Джонатан напряженно затаил дыхание. Потом понял, что это его шанс, и немедленно воспользовался им. Его поцелуи стали требовательными, ищущими. Томми с жадностью отвечала на них. Редмонд приподнялся на руках, увлекая ее вверх за собой, потом опустился. Вниз и еще вниз, очень осторожно. Тут инстинкт самосохранения подсказал Томми упереться руками ему в грудь, что оказалось ошибкой. Это было то же самое, что дотронуться до горячей, покрытой атласом стены. Она почувствовала, как под его кожей пульсирует чистейшее наслаждение, опасное и непредсказуемое. Она слышала, как колотится его сердце. И восприняла как предательство то, что это мускулистое, роскошное, недвусмысленно мужское тело, этот поцелуй, похожий на зыбучие пески, были оружием, которое Джонатан тщательно скрывал от нее.

Другой женский инстинкт подсказал ей: «Дай ему все, что он хочет. Возьми то, что он сможет дать».

Теперь Редмонд целовал ее шею, и Томми прижалась к нему, поощряя и заставляя его опуститься ниже. Она знала, что Джонатан почувствует, как бьется ее пульс. Ниже, еще ниже, в выемку между грудей, и Томми мысленно взмолилась, чтобы он дотронулся до соска. И вместо того чтобы оттолкнуть его, она руками провела по ложбинке, разделявшей надвое его широкую мускулистую спину, провела рукой ниже пояса, погладила бедро.

Еще дюйм, и ее рука деликатно коснулась его плоти, которая внушительным бугром выпирала из брюк.

– Томми… – Джонатан произнес ее имя, тяжело задышав, как будто снова вынырнул на поверхность реки. И замер, отодвинувшись.

Какое-то время он потрясенно смотрел на нее. Потом упал рядом с ней, как бревно.

Теперь Томми слышала лишь прерывистое дыхание. Его и свое. Дуэт двух прерывистых дыханий.

«Это немного напоминает ситуацию после взрыва», – решила Томми. Все поражены донельзя и весьма смущены тем, что вопили и носились из стороны в сторону, а потом обрадовались, что уцелели.

Господи! Но Томми ведь действительно застонала.

Она чуть снова не застонала при воспоминании об этом. Ей стоило больших трудов не прикрыть рукой глаза от смущения.

Почему из всех людей именно Джонатан Редмонд?

И ему единственному хватило ума положить этому конец.

– Что ж… Я так понимаю, ты уже целовалась раньше. – Он пытался шутить. Но голос у него был странный – низкий и печальный. Словно он получил чем-то тяжелым по голове.

– Как и ты, полагаю. – Томми показалось, что ее голос звучал ничуть не лучше. Судя по всему, им обоим требовалось время, чтобы преодолеть зов плоти. Она чувствовала себя так, словно ее помотало в волнах из стороны в сторону, а потом грубо выбросило на берег.

Возникла пауза.

– По всей видимости, нет, – наконец загадочно изрек Редмонд. Как бы для себя. И по-прежнему ошеломленно.

Томми не стала спрашивать, что он имел в виду. Когда Джонатан не сказал ничего в дополнение, она искоса украдкой посмотрела на него.

Широко раскинувшись, он, словно подстреленный, лежал на спине, устремив взгляд в небо. Одна его рука покоилась на груди, словно именно в это место угодил выстрел. Томми видела, как рука поднимается и опускается, поднимается и опускается в такт дыханию, все еще прерывистому, но постепенно выравнивающемуся. Ей стало интересно, не пытается ли он таким способом заглушить скачущий стук своего сердца. Вот именно это Томми нужно было сделать самой, потому что ее пульс до сих пор стучал у нее в ушах. Надо же, все длилось не более двух секунд, а кровь кипела до сих пор!

Томми стала разглядывать профиль Редмонда, как будто не видела его раньше. И ведь действительно не видела. Густые ресницы отбрасывали легкую тень на щеку. В уголке глаза залегла небольшая морщинка, наверное, от многолетней привычки прищуриваться сидя в седле или от солнца. Впадину на щеке наполняла прозрачная тень. Томми это показалось восхитительно новым. Она вдруг поняла, что совсем не прочь вот так целый день наблюдать, как играют тени на его прекрасно вылепленном лице. Ей даже захотелось увидеть это лицо в полном свете.

Тут Томми сообразила, что лежит полуобнаженной, и вздрогнула.

– Моя одежда, – засуетилась она.

– Сейчас принесу. – Джонатан подскочил как на пружинах, вскарабкался вверх по берегу и исчез в кустах. Томми и глазом не успела моргнуть.

Похоже, он с радостью воспользовался представившейся возможностью. И оставил Томми наедине со своими мыслями. Такое вот грустное положение вещей!

Джонатан возник на мосту. Фигура совсем небольшого размера. Как их, однако, далеко занесло, и в прямом и переносном смысле.

На расстоянии наблюдать за ним было безопаснее, и Томми с жадностью принялась разглядывать его: высокий, хорошо сложенный, темноволосый мужчина, наклонился, чтобы собрать ее вещи. Ничего экстраординарного. И ничего опасного.

Она смотрела, как Джонатан осторожно и аккуратно складывает брошенную ею одежду, и это почему-то несказанно тронуло ее. Он подобрал туфли, сначала одну, потом, поискав, подобрал вторую в нескольких ярдах от первой, и Томми удивилась, какими маленькими и неуместными они показались ей в его больших руках. Внезапно у нее закружилась голова, когда она поняла, какой кошмар Джонатан должен был пережить, когда она скинула их и вскочила на парапет.

Его руки! Вот он гладит ее по подбородку. Томми замотала головой и, полная надежды, что искупит вину, глубоко вдохнула и медленно выдохнула. С чего бы ей смущаться? Она целовалась с мужчинами и раньше, хотя не теряла голову, потому что была человеком рациональным прежде всего. Но она не каменная.

Никто из тех других мужчин не позволял себе такой отъявленной наглости – в поцелуе коснуться ее души.

Томми решила отвлечься от неприятных мыслей, занявшись делом. Проверила чулки. Высохли. Пальцами, как гребнем, пригладила волосы, которые уже вздыбились шапкой, искусно убрала их, заколов в пучок.

И тут вернулся Джонатан. Он, как какое-то большое животное, опять пробрался через кусты, соскользнул по откосу на отмель, цепляясь за ветки, чтобы не свалиться.

Заметив Томми, он остановился и стал внимательно рассматривать ее. Как будто он тоже увидел ее в первый раз. Как будто не мог решить для себя, она – охотник или жертва.

– Вот, бери. – Джонатан протянул ей сверток.

Томми непринужденно забрала свои вещи. Он удивленно приподнял брови.

Она осторожно встряхнула их, потом еще раз сильнее, на тот случай, если какие-нибудь насекомые заползли в одежду, пока та лежала в беспорядке на земле.

– Ты что, собираешься надеть их на… мокрое?

Джонатан спросил заботливо, но лицо его оставалось равнодушным, и конечно, эта пауза возникла специально и полна намеков.

Противный, мерзкий человек! Томми почувствовала, как от его слов снова разгорается жар в определенных частях ее тела.

– Я уже почти высохла, – многозначительно произнесла она. – Но все равно спасибо.

Постояв, Джонатан пожал плечами. Потом отвернулся, правда, не полностью, и излишняя вежливость позволила ему вновь увидеть соски у нее под рубашкой. Увидеть, но не дотронуться. К сожалению! Такая вот немного церемонная и вежливая уловка.

Томми накинула платье на голову и просунула руки в рукава. Нащупав за спиной шнуровку, она затянулась так крепко, насколько это возможно. Редмонд не предложил помочь.

Он уже оделся. Сорочка полностью застегнута и спрятана под сюртук. Сапоги, достигавшие колен, отражали ветки с листьями у него над головой. Высохшие волосы лежали волнами, что выглядело немного комично – то ли это меренги, то ли космы Вельзевула.

– Над чем ты смеешься? – недовольно поинтересовался он.

– Сделай так. – Томми пригладила свои волосы двумя руками.

Джонатан пригладил волосы.

– Спасибо, – пробормотал он. – Идиотская байроническая мода. Надо будет остричь их напрочь.

– Нет! – Восклицание вырвалось у Томми, прежде чем она успела себя остановить.

Джонатан медленно опустил руки и внимательно посмотрел на нее.

Она ответила прямым взглядом, поджав губы.

– Нравятся локоны, да, Томми? – спросил он после паузы. Спросил нейтральным тоном, но выжидающе и с присущей ему осторожностью.

«Он наверняка думает, что я теперь прилипну к нему и начну сходить по нему с ума». Как и остальные женщины в обществе.

«Ничего подобного!» Ей хотелось лишь поскорее убраться отсюда.

Однако Томми пока не пришла в себя. От поцелуя мозги застыли в ступоре и явно не скоро начнут работать.

– Вот что тебе нужно. – Джонатан кинул в нее туфлями.

Взвизгнув, Томми пригнулась и закрыла голову руками. Туфли приземлились прямо перед ней.

Мерзавец! Он тихо смеялся.

– Это тебе за то, что я чуть не лишился глаза, когда ты сбросила их, перед тем как… прыгнула с перил моста. – Джонатан удивленно повторил это для себя, словно только сейчас вспомнил, как они оказались здесь: – … Прыгнула с перил моста. Когда ты сорвала с себя одежду и кинулась в воду с моста. Ох, ради всего святого! – пробормотал он.

– Мы с этим покончили, – легкомысленно заявила Томми. – И если честно, око за око – это так по-детски.

– Если бы мне пришло в голову выбить тебе глаз вот этими туфлями, я бы сделал это, – лениво протянул он. – Уж поверь.

Она поверила.

Томми сунула ноги в туфли, оправила на себе платье, пригладила волосы и распрямила плечи.

– Ну как? – Опустив руки вдоль тела, спросила она.

Спокойствие, с которым Джонатан оглядывал ее, было явно напускным.

– Порядок, – мрачно сказал он.

«Мы забыли, как разговаривать друг с другом». – Эта мысль повергла Томми в панику.

– Тогда пойдем. В этих туфлях ты не поднимешься наверх. Придется мне взять тебя на буксир, как баржу. – Джонатан протянул ей руку.

Томми посмотрела на нее. Потом ее рука неуверенно двинулась к нему – как мышка, которая хочет вытащить кусочек сыра из мышеловки.

Томми подумала, что сейчас он засмеется либо начнет насмехаться. Ни того ни другого. Он просто ждал.