Боб Белланка - Однажды, может быть…

Вы замечали, до чего жестокой бывает жизнь, едва лишь речь зайдет о любви? А что такое любовь, если не глубокое и сильное чувство, которое делает нас чьей-то собственностью? То самое чувство, от которого ноет в животе и хочется все делить с другим, хотя с самого раннего детства ты вовсе не отличался щедростью:

— Дашь мне мячик поиграть?

— Еще чего! Это мой. Попроси своего папу, он тебе тоже купит.

Я-то встретил Любовь. Обратите внимание, я вовсе не говорю, что до того — начал-то я очень рано! — мне не случалось вступать в телесные сражения, устраивать фантастические кавалькады, высаживать десант на склоны холма Венеры и удерживать разнообразнейшие позиции… Нет-нет, этого я не утверждаю, я только хочу сказать, что до встречи с Любовью, «той самой, настоящей», я штурмовал женские тела, но до сердца ни разу не добирался. Давайте внесем ясность: я здесь ни при чем, жизнь так устроена, что не мы выбираем, когда нам встретиться с великой любовью. Со мной это случилось в двадцать четыре года, и я тогда не знал, что больше она уже никогда меня не покинет!

4 марта 2006 года

Меня зовут Жюльен. Мне сорок пять лет. Я актер, вот уже четверть века это моя профессия, я играю одну за другой главные роли в театре и кино, карьера моя в целом складывается неплохо. У меня в парижском пригороде прекрасный дом в 250 квадратных метров, и у меня есть дети, собака, пара золотых рыбок, ежик, черепаха и прислуга… Из всех живых существ именно с этой женщиной мне, пожалуй, труднее всего договориться. Она перуанка, а мне, согласитесь, не так-то просто говорить по-перуански. Правда, я и по-черепашьи не говорю, но черепаху-то мне не приходится просить погладить мои рубашки!

Скорее всего, вы очень быстро заметите, что я отлично умею говорить о себе. Да, это дело я просто обожаю. Должно быть, моя профессия требует такого умения, но, может быть, наоборот, я стал актером именно потому, что люблю потрепаться о себе. Надо же, пять лет психоанализа — а вопрос так и висит нерешенный.

Пять лет психоанализа с одним и тем же мозгоправом, — да, у меня есть свой психоаналитик, отличный парень, у него кабинет, обставленный по всем правилам фэн-шуй, и кушетка там очень удобная. Мой психоаналитик только слушает — ничего не говорит и советов никогда не дает. Берет сто евро в час, по возможности наличными. Словом, первоклассный психоаналитик.

* * *

Но давайте все-таки вернемся к любви, о которой, собственно, я и завел разговор. Я заметил вот что: хочешь влюбиться — полюби для начала самого себя. Вот по этой части я настоящий чемпион, хотя, если посмотреть со стороны, на Джеймса Бонда, пожалуй, все-таки не тяну… на Джеймса Бонда — нет, но до агента 006, думаю, почти дотянул.

Сколько себя помню, всегда себя любил. По-настоящему я это осознал, когда поступил в коллеж и в первый же день грудастая девчонка из третьего класса положила на меня глаз. Вот тогда-то я и решил вступить в игру с тем полом, который принято называть слабым. Кстати, раз уж я об этом упомянул: только мужчины, не знавшие любви, могут так называть женщин! Какой же они слабый пол, если во всем, что касается физической близости, право окончательного выбора всегда за женщиной?

Надеюсь, не станете спорить, что именно она соглашается заняться с вами любовью, а не вы с ней? Вот-вот: мы предполагаем — она располагает. Женщина, если захочет, поменяет десять партнеров за день, а мужчина… нет, помечтать-то о таком он, конечно, всегда вправе, но именно что помечтать, и только, дальше этого не продвинется.

А стоит вам с женщиной зажить одним домом, она очень быстро становится сильным полом. Да ладно, пусть становится, меня это нисколько не смущает… И упрекнуть их я могу только в одном: женщина никогда не скажет об этом в открытую, а вечно будет строить из себя вашу ученицу и жертву. Я не раз задумывался, почему так происходит, я пытался понять, в чем дело — такие они извращенки или такие трусихи? — но так и не смог.

Только давайте сразу расставим точки над i: не надо думать, будто я женоненавистник! Ни в коем случае. Я никого ни в чем не обвиняю, просто констатирую факты.

Женщина в доме требует внимания, ласки, секса и здравого смысла, причем все это и всегда надо точно отмерять. Микстура должна быть составлена безупречно, потому как если чего-то одного самую чуточку недолить или перелить — а такое хоть раз в месяц да случается, — на вашу голову с самого утра обрушится цунами вместе со шквалистым ливнем укоров и попреков.

И уж в этом-то с ними никто не сравнится! Женщина может сколько угодно уверять вас, будто она не злопамятна, но подвернись удобный случай — тут же и припомнит вам все со времен основания Рима. И естественно, выскажет. Причем то, что вам казалось полной ерундой, к тому же и давно забытой, внезапно вылезет на первый план.

Несмотря на любые грозы и ураганы, я благодарю Господа за то, что он послал мне именно эту жену, мою Орели, — она всегда была для меня компасом и спасательным кругом, она всегда оказывалась рядом, когда я съезжал с катушек. Вот это и есть любовь: когда люди всем делятся и друг друга дополняют. Но все-таки я убежден, что мужчины и женщины не созданы для того, чтобы жить вместе. И не я один так считаю — спросите своих знакомых…

Мы часто говорим об этом с Аленом, одним из лучших моих друзей. Ален старше меня на год, прекрасно знает женщин и так же, как я сам, думает, что отношения между полами были бы куда менее напряженными, если бы мужчины и женщины жили по отдельности и встречались только тогда, когда обоим партнерам по-настоящему этого захочется.

А сейчас я кое в чем вам признаюсь. Мы с Аленом всегда втайне надеялись, что Господь призовет наших жен раньше нас и мы успеем пожить вместе. Нет-нет-нет, только не подумайте, будто мы с ним латентные гомосексуалисты! Ничего подобного. Просто нам обоим хочется свободы, а в мужской компании сроду никто никого ни к чему не принуждал. Ну и стало быть, мы бы друг друга не стесняли. Ален мне все равно что старший брат, нам нравятся одни и те же места на Земле, мы смеемся над одним и тем же и до такой степени говорим на одном языке, что я могу начать фразу, а он закончит моими же словами — и наоборот. Ален, как и я, давным-давно женат, как и я, обожает свою жену, но… но есть одна небольшая проблема (она же — и большая разница между нами): он в отличие от меня любит и чужих жен тоже.

Мой друг страшно возбуждается при мысли о том, что чужая жена может стать его любовницей. Более того, он приходит в восторг, представляя себе, как женщина, с которой он только что занимался любовью, возвращается к мужу, снова нацепив маску верной и достойной супруги. Я спрашивал у него, в чем тут дело, но в ответ не получал ничего, кроме туманных рассуждений. Может, хороший специалист и разобрался бы с ним, но как знать, было бы его объяснение верным или попросту чушью собачьей: с Аленом так просто не разберешься… Тем не менее я-то сам, несмотря на эту разницу между нами, сроду его не осуждал. Мало ли какие у кого тараканы в голове! Как бы сильно мы ни дружили, мы вовсе не обязаны иметь при этом одинаковые убеждения. Ален — монотеист, а его религия — стринги, и крепче его веры еще поискать надо.

* * *

Что до меня, я человек куда более умеренный, и у меня нормальная, то есть эпизодическая, сексуальная жизнь.

Так было не всегда. Едва утратив то, что связывало меня с детством, я сделался сексуально ненасытным. В то время количество для меня было куда важнее качества. Мне хотелось перепробовать все сласти, а прилавки так и ломились.

Пышки и прочие сладкие штучки, пускавшие меня в свою постель, были все как одна прехорошенькие. Самое странное, что я добивался их благосклонности без особых усилий. Моим приятелям-красавчикам, случалось, давали от ворот поворот, а я со своими неплохими, но заурядными внешними данными всякий раз попадал в яблочко. У меня был козырь, был дар — дар слова. Подростку это может очень пригодиться, особенно если он не высокий блондин с голубыми глазами. Мне всегда удавалось уболтать девушку, и тактика не менялась: лучезарная улыбка, комплимент, немножко юмора — и готово дело. Так я развлекался много лет — до первой сердечной раны.

* * *

Ее зовут Софи. Я встретился с ней у Пьера, второго моего лучшего друга. Он, в отличие от Алена, гуляет на законных основаниях, и его любовные отношения никогда не выходили за рамки секса. Ему невыносима сама мысль о том, что можно постоянно жить с женщиной и что эта женщина станет последней. Ему кажется, что красивых цветов слишком много, для того чтобы сорвать один-единственный.

Пьеру хочется осчастливливать всех подряд, без всяких исключений, и, по-моему, это стремление свидетельствует о его порядочности. Уважение к женщине — вот что для него главное. Ему не по душе бессовестные измены Алена, такое поведение он считает недостойным мужчины, и, несмотря на дружбу, между ними часто происходят яростные словесные битвы, в которых я выступаю обычно в роли адвоката дьявола, соглашаясь то с одним, то с другим.

Но я о Софи… Впервые я увидел ее в марте 1984 года. Пьер, тогда только-только начавший работать на телевидении, устроил вечеринку по случаю своего повышения по службе: его назначили заместителем главного редактора спортивной программы, — впрочем, Пьер всегда найдет повод для праздника. Мы с Аленом радовались и за друга, и за себя: билеты на матчи нашей любимой команды нам теперь были обеспечены. Жил Пьер в роскошной квартире, доставшейся ему от отца, который умер несколькими годами раньше; у нас с Аленом там было любимое местечко — дьявольски удобный диван в прихожей, и в тот вечер, развалившись, как обычно, на нашем диване, мы строили из себя гнусных типов: разглядывали входящих девушек и выставляли им отметки. Свинство, конечно, зато весело.