Но ждать ещё так долго, графиня может ехать до самого утра, а если она остановится на ночлег, то и подавно – приедет только к обеду.

Впереди показалась стена родного имения, юноша невольно стиснул зубы, представляя, какая мучительная бессонная ночь ждёт его теперь в этих стенах.

У ворот встретил молодой уставший стражник, по лицу его было понятно, что сменщик задерживается, и у бедняги все мысли уже устремлены к тёплой постели, а не к бурной встрече своего господина.

– Здравствуйте, ваша милость! – как мог радостно произнёс он. – Не ждали вас так рано! А где же миледи?

Уильям кивнул в знак приветствия. При виде унылой мины стража, он сам ощутил накопленную за день усталость, захотел скорее упасть в своей комнате на мягкие подушки и уснуть, скоротать время до приезда матери, не трепать нервы зазря, не переживать впустую.

– Миледи задерживается, – буркнул парень. – Но она уже в пути.

Стражник натянуто улыбнулся, открывая ворота, проводил виконта взглядом, тяжело вздохнул, невольно ища глазами своего сменщика по широкому двору имения и, не найдя его, снова закрыл тяжелые створки.


Уильям скинул пыльную дорожную одежду, сел на край кровати, решая, чего он хочет больше – лечь спать или напиться, пока матери нет дома. Выпивку он не очень жаловал, но сейчас решение всех проблем явственно виднелось ему именно в вине. Юноша встал, натянул шёлковый халат, спустился на первый этаж. Прислуги нигде не было, видимо, никто не слышал ещё о приезде хозяина. Это было виконту только на руку, он тихо приоткрыл дверь материнской комнаты – там хранились ключи от кладовой с лучшим вином, которую, за неимением хорошего портье, приходилось запирать самой хозяйке, открыл и встал в ошарашенном изумлении. Всё в комнате было перевёрнуто вверх дном: какие-то бумаги рассыпаны по полу, картины сброшены со стен, обивка стульев вскрыта, ящики письменного стола разломаны почти в щепки, как и сам стол.

– Что здесь стряслось? – невольно вслух произнёс Уильям, и тут же радостный крик из коридора отвлёк от взметнувшихся вопросов.

– Ваша милость! – кричала молодая служанка, подбегая ближе. – Вы уже здесь! Простите, мы не знали, что вы так рано вернётесь. Точнее, так поздно, – она с улыбкой мельком глянула в окно, за которым сгущались сумерки. – Прикажете подать ужин или согреть воды?

– Нет, – юноша натянуто улыбнулся, быстро закрывая дверь в кабинет. – Кто-нибудь приходил пока нас с матерью не было в имении? – спросил он.

– Нет, – удивилась девушка. – Стража ведь не впустит никого, пока хозяев нет, – она подошла совсем близко, чуть краснея. – Господин, – произнесла она едва слышно, – я имею дерзость просить вас…

Уильям подозрительно нахмурился и на всякий случай сделал шаг назад, не зная чего ожидать от зардевшейся девушки. Та заметила смятение виконта, тут же опомнилась, сама отпрянула и залепетала быстро, пытаясь оправдаться.

– Простите, я вовсе не что-то такое имела ввиду! Я хотела бы поговорить с миледи, но её нет дома, и я не знаю, когда она вернётся, вот и решила, что, быть может, вы сможете помочь… Вы ведь почти граф! – девушка окончательно потеряла ход собственных мыслей от смущения.

– Ладно, ладно, – успокоил её юноша. – Что ты хотела попросить?

– Мой жених – придворный повар, мы с ним поженимся уже завтра и он предложил… Нет, он очень хочет съездить вместе со мной на родину, познакомить с родителями, он ведь не из этих мест, он приехал вместе с вашим батюшкой, много лет назад. И вот… Я…

– Ты решила попросить за вас обоих? – хмыкнул Уильям.

– Но ведь повару куда сложнее увидеть господ, – вздохнула служанка, чуть приподняв от пола взгляд.

– Когда же вы вернётесь? – поинтересовался виконт и тут же со вздохом демонстративно махнул рукой. – Да что это я, в самом деле? Возвращайтесь, когда хотите. Счастья вам в браке. – добавил он без лишних эмоций.

В глазах девушки сверкнула невыразимая радость и благодарность, она прижала миниатюрные кулачки к груди, потеряв на секунду дар речи, и тут же повисла на шее Уильяма, мотая ногами в воздухе.

– Благодарю! Благодарю вас! – пропищала она. – Я уже счастлива! Вы такой… Такой!

Не обращая внимания на эмоциональные порывы прислуги, парень недвусмысленно кашлянул, чтобы привести её в чувства. Девушка резко замолчала, замерла на мгновение и быстро отскочила назад. Щёки снова заливались уже слишком ярким румянцем, но радостная улыбка никак не хотела прятаться, продолжая освещать её лицо. Она быстро поклонилась в знак благодарности и, не говоря больше ни слова, развернулась и, окрылённая счастьем, убежала по коридору к лестнице.

Уильям снова вздохнул с чуть печальной усмешкой.

– Ты прямо читаешь мои мысли, – буркнул он, радуясь, что больше никто не должен помешать, и вновь открыл дверь в комнату матери.

Но думать о царящем здесь кавардаке никак не получалось, все мысли вдруг снова заполнила Мари. Взбалмошное поведение служанки так неожиданно напомнило виконту о новой знакомой, что он не успел оградить себя от мечтательных размышлений стеной здравого смысла. Слегка оттолкнув ногой попавшуюся на пути картину в сломанной раме, он прошёл к столу, поднял с пола чудом уцелевший стул, опустился на надорванную обивку, безучастно обвёл взглядом комнату ещё раз. За какие-то два дня жизнь из размеренной и скучной превратилась в мучительно загадочную. Вопросов была тьма, а ответа пока ни одного. Пробовать себя в деле следопыта не было ровным счётом никакого желания, и юноша, окончательно потеряв интерес к причине беспорядка в материнской комнате, опёрся локтями о тёмное дерево покосившегося, разломанного стола и уткнулся лицом в ладони. Тут его вдруг осенило воспоминание, что сюда он шёл за ключами. Уильям глянул на ящик стола, где обычно лежали все ключи от кладовых и складов – он едва держался в своей нише, накренившись в бок, на дне валялись какие-то соринки, прежнее содержимое, судя по всему, было разбросано по полу и укрыто желтоватыми бумажными листами.

– Что за невезение, – вздохнул виконт, неохотно раздвигая ногой валяющиеся в пределах досягаемости документы. Ключей не было видно, а искать их более усердно совсем не хотелось. Юноша поднялся на ноги, побрёл расстроенно к выходу, решив, что это, наверное, знак свыше – нужно дождаться матери в трезвом уме. В этот момент в дверь постучали. Уилл опомнился, насторожился, метнулся к выходу.

– Кто там? – спросил он растерянно, сжимая в кулаке дверную ручку.

– Это я, господин! – раздался снаружи встревоженный голос служанки, ещё совсем недавно с радостным визгом обвивавшей руками его шею.

Уильям открыл дверь и быстро вышел, чтобы девушка не успела заметить подозрительного разгрома.

– Что случилось? – спросил он как можно более спокойно.

– Там… Он, – служанка нервно переминаясь с ноги на ногу, – приехал…

– Кто приехал?! – вспылил вдруг юноша. – Говори яснее!

Она на секунду замолчала, округлившимися глазами глядя на хозяина, затем взяла наконец себя в руки.

– Приехал мужчина, – произнесла она, чуть заикаясь. – Говорит, что вашей матушке совсем нехорошо.

– Что?! Где он? – парень встрепенулся, во взгляде вспыхнули неожиданно гневные огоньки.

– Он… он внизу, у лестницы, – пролепетала девушка, тут же отскочив с дороги Уильяма. Решив не дослушивать сбивчивых речей, тот ринулся в конец коридора. В этот миг он поймал себя на мысли, что сам не знает точно, волнуется он о здоровье матери или так сильно хочет получить ответы на мучающие его вопросы. От мысли этой губы скривились в противной гримасе сами собой, юноше стало мерзко от собственного лицемерия. Но всё же жгучее желание успеть, узнать, заполнить хоть на малую часть пустоту мучительного неведения и, быть может, хоть чем-то помочь, гнало вперёд. И виконт, сломя голову, уже летел вниз по лестнице, у подножья которой ожидал человек в сером плаще с почти таким же серым лицом.

– Что с моей матерью?! Где она?!

– Графиня была вынуждена остановиться в гостинице, – ответил мужчина чуть сиплым голосом. – Я приехал за врачом и чтобы известить вас.

– А кто вы такой? Где Северин? – юноша вдруг подозрительно покосился на незнакомца, вспомнив о преследующих его семью странных событиях. Не имеет ли и он к ним отношения?

– Моё имя Райнер. Советник велел сопроводить миледи до имения, – отчеканил тот, выдавая армейскую выучку. – Но в дороге она потеряла сознание. Мы остановились в деревне на полпути отсюда, но там нет врача. Я приехал за придворным лекарем.

– Я еду с вами сейчас же. Придворный врач у себя дома, недалеко от имения. Где вы остановились?

– В Волдрене – деревушке у самого ущелья.

– Да, – виконт помрачнел. – Знаю такую. Кажется, она проклята, – добавил он с нескрываемой иронией. – Выдвигаемся.

– Нет, – резко ответил гонец, потянув руку за пазуху. Уильям насторожился, на всякий случай отступил назад. – Миледи велела передать вам это, – невозмутимо продолжил мужчина, доставая из-под тонкой шерсти плаща конверт с красной сургучной печатью и протягивая его юноше. Тот глянул на письмо, снова недоверчиво покосился на серолицего и взял конверт. – А так же настаивала, – добавил Райнер, – чтобы вы ни в коем случае не приезжали в деревню.

Виконт поджал губы, на секунду замешкался, глядя на вытесненного в сургуче златорогого оленя – герб графского двора. Что на этот раз? Почему мать так упорно не хочет давать ответы на волнующие его вопросы, избегает встречи? Наконец он вздохнул и вскрыл печать. В Волдрене, судя по всему, не хватало не только врачей, но и бумаги, поэтому конвертом служило само послание, Уилл аккуратно развернул его, пробежался глазами по неровным строкам мелких букв:

«Мальчик мой, не волнуйся о моём здравии и, если хочешь сохранить его ещё хоть ненадолго, покажи достопочтенному господину Райнеру, где живёт наш доктор Эберт, а сам как можно скорее покинь имение. С моей стороны было ошибкой просить тебя вернуться домой, поэтому сейчас же собирайся, возьми сопровождающих и направляйся в объезд Фалькнеса севернее – в город Сантерра, там инкогнито остановись в любой гостинице и в первый же день ищи аудиенции у епископа. Только ему открой своё имя. Я понимаю, как сильно ты хочешь задать мне некоторые вопросы, но потерпи ещё немного, я отвечу на них при первой же возможности. Сейчас тебе важно знать, что нам обоим угрожает серьёзная опасность, и исходит она из столицы. Поэтому будь осторожен и благоразумен, ожидай меня там, где прикажет быть епископ. Храни тебя Господь!»