– А сейчас? – юноша начал понимать, что её наивная манера общения вовсе не наиграна.

– Дедушка умер несколько лет назад, – вздохнула она.

– И ты что же, живёшь здесь совсем одна?

– Нет, что ты! – она улыбнулась. – С матушкой. Но она сейчас в деревне, помогает в подготовке к приезду графа.

– А почему ты не поехала? – удивился парень.

– Как-то не хочется, – честно призналась Мари, – не люблю суету. Пока матушки нет, можно заниматься чем захочется, я не имела права упустить такую возможность, – она мечтательно улыбнулась.

– И чем же тебе хочется заниматься? – вкрадчиво поинтересовался Уилл.

– А тебе-то что? – шутливо бросила девушка, опомнившись. – Свалился на мою голову, теперь не до чего.

– Ну извини! – он скривил губы. – Уж поверь, я это сделал не нарочно.

– Да, знаю, – отвела взор Мари. – Прости, я веду себя совсем негостеприимно.

– Ничего, – хмыкнул он. – Спасибо. Я без тебя, наверное, мог погибнуть.

– Может быть, – усмехнулась она, – но вообще, просто повезло, что я была в лесу и услышала твою лошадь, – она тихо вздохнула. – Ну, пора снимать иголки.

Когда с акупунктурой было покончено, девушка попыталась помочь гостю перевернуться на живот, но тот смущённо опустил глаза и попросил её отвернуться. До того, бёдра его прикрывала простыня и он никак не мог понять, всю ли одежду сняла с него юная целительница. Как только она отвернулась, отходя к окну, Уилл быстро глянул под белёную материю и вздохнул с облегчением – не всю.

– Ты смущён? – хихикнула Мари, глядя куда-то во двор.

– Не то что бы, – протянул парень, – но как-то не по себе, ты всё-таки…

– Я ничего не видела, – успокоила она пациента, – но знаю строение мужского тела почти в совершенстве.

– Сколько тебе лет? – удивлённо поинтересовался Уилл.

– Скоро будет шестнадцать.

– Не рановато знать такие вещи? Ты ведь ещё не замужем, как я понял?

– Нет, – улыбнулась девушка, оборачиваясь. – В книгах по медицине всё изображено вполне понятно, и я не вижу в этом ничего постыдного.

– Так ты, выходит, самоучка? – подозрительно поёжился юноша, устраиваясь на животе поудобнее.

– Нет, что ты. Лечению травами меня учил местный знахарь, а иглоукалыванию один приезжий врач. Он же и подарил мне несколько книг, чтобы я могла продолжить обучение сама.

– Удивительно для простой деревенской девушки, – хмыкнул Уилл.

– Чем это?

– Да большинство крестьян и читать-то не умеет.

– Мама очень старалась, чтобы я выросла учёной и благоразумной, – она пожала плечами. – Вот и нанимала учителей.

– Да? Интересно, на какие деньги, – усмехнулся юноша.

– Откуда мне знать! – возмутилась Мари. – Я не спрашивала, а уж тебе-то какое дело?

– Мне никакого. Удивляюсь, что крестьяне могут себе такое позволить.

– Честно говоря, никогда не задумывалась особенно на этот счёт, – вновь заговорила она, чуть погодя. – Я думала, что всем и без грамоты неплохо живётся – у каждого своё занятие, своя работа, им просто не нужно уметь читать и писать.

– Возможно и так, – ответил юноша и тут же вздрогнул, ощутив на коже прохладную мокрую ткань.

– Больно? – участливо поинтересовалась девушка.

– Нет, неожиданно.

– Сейчас согреется. У тебя, кажется, лёгкий жар.

– Думаешь, мне это о чём-то говорит? – шутливо усмехнулся Уилл.

– Ну… Не буду вдаваться в подробности, скажу только, что сегодня придётся полежать.

– Мне нужно к вечеру вернуться в Волдрен.

– Нет, об этом забудь, – покачала головой Мари. – Ночью отпустить не смогу. Только завтра утром, и то, если жар не усилится.

– Я в плену? Меня начнут искать, – в шутку пригрозил юноша.

– Если хочешь, я могу съездить предупредить, что ты здесь. Скажи только кого. Ты сам из Волдрена?

– Нет. Мы с другом здесь проездом, сопровождаем виконта, – он с любопытством покосился на Мари, пытаясь понять её реакцию, ведь обращаясь к высокопоставленному гостю по имени, она перешла черту приличия, но лицо девушки оставалось спокойным.

– Значит ты из свиты? – спросила она.

– Ну, вроде того. Ученик Северина, – он едва скрыл удивление.

– Да? Советника? Я слышала о нём, матушка говорит, что он хороший человек.

– Этот хороший человек за меня излишне переживает, поэтому наверняка начнёт искать, когда не вернусь к вечеру.

– Сейчас накормлю тебя и съезжу в деревню, – успокоила гостя Мари.

– Нет, – он вдруг посерьёзнел. – Не нужно.

– Почему?

– Мне кажется, опасно идти в лес, когда поблизости раненный кабан.

– Может быть, – задумалась она. – Думаешь, не доберусь?

– Не хотелось бы проверять.

– Поедим и тогда будем решать.

Оставаться в одиночестве пациенту решительно не хотелось, но все его попытки встать были жёстко пресечены не очень-то вежливой хозяйкой. Под конец всех пререканий она сложила руки на груди, довольно усмехнулась и пригрозила закрыть буйного пациента на ключ, если он не полежит спокойно ещё часок. Тот был вынужден согласиться. Тем более, хотя Уилл и скрывал это старательно как мог, но жгучая боль в спине не давала ему подняться. Получалось лишь слегка привстать, а дальше мышцы отказывались двигаться. Пришлось лежать.

Минут через двадцать девушка вернулась с тарелкой ароматного овощного супа и аккуратно нарезанной краюхой хлеба на широком подносе. Несмотря на все возмущения, она помогла гостю сесть и опустила поднос перед ним на деревянную подставку. Юноша недовольно поморщил нос, заглядывая в плошку с прозрачным желтоватым бульоном.

– А мяса нет? – произнёс он, поднимая глаза.

Мари взглянула на него с лёгкой насмешкой.

– Какой привередливый. Нет, матушка увезла кур в деревню – к празднику, остались одни несушки, другой скотины не держим. Кушай, что дают.

– М-да, – парень медленно взял в руки ложку. В животе урчало и ныло, а суп источал такой приятный аромат, что в общем-то и не было желания спорить, а пререкаться заставляло какое-то болезненное злорадство, засевшее в гудящей голове желанием во что бы то ни стало задеть свою слишком спокойную собеседницу. Что это, в самом деле? Простая крестьянка, а разговаривает с ним, как с равным.

– Между прочим, – усмехнулась девушка, опираясь на край письменного стола под окном, – много мяса есть вредно. Тебе нужна рыба и овощи.

– Тоже мне, – буркнул Уилл, откусывая приличный кусок хлеба.

– И не набивай рот. Некрасиво же, – она доброжелательно улыбнулась, так что все поучения сразу обрели оттенок шутки.

– Хорошо, – снова угрюмо ответил парень, пытаясь прожевать булку.

– Дело к вечеру, – задумчиво произнесла Мари, отворачиваясь к окну и не обращая внимания на настроение собеседника, – мне скоро нужно будет ехать, чтобы успеть вернуться до заката.

– До заката? – удивился юноша. – Сколько я пробыл без сознания?

– Часа четыре. Потом ты приходил в себя, но тут же снова потерял сознание ещё на час.

– Ого… Пожалуй, действительно не стоит тебе ездить. Я завтра сам всё объясню Северину.

– Так ведь он будет волноваться.

– Ничего, он сейчас увлечён своими делами, может и не вспомнит про меня. Главное, вернуться утром.

– А когда должен приехать граф?

– Ты хотела сказать виконт? Ты уже второй раз называешь его графом.

– Прости, я немного путаюсь во всех этих чинах и титулах.

– Виконт унаследует графский титул в двадцать лет. Пока всеми делами заправляет вдовствующая графиня.

– Я постараюсь запомнить это, – улыбнулась Мари. – Так когда должен приехать виконт?

– Не знаю точно, – пожал плечами Уилл. – Как выспится, так и приедет.

– От имения в Сэфланде до Волдрена почти целый день пути. Так что же, он явится только к ночи?

– Да кто его знает? – юноша усмехнулся. – Как приедет, так и приедет.

– А какой он? – вдруг спросила она с лёгкой улыбкой.

– Кто? – удивился Уилл.

– Виконт, конечно, – хихикнула Мари. – Он красивый?

– А почему тебе интересно? – недоверчиво глянул на неё собеседник.

– Да так, – она смущённо отвела взгляд. – Видела в книге портреты знати, почти все они такие… Прости мою бестактность, но они так уродливы. Матушка говорила, что это из-за кровосмешения.

– Да? – усмехнулся юноша. – Я, вообще-то, тоже представитель той самой знати. Что же, я такой урод?

Девушка без всяких эмоций глянула на гостя, быстро окинула взором загорелое лицо с широкими скулами и слегка вытянутым подбородком. Взгляд заскользил снизу-вверх от тонких, слабо очерченных губ к тёмным, почти чёрным глазам, выжидающе смотрящим на собеседницу. Он убрал спадающие на лоб чуть курчавые волосы, усмехнулся.

– Ну?

– Нет, – наконец ответила Мари. – Ты довольно привлекательный, – заключила она.

– Да? Я-то всегда считал, что неотразим, – хмыкнул Уилл.

– Слишком худой, – с шутливой улыбкой покачала головой она. – Мужчине не к лицу такая худоба. Будешь нормально питаться и станешь неотразимым.

– Ну спасибо, буду знать свои недостатки, – бросил он деланно обижено.

– А я? – неожиданно спросила девушка, робко опуская глаза. – Я привлекательная?

Уилл непонимающе глянул на неё – уж очень резкими были перепады настроения, но в этот миг ему показалось, что под маской безразличия и шутливой прямоты мелькнуло искреннее волнение.

– А как сама думаешь? – всё то же злорадство подталкивало что-нибудь съязвить, а воспитание требовало сказать правду. – Ты красивая, – выдавил из себя парень. – Даже слишком.

– Правда? – в её глазах вспыхнула неожиданная детская радость. – Ты вправду так считаешь?

– А тебе никто не говорил? – неловко попытался оправдаться Уилл.

– Матушка говорила, – призналась она. – Но это же матушка, для неё я всегда красивая, как и для дедушки… была. А так, честно говоря, ты первый юноша, с которым я разговариваю за… Последние пару лет. Поэтому решила, что нужно обязательно спросить, – на её щеках появился лёгкий румянец.