– Спасибо тебе, – тихо произнесла девушка, поднимая на гостя смущённый взгляд. – Может, мы ещё когда-нибудь увидимся? – она сделала осторожный шаг вперёд, оказавшись с собеседником лицом к лицу.

– Наверное, – произнёс тот, не двигаясь с места.

– Я бы хотела, – чуть загорелые ручки легли на широкие плечи виконта, Эмили приподнялась на цыпочки, потянувшись к его губам.

– Прости, – произнёс Уильям, отвернувшись. – Мне пора.

Дверь тихо закрылась, Эмили глубоко вздохнула, стараясь взять себя в руки. За пару дней её отвергли трижды, это было жестоко по отношению к её женскому самолюбию.

– Я всё равно попробую снова, – произнесла она твёрдо. – Мы обязательно встретимся…

Уильям тряхнул головой, стараясь избавиться от мечущихся мыслей. Почему он не ответил? Не поцеловал её? С ней так легко говорить, она красива и стройна, настойчива, понятлива. Она могла бы заменить в сердце образ Мари. Возможно, могла бы. Но…

«Стой. Что это ты задумал?» – зазвучал в голове знакомый… незабываемый голос, и по спине пробежал холодок, а пальцы будто на миг ощутили изгиб девичьей талии под тонкой тканью её простого платья. На губах вдруг загорелся вкус их первого поцелуя. Нет… Никто не сможет её заменить.

Уильям стиснул зубы, в очередной раз отгоняя нахлынувшие воспоминания.

Нельзя думать о ней, нельзя. Но сколько можно сопротивляться? Когда наконец остынут эти терзающие чувства? Почему сердце так упорно не хочет понимать запретности желанного плода?

Телега тронулась. Монахи загрустили, когда стена обители святой Агнессы скрылась из виду. Каждый погрузился в свои размышления. Снова заморосил мелкий дождь.

* * *

День шестнадцатый.

Путники въехали в Сантерру. Утомительная дорога заняла почти три дня, но мужчины держались бодро. Сейчас им нужно было во что бы то ни стало встретиться с епископом.

– Я могу оставить тебя ненадолго? – спросил Райнер, догоняя спутника. – Хочу повидаться с дочерью.

– Не боишься, что за нами следят? – Северин опасливо осмотрелся. – Я почти не сомневаюсь, что герцогу уже отправили сообщение о нас.

– Не думаю, что тот шпион успел что-то отправить, – усмехнулся серолицый, довольно похлопывая эфес своей шпаги.

– Ты всё также безжалостен к врагам, – покачал головой советник, вспоминая незавидную смерть соглядатая.

– Война есть война, – отозвался Райнер. – В любом случае, в городе тоже будут шпионы, но я смогу заметить их на пустынной дороге к монастырю. Да и кто ещё, как не я, умеет путать следы?

– Пожалуй, никто, – усмехнулся друг. – Ну а я пойду по длинному пути. Да и с Уильямом мне говорить пока не о чем.

– Поклонись от меня отцу Бенедикту! – мужчина пришпорил коня.

Советник кивнул, провожая его взглядом, снова огляделся и без лишних промедлений тронулся дальше.

– Северин, сын мой, – улыбнулся епископ, усаживаясь в своё кресло. Четверо охранников тут же обступили его по сторонам, двое встали у двери. – Давно не слышно о вас в этих краях. А сейчас вы приехали как никогда вовремя.

– Я рад видеть вас в добром здравии, – поклонился гость. – Графиня прибыла со мной, сейчас она осталась в деревеньке подле Сантерры. Райнер отправился к дочери, но он тоже сопровождает миледи.

– Как чудесно, что Эрмелинда успела к торжеству, я уж начал было волноваться. А вот Райнер зря тратит своё время.

– В каком смысле? – не понял мужчина.

– В том, что письмо от его дочери ждёт здесь, а Эмили попрощалась с монастырём и уехала ещё вчера.

– Как уехала? Куда?

– Это вам стоит спросить у Уильяма, – загадочно улыбнулся старик.

– Неужели? – задумался советник. Быть может, их с Райнером план сработал, и горячность юноши нашла иную цель…

– Я думаю, что нужно начинать подготовку к коронации, – прервал его размышления отец Бенедикт.

– Но у нас есть ещё две недели, – возразил Северин. – Я, напротив, беспокоюсь, где прятаться графине всё это время.

– Герцог ждёт коронации через две недели, – вновь улыбнулся епископ. – Но принц будет коронован завтра.

– Но ведь так мы нарушим закон, – удивился гость.

– Друг мой, герцог нарушает закон, убивая своих близких. А во всех бумагах день рождения принца значится завтрашним числом.

– Но… как? – не понял Северин. – Ведь все знают… Все помнят, когда родился наследник.

Старик с загадочной улыбкой покачал головой.

– Все помнят, когда король объявил о наследнике. Но о том, когда он родился, знают не многие. Вы ведь не видели документов?

– Нет… они хранились под печатью короля Фридриха, никто не вскрывал их. Возможно, только графиня.

– Наш покойный король знал о том, какая опасность грозит его семье. Поэтому в последний месяц никого не допускал к жене. С ней были лишь три монахини, которые помогли королеве перенести все тягости рождения ребёнка и заботились о нём первые две недели его жизни.

– Значит…

– Фридрих тянул как мог долго, прежде чем обрадовать родных вестью о рождении принца. И как только ребёнок немного окреп, отправил его вместе с матерью в имение графини Эрмелинды. Король до последнего надеялся справиться с мятежом.

– Я знаю эту историю, – вздохнул Северин. – Силы оказались неравны.

– Король был благороден и в некоторой степени даже наивен, – поучительно продолжил Бенедикт. – Он пошёл на переговоры со своим младшим братом и был убит.

– Герцог сам… – советник осёкся.

– Это доказать невозможно, – произнёс епископ задумчиво. – Но я не сомневаюсь в правдивости того, кто слышал разговор Фридриха и Аделарда своими ушами.

– Правителю ведь было известно, кто затевает мятеж? – спросил мужчина, заранее зная ответ.

– Конечно. Но он не предавал огласке тайны герцога, надеясь, что сможет внушить брату отречься от идеи захватить престол. Ведь он не мог принадлежать герцогу по закону.

– Что вы имеете в виду? – засомневался Северин.

– Раскрыть секрет я не имею права. Сия тайна была поведана мне в исповеди… Но есть ещё один, кто знает.

– И кто же это?

– Мать Катарина, настоятельница женского монастыря святой Агнессы. Она была среди тех, кто принимал роды у королевы и после оставалась с королём до самого конца. И если бы не две отважные сестры, что помогли ей скрыться и бежать, давно была б убита. Никто не знал о ней, лишь потому она жива.

– Так значит, она сможет встать против герцога на суде?

– Не будем мучить бедную женщину, – вздохнул Бенедикт. – Она достаточно пережила на своём веку. Господь сложил всё так, как нам и было нужно, давайте же и в будущем положимся на святую волю Его.

– Так что же теперь должен сделать я? Доставить графиню в Сантерру сегодня же?

– Она ведь не может пропустить такое важное событие в жизни сына?

– Конечно, нет, но…

– Дети мои, – епископ обратился к окружающим его молчаливым монахам, – прошу вас, помогите доброй женщине добраться до укрытия. В конце концов, мне хватит и двоих помощников.

Пара охранников, не говоря ни слова, отошла к двери, где стояли ещё двое.

– Идите сейчас же, – наставительным тоном произнёс епископ. – Пока светло и по дороге ходит много торговцев. Ночью вам будет куда сложнее остаться незамеченными. И возьмите письмо для Райнера, – он вынул бумагу откуда-то из рукава и протянул её собеседнику.

– Мы прибудем к вечеру, – коротко поклонился советник, принимая чуть мятый конверт.

– Направляйтесь сразу в храм на главной площади, там заночуете и утром Вильгельм будет с вами.

– Как непривычно будет звать его этим именем, – задумчиво вздохнул советник выходя. Четверо монахов, поочерёдно склонившись перед наставником, последовали за ним.

* * *

У небольшого деревенского домика, поглядывая то на затянутое серыми облаками небо, то на широкую дорогу, ведущую из Сантерры через окрестности Фалькнеса в восточную часть страны, ждал Райнер. В доме о чём-то мило беседовали пожилая подслеповатая крестьянка, приютившая неизвестных путников, и графиня Эрмелинда, наряженная в простое платье и тёмный льняной чепец.

Мелкий дождь прибивал к земле клубы пыли, поднимаемые копытами лошадей. Северин с сопровождающими въехал в деревню.

– Друг мой, – как обычно сдержанно улыбнулся советник, спешиваясь, – кажется, ситуация принимает выгодный нам оборот. У меня есть послание от…

– Погоди, – перебил его Райнер, подозрительно глянув на четверых монахов, снимающий капюшоны ряс, но не спешащих слезать с лошадей. – Мне тоже нужно поговорить с тобой, но лучше сделать это в доме.

– Эти братья из личной охраны отца Бенедикта, – заверил Северин опасливого друга, – им можно доверять.

– Дело не в них, они тоже могут войти, чтобы не привлекать внимание.

– Не будем пугать бедную старушку таким количеством гостей, – усмехнулся советник. – Братья! – обратился он к спутникам. – Вы можете передохнуть с дороги, найдя приют в любом доме. Ведь здесь вам всегда рады.

Райнер пропустил советника в дом, провожая взглядом его сопровождающих, и сам вошёл, прикрыв за собой дверь.

– У меня есть письмо от твоей дочери, – прошептал Северин, поприветствовав хозяйку и графиню и отойдя с другом в комнату, отделённую тонкой деревянной перегородкой.

– Письмо? Зачем? – удивился серолицый. – Что-то случилось?

– А ты не был в монастыре? – поднял бровь советник.

– Нет. Так что с моей дочерью?

– С ней всё в порядке, – снова улыбнулся мужчина. – Похоже, что Уильям устроил ей побег.

– Что? Какой ещё побег?! – повысил голос друг.

– Тише, тише, – шикнул Северин. – Ты ведь сам просил дочь, чтобы она ненавязчиво выяснила что-то о чувствах паренька. Видно, она чуть перестаралась и сама сбежала из-под венца.

– Но этот брак гарантировал её безопасность! – продолжал сыпать искры Райнер. – Как можно быть такой безрассудной!

– Я подозреваю, куда мог отправить её Уильям, поверь, она будет в безопасности. Но насколько я могу судить, Уилл мог помочь ей сбежать от нежеланного брака, а я уверен что он не был желанным, – Северин поднял палец, предупреждая друга, чтобы тот не перебивал, – если они приглянулись друг другу.