– Пока это еще не шрам, Салли. Но скоро он тут появится, и довольно большой. На джентльмена напали несколько разбойников возле… – Джонатан заменил «игорный дом» на слово «лавка», – и мне пришлось вмешаться, чтобы помочь ему. Меня слегка порезали кинжалом, но все хорошие люди оказались в безопасности.

Что подразумевало, что плохие люди не ушли от возмездия. Резерфорд, погруженный в глубокий сон на полу, всхрапнул и перевернулся набок.

– Он спит, – успокоил Джонатан девочку. И та приняла его объяснение как нечто само собой разумеющееся.

– Ох! – Салли с восхищением разглядывала шрам. Рассказ же о стычке явно не произвел на нее никакого впечатления. – Болит?

– Не очень. А вот этот синяк видишь? Я получил заодно и его, и он тоже скоро пропадет. – Джонатан дотронулся до начавшей рассасываться бледно-фиолетовой отметины под глазом. Той самой, что дала повод герцогу Грейфолку отнестись к нему, как к уличному хулигану.

Томми наблюдала за ними обоими. И когда Джонатан взглянул на нее, то увидел, с каким простодушным вниманием она разглядывает его, скрывая ликование.

– Значит, вы вмешались, мистер Редмонд, когда увидели, что люди творят что-то нехорошее?

– Разве я мог не вмешаться?

– Вы всегда так поступаете? И сегодня в моем случае поступили по привычке?

– Я бы не сказал, что у меня есть такая привычка… – Он замолчал.

И вспомнил про Клауса Либмана. Потом про уличного торговца и про мальчишку-вора. Вспомнил, как Томми подала ему свой носовой платок. А еще про таинственного джентльмена при входе в игорное заведение, которого Джонатан защитил от вооруженных кинжалами головорезов и который, пошатываясь, в бессознательном состоянии от ужаса, удалился в ночь, прижимая к кровоточившей ране носовой платок Джонатана и бормоча слова признательности.

А потом, конечно, про сегодняшний день, когда он уже был готов пойти на убийство ради женщины, которая сейчас стояла перед ним.

– Разумеется, не каждый удостаивается такой чести, мистер Редмонд. У вас просто не было выбора.

– У меня не было выбора, – повторил Джонатан с мрачной покорностью.

Томми особо это отметила.

Это было не одно и то же, однако Джонатан не собирался спорить с ней сейчас. Кроме того, она ловко воспользовалась этой чертой его характера, чтобы добиться от него помощи. Он даже испытал при этом какое-то извращенное удовольствие и уныло улыбнулся.

Джонатан вздохнул. То, чем она занималась, было настоящим безумием. Сплошным беззаконием, полным опасности. И одновременно великим и героическим делом.

Это пугало до чертиков.

И если честно, Джонатану уже было страшно.

Сохрани его, Боже, от женщин, полных разных сложностей!

Томми это не сойдет с рук просто так. Ее обязательно поймают. Это лишь вопрос времени.

В знак протеста все мускулы его тела напряглись. Нет! Нет! Нет! Он не собирался становиться ангелом-хранителем Томми де Баллестерос. Вот, например, леди Грейс Уэрдингтон. Ей никогда не потребуется защита от чокнутого доктора. На секунду Джонатан отвлекся, вспомнив ее безмятежную, предсказуемую, изысканную и белокурую красоту.

Ладно, он потребует, чтобы Томми рассказала ему все. И винить надо лишь самого себя.

Джонатан снова вздохнул.

– У вас найдется чай?

Пусть мало что можно решить за чашкой чая.

– Найдется, только не очень хороший, – предупредила Томми.

– Когда ваши инвестиции принесут прибыль, у вас будет прекрасный чай.

Лицо у нее осветилось.

– О, так ваш план сдвинулся с места?

– Я продал жемчуг «Эксалл-и-Морроу», только что встретился с Клаусом, а потом отправлюсь к мистеру Виндхэму, который сделает эскизы для печатной формы. Нам нужно в течение месяца и подготовить формы, и напечатать колоды. Предсказываю, что довольно скоро вы вернете свои вложения плюс еще кое-что.

Томми весело засмеялась и запрыгала на месте, и это безумно понравилось Джонатану, и не только потому, что она разделяла его радость от возможности заработать денег. Ее лицо озарялось светом, когда она искренне улыбалась. Ее улыбка сияла, как солнце в зените.

– А вот и чай! – Томми резко развернулась к полке с чашками и взяла одну из них.

И на секунду Джонатан забыл обо всем – наблюдать за ней оказалось настоящим наслаждением. Эта стройная спина, эти проворные движения белых рук, когда она выбирала блюдца. Томми двигалась с природной грацией и изяществом, словно танцуя под неслышную музыку. По контрасту ее густые волосы, экзотические глаза и темные брови свидетельствовали о внутренней силе и энергии. И ее внешность, и ее личность – удивительны. Какое-то время Джонатан просто восхищался ею, словно она была женщиной, которой он никогда до этого не видел. Теперь ему стало понятно, каким образом Томми покорила сердца стольких мужчин.

Но ни один из них по-настоящему не понимал ее.

Джонатан посмотрел на храпевшего на полу Резерфорда, оглядел комнату и усмехнулся, задав себе вопрос: завидует ли он всем тем молодым людям с их полным незнанием настоящей Томми де Баллестерос? В частности, той, настоящей Томми, у которой на белой тонкой руке виднелся шрам от пули.

Редмонд почувствовал, как все его мышцы напряглись, словно он приготовился защитить Томми от того, что уже случилось. Словно он мог прикрыть ее собой от того выстрела.

– Скажите мне, Томми, – медленно заговорил Джонатан, – от кого вы получили жемчуг?

Вопрос вырвался у него сам собой.

Она застыла. Потом обернулась, как будто против своей воли. Ее зеленые глаза пристально изучали Джонатана, определяя, достигло ли его терпение своего предела.

– От джентльмена. Больше я ничего не скажу.

Судя по всему Томми опять пришла к выводу, что безопаснее проявлять осторожность.

После недолгой игры в гляделки Джонатан молча уступил, дернув при этом плечом и усмехнувшись уголком рта. Он решил, что это, в конце концов, не имеет значения. И сказал себе, что ему все равно. У него ведь не имелось прав на нее, и он не испытывал никакого желания присоединяться к тупому стаду баранов, которые заключали между собой пари по каждому смехотворному поводу, касавшемуся Томми, и фиксировали их в книге пари клуба «Уайтс». Однако, если Джонатан станет ее другом, ему потребуется приложить много усилий, чтобы предвидеть все проблемы, которые могут обрушиться на него с разных сторон. Потому что Томми и проблемы шли рука об руку.

Кроме того, Редмонд был уверен: если ему потребуется что-то узнать у нее, он в конце концов обязательно получит ответ на свой вопрос.

– Ладно. – Джонатан подбородком указал на Салли и спросил вполголоса: – Как вы собираетесь поступить с ней? Для нее здесь совсем небезопасно, правда ведь? И для нее, и для вас.

Что-то промелькнуло в глазах Томми. По лицу пробежала тень. Вероятно, сомнение в своих возможностях защитить собственный дом, обеспечить безопасность Салли.

Томми быстро собралась.

– Для нее у меня пока нет места. Хотя обычно такое место есть. Просто все так неудачно сошлось во времени.

– Обычно у вас есть место?

Сколько детей она уже спасла? А потом Джонатан вдруг вспомнил легкие шажки у себя над головой в ту ночь, когда она показывала ему жемчуг.

– Там, на верхнем этаже, был ребенок с Резерфордом, когда я в первый раз очутился здесь?

Опять упорное молчание.

Это значит – да.

Другими словами, Томми занималась этим постоянно.

Томми поняла, о чем он думает. И опять заговорила шепотом страстным, настойчивым, ничуть не сомневаясь в своей правоте.

– Никому нет дела до этих детей! Когда они пропадают, никто не поднимает шум, никто не пишет гневных статей в газетах. У них нет семей. Они – собственность. Именно так к ним относятся работные дома и богачи вроде Фекиза.

Ее слова приводили в смятение, но в них заключалась правда. Джонатан просто никогда не задумывался об этом.

Он взглянул на Салли. Девочка подняла голову и просияла. И тут же потеряла всякий интерес к их взрослому непонятному разговору и продолжила медленно листать небольшую иллюстрированную книжку. Как он заметил, у нее была ямочка на щеке справа и что-то вроде прилипшей крошки на левой. Джонатан инстинктивно достал носовой платок и вытер ей щеку.

– Благодарю вас, мистер Френд. – Она лучезарно улыбнулась и вернулась к своей книжке.

Вот это да! На миг он был покорен против своей воли. Вежливое дитя, несмотря ни на что.

Джонатан снова посмотрел на Томми, и увидел, что та замерла, как сделавшая стойку охотничья собака, с выражением полного изумления на лице.

Он слегка нахмурился.

– Значит, вам срочно потребовались деньги… Вот для этой цели?

В ответ опять упорное молчание, которое Джонатан расценил как проявление осторожности.

– Зачем требуются деньги? Может, мне хочется немного больше, чем есть сейчас. – Она обвела рукой комнату.

– Но вы ведь живете здесь.

Молчание в ответ после неопределенного пожатия плечами было красноречивее слов.

– Ах, мисс де Баллестерос, я-то думал, вы купаетесь в деньгах.

– Ну конечно, – протянула Томми. – Прямо, как вы.

Джонатан не выдержал и усмехнулся. Томми ответила ему улыбкой. Покачав головой, он отвернулся и вздохнул.

Чертовка, а не женщина! И тем не менее она нравилась ему. Просто пока было не понятно, нужно ли ему, чтобы его мир стал настолько… интереснее… когда она войдет в него. В то же время ведь был его другом Аргоси. А этот при случае мог доставить такое количество хлопот!

Томми, уютно позвякивая, расставляла на столе чашки с блюдцами, а Джонатан снова повернулся к Салли, которая, не обращая ни на кого внимания и болтая ногами, занималась своей книжкой.

Ему стало интересно, умеет ли она читать или просто разглядывает картинки.

И когда Джонатан об этом подумал, на него вдруг снизошло.

Он еще может пожалеть десять раз о том, что скажет. Он просто еще больше увязнет в безумном донкихотстве Томми.