаю как в тот раз. Ну, насколько могу без обширной коллекции теней Лиззи. Волосы короче, чем были тогда, но по-прежнему ниже плеч. Интересно, я сильно постарела? Ой, что за мысли.

Смотрю на мобильный, лежащий на прикроватном столике, резко подхожу и выключаю его. Сегодня вечером я не хочу думать ни о ком, кроме Джо. Прости, Лукас. Я закрываю глаза, и меня наполняет чувство вины. Но я должна это сделать! И ради него тоже.

Я беру сумку и быстро выхожу из комнаты.

Когда я спускаюсь вниз, на Лестер-сквер уже собирается толпа народу, и атмосфера накалена до предела. Большой экран над входом в кинотеатр проигрывает фрагменты из фильма, и каждый раз, когда появляется лицо Джо, раздаются громкие крики. Я проталкиваюсь сквозь толпу, чтобы попасть как можно ближе к ограждению. В первый ряд прорваться не удается – там стоят девушки с плакатами и фотографиями, и, судя по их взгляду, они скорее убьют, чем уступят место. Но здесь он вполне может меня увидеть. Надеюсь. Поверить не могу, что я делаю.

Подъезжают лимузины, и на красную дорожку начинают выходить звезды. Раздаются крики, но Джо не видно. Но потом толпа вдруг начинает реветь. Я никогда такого не слышала. И вдруг я вижу его – он на красной дорожке, в десяти метрах от меня! Меня толкают со всех сторон. Я недостаточно высокая, и меня так зажимают, что становится тяжело дышать. Изо всех сил расталкивая людей, я пытаюсь углядеть его снова. Он раздает автографы.

Боже, ну и вопли!

Здесь так много народу. Столько людей хотят, чтобы он их заметил. Вдруг я чувствую себя ужасно, ужасно глупо.

– Джозеф! Джозеф! Джозеф!

Что я здесь делаю?

– Джозеф! Джозеф! Джозеф!

Толпа снова расступается, и я вижу, как он улыбается молодой девушке, подписывая ее плакат. Она начинает рыдать от счастья, и он позирует с ней щека к щеке, пока ее мать делает фото.

Ох, Джо. Это ты. Это ты.

Меня переполняет любовь и отчаянное желание вновь заключить его в объятия, хотя бы один раз.

– ДЖО!

Я не сразу осознаю, что это крикнула я. И с изумлением вижу, как Джо замирает. Он резко бросает взгляд в мою сторону, и у меня замирает сердце. Я собираюсь закричать снова, но появляется какая-то женщина и торопит его. Он улыбается, машет рукой и уходит.

Нет. Вернись. Нет.

– ДЖО!

Поверить не могу, что все кончено. Двое подростков смотрят на меня и хихикают. Меня снова поглощает толпа, но теперь мне все равно. Я стою посреди площади в одежде восемнадцатилетней девочки, и чувствую себя полной дурой.

Я не могу оставаться в отеле. Мне слишком плохо, слишком тоскливо. Поэтому я ночую у Лиззи. Она поверить не может, когда узнает, где я была.

– Мне тебя так жаль, – бормочет она, обнимая меня, пока я плачу. – Так жаль, что меня не было рядом.

– Нужно была сказать тебе, что я иду, – выдавливаю я.

– Я смеялась над этим, потому что не думала, что ты пойдешь.

Я начинаю плакать сильнее.

– Ох, Элис, что ты будешь делать?

Она сама знает, что на этот вопрос мне ответить нечего.

На следующий день я еду к маме и папе. Они еще не исполнили свою мечту о переезде в Брайтон и открытии гостиницы, но по-прежнему очень любят об этом говорить. Я открываю входную дверь и вижу маму, примеряющую перед зеркалом плюшевые оленьи уши.

– Ты рано! – восклицает она. – Мы как раз собирались тебя встречать на вокзал!

– Я села на более ранний поезд, – объясняю я, умолчав об остальном, и, хихикнув, замечаю: – Прекрасно выглядишь.

– Я хотела сделать сюрприз. – Она прикасается к праздничному украшению. Уши начинают играть рождественскую песню про оленя Рудольфа.

Я фыркаю:

– Значит, мне повезло.

Она подходит и обнимает меня.

– Где папа?

– В саду.

Я иду на улицу его искать.

– Элис! – кричит он и спешит мне навстречу по садовой дорожке. – Мы думали, ты приедешь позже!

– Я знаю. Рудольф мне уже сказал.

– Идите домой, там холодно! – кричит мама. – Я поставлю чайник.

Я улыбаюсь и захожу за папой внутрь. Хорошо оказаться дома. Уехать в Германию, прочь от родителей… Нужно позвонить и узнать, как там Лукас. Позднее.

Вечером мы устраиваемся на диване перед телевизором – родители пьют херес, а я – «Бейлис» со льдом. Начинается мое любимое вечернее ток-шоу с шумным комиком Энди Карлом.

– Люблю это шоу, – радостно сообщаю я родителям. Папа ерзает по дивану. – Но если хотите, можем посмотреть что-нибудь другое, – нехотя добавляю я.

– Если хочешь, давай посмотрим, – говорит мама. – Правда, Джим?

– Конечно, – отвечает он и тянется за газетой.

«И сегодня у нас в гостях ДЖОЗЕФ СТРАЙК!»

Я резко поворачиваюсь к телевизору, где Энди Карл радостно улыбается на бурную реакцию публики.

– Этот Джозеф Страйк мне все время кого-то напоминает, – замечает папа, поглядывая на экран.

Глупая ситуация – я не могу рассказать про него собственным родителям. Но Лукас взял с меня слово.

Если учесть, сколько обещаний я нарушила за последнее время…

И именно поэтому должна сдержать хотя бы это…

Заходит первый гость, и папа возвращается к чтению. Следующие полчаса я умираю от нетерпения, пока наконец Энди Карл не объявляет: «Дамы и господа, Джозеф Страйк!».

Джо сбегает по извилистой лестнице под бурные аплодисменты и оглушительные вопли. Энди заключает его в объятия.

– Как дела, приятель? Все хорошо? – спрашивает Джо.

У меня звонит телефон. Я рассеянно смотрю на экран, ожидая, что это Лиззи, но это Лукас. Не отвечаю и продолжаю смотреть шоу.

Телефон звонит снова. Черт! Я отключаюсь. Прости, Лукас. Мне стыдно, но не слишком.

Начинает звонить домашний телефон. Папа встает, чтобы взять трубку, и я наклоняюсь вперед, чтобы расслышать, что Энди спрашивает у Джо.

– Элис! – зовет папа. – Это Лукас.

– Я перезвоню, ладно? – раздраженно откликаюсь я. Что-то о новом фильме…

– Можно, она перезвонит? – спрашивает папа в трубку. – А, хорошо. – Он кричит мне: – Лукас скоро ложится спать!

Что же такое! Я пропущу половину интервью.

– Мы все запишем, – обещает мама, потянувшись за пультом.

– Хорошо, – быстро говорю я и вскакиваю на ноги. Папа протягивает мне трубку.

– Привет, – небрежно здороваюсь я.

– Привет! – говорит он.

– Что случилось?

– Гм, ничего. Мы не говорили уже несколько дней.

– У меня все в порядке, – заверяю я, поглядывая на дверь. Может, удастся расслышать телевизор?

– Сегодня нашел дом. Думаю, тебе понравится.

– А, здорово.

– На всякий случай я уже внес залог.

– На какой случай? – уточняю я.

– На случай, если тебе понравится.

– Залог? Но дом ведь в аренду, да? – быстро спрашиваю я.

– Да, Элис, конечно.

– Уф. Прости, глупый вопрос. Хорошо, тогда…

– Не хочешь спросить меня, что за дом?

Я вздыхаю. Похоже, разговор затянется надолго.

Наконец мы прощаемся, и я спешу обратно в гостиную. По дороге я вижу маму, выходящую из туалета. К моему ужасу, папа смотрит документальную передачу о природе.

– Ты переключил, да?

– Прости. – Он легкомысленно пожимает плечами. – Устал ждать.

– Но ты записал? – встревоженно спрашиваю я. Скажи «да», скажи «да»…

– Нет.

– Черт подери! – восклицаю я и спешу переключить обратно.

– Элис, это всего лишь телепередача, – упрекает мама, усаживаясь на диван.

Когда я нахожу нужный канал, то вижу тихо смеющегося Джо. «Договорились», – говорит он.

«Большое спасибо, Джозеф Страйк!»

Публика ревет, и Энди Карл поворачивается к камере: «Вернемся после рекламы».

– Ну что за хрень! – восклицаю я.

– ЭЛИС! – возмущается папа.

Раньше я при них так не ругалась. Я вскакиваю и выбегаю из комнаты.

– Да что с ней такое? – слышу вопрос мамы, пока спешу наверх, чуть не плача.

Придется искать в Интернете. Забегаю в папин кабинет, запираю дверь и включаю компьютер. Он загружается ужасно долго, но наконец можно приступать к поиску. Даже не знаю, где лучше искать… Снова телефонный звонок, но я не обращаю внимания. Не хочу ни с кем говорить – родители ответят сами. Я понимаю, что веду себя как капризный подросток, но терять уже нечего.

– Элис! – кричит снизу мама. – Это снова тебя!

Да кто там опять? Если снова Лукас, я ему устрою.

Беру трубку и рявкаю:

– Але?

– Это Лиззи.

– Ой, привет.

– Ты видела?

– Нет, черт побери, нет. Папа переключил канал.

– Я все записала, – выдыхает она. – Может, зайдешь?

– Да!

Путь до ее квартиры я преодолеваю почти бегом. Она радостно открывает дверь.

– Скорее. Все готово.

Я спешу в гостиную и сажусь на диван. Она садится рядом и нажимает «пуск». Мы слушаем приветствия, обсуждение нового фильма Джо, а потом начинается самое интересное.

– Все твои отношения длились не больше нескольких недель, – говорит Энди Карл. – В чем проблема? Тебе что, не нравятся женщины?

Публика с изумлением и восхищением стонет от откровенного вопроса. Джо смеется.

– Потому что, если не нравятся, я могу тебе помочь, – добавляет Энди, игриво приподняв бровь.

Снова всеобщий безумный хохот.

– Вот уж спасибо, – отвечает Джо. – Но мне нравятся женщины. Просто я еще не нашел свою единственную.

– А-а-а, – публика дружно ахает.

Энди продолжает:

– По-моему, ты чересчур разборчив.

Джо смеется.

Энди наклоняется вперед с преувеличенным любопытством.