Пейдж Тун - Одно идеальное лето

– Значит, ты желаешь ему самого лучшего?

– Разумеется. – Я пожимаю плечами с деланой беспечностью. – Но вы знаете, он удивительно умный. Думаю, он сам может решить, что ему нужно.

Она пристально смотрит на меня. Не знаю как, но я умудряюсь не отвести взгляда. Наконец она кивает:

– Пусть будет так.

– Как?

Я так и не получаю ответа на свой вопрос, потому что возвращается Лукас.

– Розалинда нашла другого, – говорит мне он тем же вечером, провожая меня до Джесси.

– А. – Я чувствую себя неловко. – Когда ты узнал?

– За ужином, когда ты отлучилась в уборную.

– И что ты чувствуешь?

– Это к лучшему.

– А твоя мама с этим согласна?

– А ты как думаешь? – Он посылает мне косой взгляд. – Но она не сможет меня заставить.

– Она пыталась уговорить тебя меня бросить? – тихо спрашиваю я.

Он резко кивает:

– Да. Настаивала, что нужно действовать как можно скорее, пока не слишком поздно. Но уже слишком поздно.

– В смысле, Розалинда не примет тебя обратно?

Не уверена, что я приняла бы, будь я на ее месте. Наверное, она чувствует себя униженной.

– Нет, – говорит он, останавливается посреди тротуара и поворачивается ко мне лицом. – Слишком поздно, потому что мне нужна только ты, Элис. И им не заставить меня с тобой расстаться.

Не знаю, почему в этот момент я вспоминаю про Джо, но это так. Лукас поворачивается обратно и идет дальше.

– Ты ведь будешь учить немецкий? – коротко спрашивает он.

– Да.

Это самое меньшее, что я могу сделать.

– Блин!

Я резко просыпаюсь от ругательств Лукаса.

– Что такое?

Сейчас середина холодной, морозной январской ночи, и я в его комнате на Баррелз-Филд.

– Не могу заснуть! – Он бьет по матрасу. – Мама была права. Комната слишком маленькая.

– Ты умудрился прожить в такой комнате три года, – спокойно напоминаю я. Как-то он сказал, что наслаждается возможностью пожить обычной студенческой жизнью. Но он ездил домой и отвлекся от нее на несколько недель. Может, дело в этом.

– С меня хватит. Достала эта кровать! Это просто глупо!

Я сажусь.

– Тогда я вернусь к Джесси.

– Не глупи, – выпаливает он и тянет меня обратно. – Но мне нужно поспать. У меня завтра практика, а я не смогу сосредоточиться.

– Тогда зачем ты настоял, чтобы я сегодня осталась?

Я начинаю раздражаться. Вечером я встречалась в пабе с девочками из литературного общества, чтобы обсудить викторину по Диккенсу, запланированную на следующий месяц. Я не приняла предложения Лукаса меня забрать, но он все равно приехал. На своем «Порше». Пора это прекращать.

– Я соскучился, – жалуется он.

Рождество прошло без особых помех. Я ездила домой, а Лукас в Германию, но на этот раз он звонил мне почти каждый день, и я не теряла разума, как раньше.

– Ну, мне тоже предстоит непростой год, и я была бы не прочь как следует выспаться.

– Нужно писать очередное эссе по Гарри Поттеру? – издевательским тоном спрашивает он.

– Детская литература тоже требует работы, если ты не в курсе! – возмущаюсь я. – К черту, я пошла.

Он берет меня за руку.

– Не уходи. Прости. – Он обхватывает мое лицо руками и смотрит на меня сквозь темноту.

– Я понимаю, ты считаешь, что моя работа ничто по сравнению с твоей, и возможно, так и есть, но она все равно очень много для меня значит, – назидательно говорю я. – Я должна подумать о будущей карьере, и… Боже, я слишком устала.

У меня слипаются глаза и нет сил даже подняться.

– Прости, – снова говорит он. – Прости.

Он целует меня в губы, и я чувствую, как внизу он начинает расти, по мере того как поцелуи становятся все глубже.

– Не сейчас, – со стоном говорю я.

– Это поможет тебе расслабиться, – шепчет он.

Ты хочешь сказать, это поможет тебе расслабиться. Я отстраняю его.

– Нет, Лукас, мне нужно поспать.

Он ругается по-немецки. Я еще не выучила все ругательства, но догадываюсь, что это одно из них.

– Да что с тобой сегодня такое? – не выдерживаю я. – Сначала ты прерываешь мою встречу…

– Встречу по поводу викторины в пабе! – перебивает он.

– И что? Это мероприятие, которое я помогаю организовать, и мне не по душе, что ты снова явился на своем дурацком «Порше» и меня смутил!

– Прости, что мой «Порше» тебя так смущает, – похоже, ему вовсе не стыдно.

– Дело не в машине, а в тебе! – Я вылезаю из кровати и начинаю одеваться. С меня хватит. – Ты не должен меня контролировать! Не должен заставлять меня делать то, что тебе хочется! Я тоже человек. У меня здесь не так много друзей, и…

– Розалинда помолвлена.

Он перебивает меня твердо, но совершенно убитым тоном. Я тут же замираю.

– Что?

– Розалинда помолвлена.

Он смотрит на потолок.

– Помолвлена? С кем?

– С Фредериком Шульцем. – Прежде чем я успеваю спросить, кто это, он поясняет: – Он из очень хорошей семьи.

– Что за ерунда у тебя с очень хорошими семьями?

– Он слишком стар для нее, – продолжает он, не обращая на меня внимания. – Ему тридцать три, и он банкир. Очень успешный, – последние два слова он произносит протяжно, словно пьяный.

– Откуда ты все это узнал? – недоуменно спрашиваю я.

– Мама сказала.

– Когда? В Германии?

– Нет. Сегодня, по телефону.

Я должна была догадаться.

– И чего она ожидает – что ты понесешься домой и будешь умолять ее вернуться? – Я не могу сдержать обиды.

– Нет. Она рассказала это, чтобы досадить мне. – В его голосе обиды не меньше.

– Ох. – Я уныло сажусь на кровать. – Ты жалеешь, что все так вышло? – Я не хотела этого спрашивать, но чувствую, что должна.

Он отвечает не сразу, что на него не похоже.

– Нет, – резко отвечает он. – Это еще раз доказывает, что она мне не подходит.

Значит, ему нужны доказательства?

Он берет меня за руку и поворачивается ко мне.

– Нам нужен дом.

– Что?

– Мы могли бы жить вместе.

– Не торопись, мне всего двадцать.

– Я могу попросить родителей…

– Нет! – перебиваю я.

– Почему нет?

– Лукас, если родители купят тебе дом…

– Не купят, арендуют.

– Если родители арендуют тебе дом, я не стану с тобой жить.

– С какой стати?

– Потому что это неправильно! Не считая того, что я слишком молода, чтобы жить с парнем…

– Ты меня не любишь? – резко спрашивает он.

– Люблю! Но при чем тут это?

– Я больше не могу жить в этой комнатушке, Элис. Я тебя почти не вижу – ты вечно то на работе, то в этом литературном обществе.

– Это ты вечно занят своей учебой! – возмущенно говорю я. Чаще всего мы видимся на его условиях, а не на моих.

– А если бы мы жили вместе, то могли бы видеться каждый вечер, – он пытается убедить меня, но я непреклонна.

– Нет, – я отпускаю его руку. – Я не хочу принимать помощь твоих родителей. Я точно не перееду к тебе, если ты их попросишь.

Наверное, нужно было выражаться точнее.

Через несколько недель он приезжает к дому Джесси на блестящем новом серебряном велосипеде. На дворе очень яркое, бодрящее февральское утро.

– Ты купил велосипед! – восклицаю я. – Поверить не могу.

– Поехали покатаемся, – восторженно приглашает он. – У меня для тебя сюрприз.

Прежде чем я успеваю среагировать, он хватает с вешалки мое пальто и шарф.

– А разве велосипед – это не сюрприз?

– Не сравнится, – со счастливой ухмылкой говорит он, помогая мне надеть пальто.

– Куда ты везешь меня? – Мы выезжаем из города и я, кажется, сейчас лопну от любопытства.

– Увидишь, – довольным голосом отвечает он, поворачивая направо с Кондут-Хед-Роад. Я следую за ним по посыпанной гравием дорожке, пока он не останавливается перед живописным домиком с покрытой соломой крышей.

– Что думаешь?

Я недоуменно смотрю на него.

– Насчет дома?

– Ага.

– Чудесный, но…

– Дорогая, добро пожаловать домой, – комичным голосом говорит он, но у меня ощущение, что он не шутит.

– Быть не может! – выдыхаю я.

Он кивает:

– Может.

– Но я же сказала…

– Я не просил родителей о помощи, – быстро говорит он.

– Тогда как…

– Я продал «Порше».

Я ошеломленно смотрю на него.

– Если ты не рада, то слишком поздно, – легкомысленно добавляет он, слезая с велосипеда, – я уже заранее оплатил аренду. Зайди, осмотрись внутри.

Я слишком потрясена, чтобы отвечать. Оцепенело следую за ним.

Внутри уютно и старомодно, много антиквариата и аксессуаров в стиле Кэт Кидстон. За домом маленький сад, а дальше – залитое солнцем поле.

Он ведет меня к деревянной лестнице. Первая комната – маленькая и тесная, вторая – немного больше, зато в третьей – огромная кровать с пологом и вид на поле. Меня переполняет восторг. Это неправильно?

– Что думаешь? – радостно спрашивает он.

– Здесь красиво… – отвечаю я. – Но…

– Больше ничего не говори, – перебивает он, быстро целуя меня в нос.

– Но Лукас! – восклицаю я.

– Что? – восклицает он в ответ.

– Я не могу жить здесь с тобой!

– Почему нет? Тебе все равно придется уехать от Джесси – скоро вернутся его родители.

– Только на Пасху.

– Это в следующем месяце!

– Они сказали, что я могу жить у них и дальше.

– В крошечной спаленке Эмили? – он пытается уговорить меня. – Там еще меньше места, чем в моей спальне.

С ним не поспоришь. Родители Джесси должны скоро вернуться. Они любезно согласились позволить нам с Эмили жить в их доме до выпускного, а значит, мне придется переехать в комнату Эмили, а Эмили переедет с Джесси в мою, чтобы освободить территорию родителей. Эмили ездила к ним с Джесси на Рождество, и они хорошо поладили, так что ей этот вариант подходит, а мне кажется глупым искать что-то новое ради нескольких месяцев, оставшихся до конца семестра.