Волею случая, отряд стражи, сопровождая дряхлого старика в праздничных церковных одеждах, проследовал аккурат через тот коридор, где стояли заговорщики. Райнер успел шмыгнуть за тяжёлые гардины, прежде чем его мог кто-то заметить, а Лотар учтиво склонил голову, провожая косым взглядом торопливую процессию.

– А вот и ответ на один из мучивших меня вопросов, – тихо произнёс серолицый, выходя из своего укрытия, когда опасность миновала. Соучастник непонимающе взглянул на мужчину и тот с прищуром ответил. – Это был епископ. Вот только я знаю отца Бенедикта уже очень давно, и это был не он.

– Новый епископ? – нахмурился Лотар.

– Нет. Он слишком похож на отца Бенедикта, – покачала головой шпион, впуская на лицо волнение. – Подставной.

– Но ведь его обязательно узнают, – начал было собеседник, но тут же осёкся, понимая, что всех, кто узнает, заставят молчать. А послы наверняка не поймут обмана.

– Идём, – Райнер уверенно зашагал обратно к кладовой.

Мужчина не стал больше задавать вопросов и последовал за спутником. Оказавшись в небольшой комнате, заставленной ящиками и мешками с какой-то нескоропортящейся провизией, серолицый без лишних объяснений достал кремень и поджёг холщёвые мешки.

– Огонь, как минимум, задержит церемонию приветствия, а значит и коронацию. У нас будет время на поиски.

Лотар молча кивнул и оба шпиона нырнули в уже образовавшуюся на площади толпу зевак, пока люди не успели заметить тонкую струйку дыма, выбивающуюся из прикрытого окошка на первом этаже окружённого дома.

Глава 21. Всё или ничего

Вильгельм с трудом успевал просчитывать собственные действия в потоке развернувшихся событий. Когда ваганты, чудесным образом внушив кавальтерским послам, по Божьему усмотрению безумно любящим балаганное веселье, что им просто необходимо попасть в город, чтобы развернуть целый концерт в честь новоиспечённого короля, он не верил своей удаче. Когда их скромным повозкам было позволено въехать на главную площадь и остановиться почти у самого дома его преосвященства, он был вне себя от головокружительно подходящего стечения обстоятельств. Но когда из окон здания повалил дым и стражники кинулись внутрь, а вместе с ними, пользуясь возникшей суматохой, в дом ввалились и ваганты, он во истину уверовал в промысел Божий и без всяких сомнений бросился вперёд, уже готовясь выхватить из ножен шпагу, чтобы сразиться со своим надменным кузеном, фигура которого скрылась в дверях дома несколько минут назад.

Вспоминая в смятенных общей паникой мыслях, как добраться до балкона, с которого всегда объявлялись все важные вести для жителей Сантерры, а в том, что Болдер направляется именно туда, он не сомневался, Вильгельм пробежал несколько коротких коридоров, пару раз столкнулся с взволнованной стражей, которая в суматохе даже не обратила на него внимания. С ликующей улыбкой он взлетел вверх по лестнице, вспомнив наконец дорогу мимо кабинета отца Бенедикта по красной ковровой дорожке. С полной уверенностью в успехе бежал он к намеченной цели по освещённому солнцем коридору, когда услышал впереди женский голос, голос знакомый и родной, проникающий каждым отзвуком неразборчивых слов в самое сердце.

– Мари? – он побежал ещё быстрее, разобрав в льющемся с улицы гомоне и треске разгоревшегося уже внизу пламени короткий звон стали. – Мари!

Вильгельм вылетел из-за поворота коридора к своей возлюбленной. В монашеском одеянии, со сдавленным в кулаке и прижатым к груди барбетом, с растрепавшимися и разбросанными по плечам волосами, бледным лицом и странной испуганно-радостной улыбкой, девушка повернулась к нему.

– Маркиз! – тревожно торопливо произнесла она, бросаясь навстречу спутнику. – Он пошёл туда, – она махнула рукой в сторону нового поворота, ведущего к тому самому заветному балкону. – Он хочет убить епископа!

– Я остановлю его. Оставайся здесь! – приказал правитель, стараясь сохранять суровую решимость и не пускать на лицо и в сердце радость от того, что Мари оказалась жива. – Мне будет спокойнее, если ты спрячешься, – с этими словами юноша открыл дверь кабинета отца Бенедикта, перед которой и произошла встреча разлучённых влюблённых.

Мари без возражений зашла в комнату и, обернувшись, с улыбкой произнесла:

– Я верю, что ты справишься.

Вильгельм успел лишь едва коснуться её губ своими в мимолётном поцелуе, взглянуть в её полные смешанных чувств глаза и схватить протянутую её рукой королевскую печать на толстом шнурке. Уверенность в скорой победе окрыляла его, ноги неслись сами собой в нужном направлении, пальцы сжимали до напряжённой дрожи рукоять тяжёлой шпаги. Его бой вот-вот состоится. Он выйдет победителем, он сможет, он справится. В памяти стояли нерушимым образом глаза Мари и её голос твердил: «Ты справишься. Справишься». С полной уверенностью в собственных силах и огнём в ликующем взгляде правитель влетел на широкий балкон, где на глазах у шумной толпы, маркиз, сверкая гневным взглядом, уже занёс руку над стариком, прижатым к каменной стене. Лишь за миг до того как скрестились с пронзительным лязгом клинки, он успел заметить кровь на своих пальцах, сжимающих в мёртвой хватке драгоценную королевскую печать.

* * *

«Пожар!» – разноголосый крик прокатился по коридорам, и двери приёмного зала распахнулись. Стражники скомандовали монахам покинуть дом и тут же бросились выше по лестнице, по всей видимости, за маркизом и его свитой. Мари, не раздумывая, побежала вслед за отрядом, в суматохе абсолютно не замечающим её преследования. Людей вдруг стало слишком много, и девушка прижалась к стене, продвигаясь дальше по лестнице и надеясь не быть утянутой убегающими слугами и солдатами обратно вниз. Лица мелькали перед глазами, а под потолком уже скапливался едкий чёрный дым.

Пустой коридор, залитый солнечным светом, стук за закрытой дверью, ключ в замочной скважине. Замок громко щёлкнул, но звук потерялся в потрескивании невидимого пламени, Мари распахнула дверь, и из просторных покоев вылетел испуганный солдат, он мельком глянул на оторопевшую монахиню и бросился к выходу. Она быстро заглянула в кабинет – седоволосый старик в необычно красивой светлой одежде стоял у окна, взирая на неожиданную гостью.

– Вы епископ? – растерянно спросила девушка, не зная, что ещё можно было предпринять сейчас. – В доме пожар, – произнесла она после короткого кивка мужчины, – вам нужно спасаться.

– Дитя, – с улыбкой произнёс старик, подойдя к Мари, – небеса благоволят нам! – он вышел в коридор и, обернувшись, добавил: – Беги к выходу. А я должен теперь разоблачить маркиза.

Не дожидаясь реакции молодой монахини, Бенедикт двинулся быстрым шагом по коридору к балкону, до которого оставалось пройти лишь ещё один лестничный пролёт и несколько десятков шагов. Мари с растерянной улыбкой выскочила вслед за стариком из кабинета и тут же остановилась, столкнувшись лицом к лицу с самим маркизом. Холодный взгляд серых глаз вцепился в её лицо с удивлением и ненавистью.

– Какая неожиданная встреча, – произнёс он, и девушка стиснула зубы, изо всех сил стараясь сдержать страх, рождённый одним только голосом её бывшего жениха. – То, что ты оказалась сейчас здесь, говорит лишь, что правда тебе уже известна, – усмехнулся он с наигранной скорбью в голосе. – А ведь всё могло сложиться совсем иначе.

– Ты не получишь власть, – прорычала Мари, выхватывая из-за спины скрытый накидкой кинжал. В глазах её сверкнула секундная уверенность, когда наточенный клинок отразил свет солнца и ярким бликом пробежал по стенам.

– Как смело, – донёсся до неё тихий голос Болдера.

Молниеносное движение руки соперника она не успела ни отразить, ни даже заметить. Спустя секунду, мужчина был уже за её спиной, его шёпот тёплым дуновением коснулся слуха:

– Так не доставайся же ты никому, – она ощутила, как губы маркиза скривились в усмешке, и смогла обернуться, лишь когда по коридору разнеслись коротким эхом удаляющиеся шаги врага.

– Мари! – из-за поворота послышался знакомый голос, и девушка в ужасе замерла. Секундная оторопь отхлынула под натиском спутавшихся мыслей, твердящих одно: «Вильгельм не должен догадаться… Ни о чём не должен догадаться!»

Дрожащей рукой она сорвала с головы барбет и прижала его к груди, волосы рассыпались по плечам, дыхание сбивалось.

– Мари! – лицо Вильгельма, его глаза… Образ возлюбленного, явившегося вдруг в клубах дыма перед ней, придал обречённой уверенности.

– Маркиз! – взволнованно произнесла девушка, – Он пошёл туда, – она махнула свободной рукой вслед Болдеру. – Он хочет убить епископа.

– Я остановлю его. Оставайся здесь! – он шире распахнул дверь кабинета. – Мне будет спокойнее, если ты спрячешься.

Она быстро зашла в кабинет, стягивая с шеи шнурок с печатью, обернулась к Вильгельму с улыбкой.

– Я верю, что ты справишься, – донёсся до слуха собственный голос.

Губы в едва уловимом прикосновении ощутили тепло дыхания возлюбленного, его пальцы коснулись ладони, выхватывая протянутое в ней кольцо, и дверь за правителем затворилась.

Мари сделала несколько шагов к открытому окну, откуда врывался в комнату свежий осенний ветер, и медленно опустилась на колени. Барбет, пропитанный алой кровью, упал на пол, по телу разливалась обжигающая боль, дыхание сбивалось, а сквозь пальцы, прижатые к груди, сочились тонкие струйки тёплой вязкой жидкости.

Сознание медленно мутнело, и девушка, не глядя на окровавленные руки, беспомощно легла на ковёр, воззрившись на светлое небо сквозь открытое окно. Чем теперь были все её познания в медицине? Она не могла помочь себе. Не могла даже собрать свои мысли в единый строй.

«Я была счастлива, что смогла провести столько времени с тобой. Я ни о чём не жалею. Я благодарна небесам, что они дали мне ещё один шанс. Ещё несколько дней, – торопливо перебивали друг друга мысли, цепляясь за ускользающее сознание. – Ах, Вильгельм, как жаль, что мы не сможем ещё хоть раз взглянуть друг другу в глаза».