Элоиза Джеймс - Однажды в замке

– Напротив, – вклинилась Лила, – я слишком долго была вне общества. Решила начать новую жизнь. Я прибыла, дорогая, я прибыла!

Лорд Бекуит поклонился, взял руку Эди, поцеловал и не выпустил, хотя это было против правил этикета.

– Надеюсь, это не сочтут неприличным. Но я выражу чувства многих джентльменов, если скажу, как сильно сожалею о вашей поспешной помолвке.

– Леди Эдит выйдет замуж только через несколько месяцев, – вставила Лила обернувшись.

Бекуит снова поклонился.

– Леди Гилкрист. Истинное наслаждение видеть вас.

– Мои дорогие, не стоит ли нам выпить освежительного? – спросила Лила. – Должна признать, что после утомительной поездки в экипаже, мне необходимо что-то подкрепляющее.

Вскоре они уже сидели за маленьким столиком, на котором стояли шампанское и маленькие тарелочки с крошечными пирожными.

– Ешь, – велела Лиле Эди, пододвигая к ней тарелку, – иначе утром будешь мучиться от головной боли.

– Напротив, – ответила Лила серебристым голоском, – я никогда не пьянею от шампанского. По-моему, я родилась с его пузырьками в крови.

Вдова Рансибл привела с собой двух мужчин, вероятно, очередных кандидатов на смертельно опасную роль ее пятого мужа. Лила принялась безумно флиртовать с одним из них, лордом Греллом. Эди вздохнула и повернулась к Бекуиту.

– Полагаю, вы видели моего отца сегодня вечером?

– Да, леди Эдит. Вы, как я понял, прибыли не вместе?

Лила, должно быть, расслышала. Потому что напряглась и наклонилась еще ближе к своей добыче.

– Леди Эдит, могу я иметь честь пригласить вас на танец? – спросил Бекуит.

Она уже была готова согласиться, но увидела идущего к ним отца.

– Папа! – вскричала она, вставая и приседая. – Вот и ты!

Лила набрала в грудь воздуха, с такой силой сжала бокал, что Эди удивилась, как тот не разлетелся вдребезги, и осушила его.

– Дочь, – ответил отец, останавливаясь. – Леди Гилкрист! Леди Рансибл. Лорд Бекуит. Лорд Грелл.

Второй поклонник леди Рансибл растаял в толпе прежде, чем дождался приветствия. Появление крайне рассерженного мужчины вполне могло произвести подобный эффект.

Отец был похож на варвара, одетого в вечерний костюм. Хотя его камзол был из бархата цвета сливы, а галстук безупречно повязан, в глазах отчетливо проглядывало безумие.

Эди проследила за направлением его взгляда и увидела, что Лила почти прижалась к лорду Греллу, который оказался таким дураком, что даже не догадался принять встревоженный вид.

Даже после многочисленных стычек с отцом Эди стало не по себе при виде выражения его лица. Лорд Бекуит с извиняющейся улыбкой тоже поспешил отойти.

– Боже, да это мой муж! – воскликнула Лила, делая вид, будто впервые видит графа. Она так наклонилась вбок, словно вот-вот упадет со стула, хотя Эди понимала, что ей не терпится взглянуть, не стоит ли поблизости Уинифред.

Однако граф кипел от ярости так, что Эди всерьез усомнилась в существовании какой-либо Уинифред.

Леди Рансибл тоже встала и увела за собой лорда Грелла, чем, вполне возможно, спасла ему жизнь.

Эди ожидала, что отец вытащит Лилу из-за стола и велит подавать экипаж, но вместо этого он опустился на стул, который до этого занимал Бекуит. Эди снова села, и несколько минут все трое сидели в напряженном молчании.

Наконец, Эди заговорила:

– Может, мне оставить вас наедине? Я могла бы пройтись где-нибудь или потанцевать с лордом Бекуитом.

– Зачем? Вряд ли мы будем говорить о чем-то важном в твое отсутствие, – заявила Лила. – Его милость, скорее всего, обвинит меня в бессовестном флирте с беднягой, который только что ушел. Можно подумать, у меня был хоть один шанс, с тех пор как Бетси решила выйти за него.

– У меня не было таких…

– Где Уинифред? – перебила Лила и, подняв глаза, поймала взгляд лакея.

– Кто такая Уинифред? – нахмурился граф.

Но Лила уже деловито объясняла лакею, что хотела бы получить четыре бокала шампанского, из которых два предназначались ей. Так что Эди взяла на себя смелость ответить.

– Твоя любовница, отец.

– Как ты смеешь говорить со мной в таком наглом тоне? Кто наговорил твоей мачехе столько лжи обо мне? Я даже не знаю никакой Уинифред!

– Вот как? – спросила Лила, включаясь с разговор. – Худая, очень худая. С корсетом, набитым овощами. Слишком легкая, чтобы потонуть: ты знаешь этот тип. Можешь бросить ее в Серпентайн, а она по-прежнему будет болтаться на поверхности, бормоча, как завидует женщинам, способным набирать вес.

Граф явно растерялся.

– Уинифред, – с легкой печалью добавила Лила, – женщина, укравшая тебя у меня, Джонас. Когда-то я тебе нравилась. Мы не были так уж подобны кроликам, но c’est la vie.

Она пожала плечами и выпила полбокала шампанского.

– И давно она в таком состоянии?

Судя по выражению лица графа, если раньше он и был наполовину варваром, то сейчас приближался к трем четвертым.

– О, примерно два года, – ответила Эди, поразмыслив. – Если учитывать все стадии брачной гармонии, я бы сказала, что вы на стадии восьмой из десяти. Десятая – это море полного отчаяния.

– У тебя нет права говорить мне подобные вещи, дочь моя! – отрезал граф.

Эди отвернулась, чтобы не видеть смеси гнева и жгучей тоски в глазах отца…

И наткнулась на взгляд Гауэйна, стоявшего за спиной графа.

Герцог Кинросс был облачен в прекрасный камзол из темно-синего бархата с серебряными пуговицами. Он отступил и склонился в поклоне, сделавшем бы честь принцу.

– Леди Эдит! – Он выпрямился. – Леди и лорд Гилкрист. – Еще один поклон.

Эди поднялась, сознавая, что улыбается, как деревенская дурочка.

– Ваша светлость! Насколько я поняла, вы завершили свои дела в Брайтоне раньше, чем предполагали.

Гауэйн взял руку невесты и поднес к губам.

– Я подстегивал банкиров, как мог. И они были очень рады увидеть мою спину.

– Я рада видеть ваше лицо.

Его лицо озарила лучезарная улыбка.

– Добрый вечер! – вскричала Лила. Теперь, когда она не слишком ловко ворочала языком, голос стал более музыкальным. – Вы появились вовремя, ваша светлость! Мне кажется, лорд Гилкрист подумывает разорвать вашу помолвку. Последнее время он такой непостоянный!

Было поразительно видеть, как Гауэйн, не шевельнув и мускулом, излучает мрачную злобу.

– Уверен, что леди Гилкрист ошибается, – ответил он, обращаясь к графу.

Отец Эди встал.

– Моя жена преувеличивает. Как я уже объяснял вам, ваша светлость, у меня появились сомнения относительно вашего супружеского счастья. Но подобные тревоги – не основание нарушать контракт.

– Поскольку я более оптимистично смотрю на наше будущее, то и привез с собой специальное разрешение, – объявил Гауэйн, сжав руку Эди и кладя ее на сгиб своего локтя. – Милорд архиепископ Кентерберийский был весьма дружелюбен и с радостью мне помог.

– Жениться в такой спешке? – насупился граф. – Бросить тень на репутацию моей дочери?

Гауэйн взглянул на Эди:

– Будучи шотландцем, я не понимаю тонкостей английского высшего света. Неужели это так ужасно?

– Разумеется, – кивнула Эди. – На некоторое время мы даже превратимся в парий, хотя не на столь долгий срок, как если бы сбежали в Шотландию и обвенчались в Гретна-Грин.

Улыбка в глазах герцога сказала Эдит все, что ей нужно было знать. Поэтому она ответила на невысказанный вопрос:

– Я не боюсь скандала.

Лила, слегка пошатываясь, встала.

– Ни один скандал не длится больше недели. Герцоги всегда остаются герцогами. Какое очаровательное изречение! – Повернувшись, она воскликнула: – Бетси, дорогая, куда вы ушли? Моя милая падчерица выходит замуж завтра утром! Прилив истинной любви несет ее в объятия герцога!

Леди Рансибл вскочила из-за ближайшего столика, изобразив нечто вроде любопытства – насколько это возможно для женщины, слой штукатурки на лице которой растрескается под воздействием истинно сильной эмоции.

– Очаровательно! – пропищала она. – Я видела объявление в «Морнинг пост». Но понятия не имела, что само событие состоится так скоро!

– Истинной любви противиться нельзя! – провозгласила Лила. – Вы сами знаете это, Бетси, особенно учитывая ваш печальный опыт. Жизнь коротка, и следует собирать розы или радуги? Во всяком случае, нужно что-то собирать. Пока не стало слишком поздно.

– У его светлости очень много важных дел в Шотландии, – пояснил граф ледяным тоном. – Поэтому он потребовал, чтобы свадьба состоялась немедленно.

– Совершенно верно, – подтвердил Гауэйн, улыбаясь леди Рансибл. – Мне не терпится привезти свою прекрасную невесту в замок Крэгивара.

Он привлек Эди чуть ближе.

– Уверена, что выражу общее мнение, если пожелаю вам обоим счастливой совместной жизни, – провозгласила леди Рансибл.

– Любовь рушит все препятствия, – вставила Лила, и голос слегка прерывался. Она снова села.

Леди Рансибл одарила пару широкой улыбкой и отошла, несомненно, чтобы известить всех о скандальной поспешности, с которой герцог Кинросс собирается жениться на дочери графа Гилкриста.

– Если я выхожу замуж завтра, – выговорила Эди, пораженная тем, как спокойно произнесла эти слова, – думаю, что мне нужно сейчас же вернуться домой.

– Ты не выходишь замуж завтра, – мрачно заверил отец. – Даже если я соглашусь на эту идею со специальным разрешением, церемония пройдет в спокойном и размеренном ритме.

Гауэйн поклонился, абсолютно довольный собой.

– Я буду счастлив нанести вам визит завтра днем, чтобы обсудить все приготовления, милорд.

– В таком случае я предпочту оставаться здесь, – решила Лила, поправляя вышитую жемчугом ленту в волосах. – Я даже не танцевала и naturellemen…[4] – Дальнейший смысл фразы ей, очевидно, не давался, так что она просто добавила: – Я отказываюсь возвращаться домой в столь немодно ранний час.