Сара чуть было не спросила, с ним ли Фолкнер, но вовремя сдержалась и шагнула через порог. Ее слегка трясло. Сэр Исаак был во дворе. Он стоял у небольшой железной калитки в каменной стене, отделявшей гостиницу от старого кладбища на задворках. Сэр Исаак был один и пребывал в задумчивом настроении.

Со смешанным чувством облегчения и сожаления, охватившим ее, Сара направилась к старику.

— Сэр Исаак?

Он повернулся, увидел ее и заулыбался.

— А вот и вы, мистрис Хаксли, — его улыбка тотчас же слегка померкла. — Как ваше самочувствие?

Разумеется, ее тайне ничего не угрожало в обществе старого ученого, который, как о нем говорили, вел прямо-таки монашескую жизнь. Или все-таки?

— Прекрасно, — ответила она. — Я принесла вам кое-что из коронных блюд миссис Дамас. Она утверждает, что оно быстро поставит вас на ноги.

— Как это мило с ее стороны, да и с вашей. А как прошли замеры?

— Замеры? — Боже милостивый, у нее совершенно вылетело из головы, зачем они с Фолкнером поехали. — Знаете ли, у нас возникли кое-какие трудности. Боюсь, что мы не добились ничего существенного.

Он, слегка недоумевая, посмотрел на нее, но лишь на какое-то мгновение. Затем он снова улыбнулся, понимающе и терпеливо предложил:

— Ничего страшного, моя милая. Уверен, если вы попробуете еще разок, у вас получится лучше. И у Фолкнера — тоже.

Господи! О чем они говорят? Если они с Фолкнером попробуют еще лучше сделать то, что они уже сделали, от них просто-напросто больше ничего не останется. Но она об этом предпочла помолчать.

— У вас уже появилась возможность оценить ваши находки? — спросила она, пока они возвращались в гостиницу.

— Боюсь, что не совсем. Все это слишком запутанно. Тем не менее, я более чем когда-либо, убежден, что Эйвбери и ее окрестности были воздвигнуты намеренно в религиозных целях. Ну а дальше требуется новое исследование.

— В религиозных целях?

Сэр Исаак кивнул.

— Здесь самое главное — взглянуть на все непредвзятым взглядом. Мы имеем дело с давно прошедшими временами. Еще задолго до первых признаков христианства и даже наших иудаистских предшественников, люди воспринимали себя в довольно прямых отношениях и связях с силами творения.

— Я полагаю, иначе быть и не могло. Они жили в гармонии с самой природой.

— Именно потому я и полагаю, что Эйвбери — это что-то вроде собора. Хотя в более внушительных размерах, неслыханных в наши дни. И если я прав, по всей видимости, здесь располагался религиозный центр этой части Британии. Рядом с ним, Стоунхендж, например, выглядит совершенным карликом.

— Невероятно! — тихонько ахнула Сара, и они вошли в гостиницу. Она не переставала удивляться, как далеко отошел он от своих любимых друидов, облаченных в белые балахоны. И от шаманствующих дикарей. Следовало признать, что теперь сэр Исаак был не столь уж далек от истины.

И чтобы проверить его догадку, Сара поинтересовалась:

— А недавние привидения имеют к этому отношение?

— Привидения? А, вы имеете в виду здесь, в «Розе». Господи, вряд ли, я думаю. Если Морли прав, то это — монахи.

— И вы считаете такое возможным?

— То, что давно истлевшие монахи, жаждут отмщения за старые прегрешения Генри Тюдора? — Сэр Исаак пожал плечами. — Кто знает? По-моему, самое главное — Морли в это верит. И как мне кажется, это на нем плохо сказывается.

— Да, в последнее время выглядит он неважно, — согласилась Сара. — Может быть, мне стоит поделиться с ним одним из коронных блюд миссис Дамас? Как вы думаете?

Возле парадной двери мелькнула тень. Сара заметила слишком поздно, как перед ними выросла высокая фигура. Она даже не успела подготовиться к встрече.

— С кем и чем вы собираетесь поделиться? — вкрадчиво спросил Фолкнер.

ГЛАВА 18

Сара ахнула. Фолкнер стоял рядом с ними, будто только что вырос из-под земли. Его внезапное появление лишило ее дара речи.

К счастью, сэр Исаак не понес подобных потерь.

— С Морли, — приятным голосом произнес он, — мы говорили о том, что у него нездоровый вид.

— Вы также, мистрис Хаксли, несколько раскраснелись, — заметил Фолкнер. И с едва заметной издевкой добавил: — Надеюсь, вас не лихорадит?

— О, я надеюсь, что нет, — ответил за нее сэр Исаак. — Не правда ли? — он обратился к Саре, — вы сказали мне, что чувствуете себя великолепно.

— Так оно и есть, — спешно вмешалась в их разговор Сара и посмотрела на Фолкнера испепеляющим взглядом, который должен был уничтожить его на месте, — сэр Уильям несколько преувеличивает.

Но он от ее взгляда никуда не исчез и ничуть не смутился.

Неужели ей действительно померещилось в улыбке Элизабет нечто тигриное? Разве идет в сравнение с хищным оскалом Фолкнера улыбка маркизы. Между прочим, коль уж она думает об этом, с какой стати он так зол? В нем не чувствовалось ни презрения, ни брезгливой насмешки, ни чего-то еще в таком роде, что, в ее представлении, должно выпасть на долю падшей женщины, позабывшей о чести. От него волнами, грозя проглотить ее, исходила самая обыкновенная холодная злоба.

Сара быстро отступила назад, совладала с собой и протянула корзинку сэру Исааку.

— Мне пора.

То, что она пообещала Элизабет познакомить ее с сэром Уильямом, может подождать. Сейчас не время докучать ему такими просьбами.

— Вы уже уходите? Так быстро? — вкрадчиво промурлыкал Фолкнер. — Именно тогда, когда я решил, что нам стоит познакомиться поближе?

Уловка удалась. Щеки Сары залились ярким румянцем. Она открыла рот, чтобы дать ему отпор, но не сумела вымолвить ни слова.

Сэр Исаак пребывал в блаженном неведении. Или только делал вид? Он поспешил заполнить возникшую паузу:

— Мне пришла замечательная мысль! Разрешите пригласить вас на ужин? Пирог из почек у Морли просто отменный. Я бы с восторгом присоединился к вам, но мне, право, надо отдохнуть. Ага, — вот и свободный столик, — честно сказать, все столики были свободными. Зачем цепляться к словам? — Морли, друг мой, к вам двое на ужин. О, я, кажется, чую запах свежеиспеченного хлеба!

— Он у нас всегда свежий, — буркнул Морли, выходя из-за стойки. Он недоверчиво посмотрел на компанию, но не без интереса. Любой посетитель был лучше, чем полное отсутствие таковых. — Значит, ужин, говорите.

— Продолжайте беседу, — подсказал сэр Исаак. — Можете обсуждать все, что вам заблагорассудится: цыган, руины, все на свете. А я с удовольствием потом полюбопытствую, к каким выводам вы пришли, — и с корзинкой в руке он поспешил к лестнице. — И не забудьте отведать пирога. Пальчики оближешь!

— Сегодня вечером пирог не подается, — заметил Морли. — Только хлебный пудинг.

— Ну вот, видите, сегодня нет пирога с почками, — начала было, Сара.

— Аннелиз! — проревел Морли. — Затевай пирог. Садитесь, сэр Уильям, вам, как всегда, эль? А вы чего желаете, мистрис? Могу предложить вам шерри.

— Терпеть не могу шерри, — ответила Сара. Уж если ей не отвертеться от ужина с Фолкнером, а тем более, не избежать сплетен, которые разнесутся по деревне к завтрашнему утру, то уж пить, так пить в свое удовольствие. — Портеру, — заказала она.

Брови Морли изумленно выгнулись. Однако он не стал спорить, а бросился выполнять заказ. Фолкнер тем временем хотя и слегка удивился, выдвинул ей стул и переспросил:

— Портеру?

— Это вполне приличный напиток.

Фолкнер промычал что-то нечленораздельное и сел напротив нее. Они молча смотрели друг на друга.

— Итак, — начал Фолкнер, нарушая напряженную тишину. — Вы пьете портер, терпеть не можете хлебный пудинг и держите слово, касательно престарелых джентльменов, коих вы обещаете навестить. У меня такое чувство, будто я с каждой минутой узнаю вас все ближе и ближе.

— Прекратите, — возмутилась Сара. — Может быть, вы и играете в эти игры при дворе, но здесь — увольте. Мне непонятно, отчего вы так злитесь? Право…

— Непонятно? Неужели никаких догадок?

— Абсолютно. Откуда мне знать? Вы для меня загадка. Великий сэр Уильям Фолкнер Деверо, перед которым трепещут армии, и склоняет головы двор. Ну откуда, скажите на милость, мне знать, о чем вы думаете в данный момент?

— Понятно, — медленно, с расстановкой, заговорил он, откинувшись на спинку стула, скрестил на широкой груди руки и, прищурившись, в упор посмотрел на нее. — В то время как вы, скромная сельская барышня, — право, простите мне бедный словарь, — скромная сельская леди — совершенно прямолинейны, простодушны, ясны, как Божий день. Я вас правильно понял?

— А вы, случайно, не адвокат по профессии?

— То есть как?

— Слушая вас, такое нетрудно предположить. Вам слова заменяют оружие.

— Справедливости ради, следует признать, что я принят в коллегию адвокатов. Но это не главное. Все дело в том, — он наклонился через стол, едва не касаясь ее — что я, между прочим, еще и человек. И у меня имеется некоторое подобие чувств. И если вы считаете возможным не придавать значения тому, что произошло этим утром, то я не могу. Более того, — добавил он с угрозой, — и не желаю.

Сару спасло то, что в этот момент к столику подоспел Морли. Он с громким стуком поставил на стол кружки и доложил, что вслед за пивом последует ужин. И исчез в кухне.

Сара быстро отпила из своей кружки. Ей не часто приходилось пить портер. Зато ей очень нравился его бархатистый горьковатый вкус, слегка отдающий орехами. Она сделала еще глоток.

— Я вас не могу понять, — сказала она. — Принято считать, что мужчины не принимают подобных вещей всерьез. И бывают только рады, когда их не пытаются поймать в любовные сети. Разве это не так?

— Откуда у вас подобные представления?

— Да из воздуха, которым мы дышим. На этом зиждется все наше общество, верно?

— Лишь до известной степени. Сегодня утром…

— До какой степени? Поясните мне, в какой момент вы решаете, брать на себя или нет ответственность за отношение к женщине, с которой вы были близки? И на чем основывается ваше решение?