Анари Хони - Одна осень одного королевства

– Тише, тише, – поспешил вмешаться Удо, стараясь отвлечь собеседников от спора. – Слышите? Ворота отворились! Кажется, кто-то приехал.

Мужчины прислушались, хмуро переглянулись.

– Кто бы это мог быть? – спросил у Анкэля правитель. – Ты ведь всегда в курсе монастырских дел.

– В этот раз, нет, – сурово ответил тот. – Пожалуй, вам лучше вернуться в свои комнаты. А я посмотрю, кто это.

– Ты думаешь, это могут быть преследователи? – почти шёпотом спросил Удо.

– Не знаю, но сейчас же займусь этим.

– Я с тобой, – тут же отозвался второй монах.

– Нет, ты сопроводи правителя, а я приду, как только всё выясню.

– Меня это раздражает, – буркнул Вильгельм. – Когда вы говорите «правитель», чувствую себя каким-то бездушным сокровищем, которое всем нужно сберечь, но личного мнения у него нет.

– Мы ведь делаем всё только… – начал было Анкэль, но молодой человек перебил его.

– Да, да. Только мне на благо, – он улыбнулся, но улыбка совсем не соответствовала выражению его глаз. – Я буду ждать новостей у себя, – добавил он и зашагал прочь, не оборачиваясь.

– Как капризное дитя, – бросил монах, провожая его и брата Удо взглядом. – А собрался страной править…

Он вздохнул и, дождавшись пока собеседники скроются в густых сумерках, направился к монастырским воротам, откуда недавно донеслось лошадиное фырканье и топот копыт.

– Гризельда осталась с отцом, а Юрген присматривает за таверной. Я приехала, как только смогла! – Амелия прижималась к груди мужа, она всё ещё не могла отдышаться и говорила прерывисто. Северин нервно гладил её руки, стараясь скрыть волнение, хотелось обо всём расспросить и в первую очередь узнать, какое же срочное известие привело женщину в монастырь за сотни километров от дома посреди ночи. Но он молчал, давая ей возможность самой собраться с мыслями.

Неровный свет огня в камине отбрасывал дрожащие тени на стены. Наконец Амелия подняла глаза и, крепче сжав пальцы мужа, продолжила:

– Из графского имения пришло известие о гонце. Он привёз какое-то приглашение для миледи Эрмелинды и Уильяма, но стражники сказали, что господ нет дома, и в ту же ночь кто-то пробрался в имение и устроил обыск, – она невольно подозрительно глянула по сторонам. – Перерыли все комнаты, наверное, искали их. К счастью, никто не пострадал.

– М-да, герцог пошёл напролом, – вздохнул Северин. – Неужто обо всём догадался?

– Юрген сказал мне, что в деревне какой-то мужчина искал меня. Наш дом! – Амелия замотала головой. – Говорил, что ему нужно найти известную в наших краях знахарку для своей дочери! Конечно же Юрген ничего не сказал, тут же улучил возможность и сбежал из таверны, чтобы сообщить мне. А я, не раздумывая, кинулась сюда.

– Ты думаешь, герцог ищет тебя? Но зачем? Он охотится за графиней и Уильямом.

– Нет, это был маркиз, – зашептала Амелия. – Я уверена, что он послал эту погоню. Поэтому я не верю, что он казнил Анну! – она снова сжала кулаки, впиваясь ногтями в пальцы советника. – Я много думала об этом. Она не могла сдаться и признать себя виновной в преступлении, которого не совершала. Ведь она не совершала его! Графиня сама приказала Уильяму покинуть замок, ещё до того как Анна успела его предупредить! Подумай сам, как это глупо. Почему маркиз не сказал нам о казни сразу?! Он выспрашивал всё про Анну, потом добавил ещё, что она сама призналась. И даже не дал взглянуть на неё в последний раз… Он солгал, я уверена, что солгал! Она просто нужна ему для каких-то целей, а меня он ищет наверняка для того, чтобы сделать из неё послушный инструмент в своих руках! Я чувствую это!

– Милая, – Северин нахмурился, не зная, как правильно сейчас говорить с взволнованной женщиной, – мне тоже очень хочется верить, что Аннамари жива, но мы ведь не можем сейчас кинуться в замок, чтобы это доказать. Сейчас на карту поставлено куда больше одной жизни.

– Я знаю, что жизнь правителя сейчас куда дороже всего прочего, – Амелия опустила глаза, голос её задрожал. – Но я не могу, просто не могу смириться.

– Я знаю, – советник прижал её к себе. – Но мы должны…

Он вдруг замолчал, руки сами собой опустились. Женщина всхлипнула, подняла глаза на его побледневшее лицо, оглянулась – в дверном проёме стоял Вильгельм. Глаза его полыхали не то гневом, не то отчаянной болью, тяжёлое дыхание заставляло грудь высоко вздыматься. Он смотрел прямо на Северина, казалось, пытаясь сдержать себя и не кинуться в драку.

– Почему? – сквозь зубы процедил он. – Почему ты не сказал мне, что Мари мертва?!

День девятнадцатый.

Дверь без стука отворилась и в тесную комнатку ввалился запыхавшийся Анкэль, Вильгельм и Удо уставились на него с нервным ожиданием.

– Это не преследователи, – выдохнул монах, отвечая на немой вопрос братьев. – Стражник сказал, что приехала какая-то женщина. Кажется, она супруга советника Северина, если я всё правильно понял.

– Что? Амелия? – удивился Вильгельм, вскакивая на ноги. – Что она делает здесь? Что-то случилось?

– Привратник ничего не знает, – пожал плечами гонец. – А я сразу отправился сюда, узнав, что опасности нет.

– Я сейчас же иду к Северину, – бросил правитель, едва не оттолкнув Анкэля с пути. – Нужно узнать, что стряслось!

– Постой! – крикнул ему вслед растерявшийся Удо. – Нам идти с тобой?

– Нет, – коротко ответил Вильгельм. – Подождите меня здесь.

Он сам не понял, зачем попросил друзей ждать в его комнате, но какое-то недоброе предчувствие, трепещущее в груди, подсказывало, что после встречи с советником, ему, так или иначе, нужна будет помощь.

Впереди послышались голоса, дверь приёмного зала была открыта. Вильгельм остановился, заметив, что оттуда выходят двое послушников. Решив подождать, пока они скроются за поворотом коридора, он быстро спрятался в ближайшем дверном проёме. Комната Северина была чуть дальше за приёмной, а попадаться на глаза никому не хотелось, это могло задержать гораздо сильнее, чем нынешнее ожидание. Через некоторое время он выглянул из своего убежища и, убедившись что не попадёт ни в чьё поле зрения, медленно двинулся по полутёмному коридору дальше. Слабый свет разведённого в камине приёмной комнаты огня плясал на противоположной стене коридора, парень успел только подумать, как бы незаметно проскользнуть мимо открытой двери, если в зале кто-то есть, но в этот миг услышал знакомый голос.

– … И в ту же ночь кто-то пробрался в имение и устроил обыск. Перерыли все комнаты, наверное, искали их. К счастью, никто не пострадал…

Правитель остановился в замешательстве, это был голос Амелии. Значит, всё же что-то случилось. Он подошёл ближе, прижался спиной к стене у самого дверного проёма, прислушался.

– …Неужто, наконец обо всём догадался? – зазвучал тихий голос Северина.

– Юрген сказал мне, что в деревне какой-то мужчина искал меня. Наш дом! – ответила Амелия. – Говорил, что ему нужно найти известную в наших краях знахарку для своей дочери! Конечно же, Юрген ничего не сказал, тут же улучил возможность и сбежал из таверны, чтобы сообщить мне. А я, не раздумывая, кинулась сюда.

– Ты думаешь, герцог ищет тебя? Но зачем? Он охотится за графиней и Уильямом.

– Нет, это был маркиз, – женский голос стал тише, Вильгельм напрягся, стараясь не упустить ни единого слова. – Я уверена, что он послал эту погоню. Поэтому, я не верю, что он казнил Анну! – он замер, испуганно глядя перед собой.

«Казнил?! – пронеслось эхом в голове. – Нет! Мне наверняка послышалось!» – он мотнул головой, отгоняя волну взметнувшихся дурных мыслей и предчувствий, заставил себя продолжить слушать.

– Она не могла сдаться и признать себя виновной в преступлении, которого не совершала, – вновь донёсся дрожащий голос Амелии. – Ведь она не совершала его! Графиня сама приказала Уильяму покинуть замок, ещё до того как Анна успела его предупредить! Подумай сам, как это глупо. Почему маркиз не сказал нам о казни сразу?! Он выспрашивал всё про Анну, потом добавил ещё, что она сама призналась. И даже не дал взглянуть на неё в последний раз…

«Значит… не послышалось!» – Вильгельм сжал кулаки, сердце колотилось так быстро и громко, что, казалось, его слышно и в соседней комнате, оно не давало сосредоточиться. К горлу подступил болезненный ком, по всему телу разливались то жаром, то леденящим холодом мурашки.

– Милая, – пробился сквозь заволакивающий мысли туман голос Северина, – мне тоже хочется верить, что Аннамари жива, но мы ведь не можем кинуться в замок, чтобы это доказать. Сейчас на карту поставлено куда больше одной жизни.

– Я знаю, что жизнь правителя куда дороже всего прочего. Но я не могу, просто не могу смириться…

«Жизнь правителя… дороже, – эхом отозвались в голове заглушающие сердцебиение слова. – Моя жизнь? Дороже всего? – пальцы, сжатые в кулаки, начало сводить от напряжения. – Она… Из-за меня», – мысли зашли в тупик, их бурная волна словно разбилась о холодную каменную стену, к которой сейчас прижимался Вильгельм, разлетелась осколками бесконечных и бессмысленных теперь вопросов, заполнила сердце душащим чувством вины, злобы и отчаяния. Каким должен быть следующий шаг? Тело решило само: ноги чуть дрогнули и сделали этот шаг. За долю секунды пламенный взгляд обшарил просторный приёмный зал и впился в глаза советника.

– Почему? – услышал Вильгельм собственный голос. – Почему ты не сказал мне, что Мари мертва?!

Тяжёлое дыхание разрывало грудь, сердце стучало всё сильнее, на щеках запылал нездоровый румянец горячки, а в глазах полыхали гневные огни. Парень сам не знал, что делает сейчас и что готов сотворить в следующую секунду. Но это не волновало его. Все мысли занял лишь вопрос: «Почему?». И ни один вариант ответа не утешил бы сейчас мечущуюся, словно в клетке, в плену отчаяния душу.

– Уильям, успокойся, – попытался взять себя в руки Северин. Он осторожно подвинул супругу в сторону и сделал шаг вперёд, стараясь подобрать слова.