Шелли Брэдли - Одна ночь

Серина гордо подняла голову.

– И ты считаешь, что я ничуть не лучше. Что при помощи нескольких поцелуев ты можешь заставить меня упасть в твои объятия. Разве не так?

– Я не знал твою мать, – сказал он, медленно подбирая слова.

– Меня ты тоже не знаешь. И я не буду принадлежать человеку, который считает меня падшей женщиной.

С этими словами она направилась к выходу и распахнула двери.

– Серина, – позвал он.

Она на секунду замерла, но потом быстро вышла из комнаты.

– Серина!

Она дошла почти до конца коридора и обернулась. Ее муж стоял, прислонившись к косяку.

– Еще ничего не кончено. Ты будешь моей.

– Ни за что, пока я жива! – выкрикнула она и бросилась в свою комнату.

Утром ее разбудила постучавшая в дверь Милдред.

– Уже восемь утра, миледи, – сказала она. – Мы с Кэффи приходили к вам в шесть, но вы так крепко спали.

Серина с трудом открыла глаза и с усталым вздохом села на кровати. Она не стала говорить служанке, что заснула всего пару часов назад. Но перед тем как уснуть, она думала о том, каким должен быть ее брак. И она доведет принятое решение до сведения своего необузданного мужа, как только увидится с ним.

Милдред помогла ей одеться. Она сказала, что Кэффи отправилась в дом герцога, чтобы забрать оставшиеся вещи.

– Как вы себя сегодня чувствуете? – спросила служанка, застегивая платье хозяйки. – Щечки у вас вроде порозовели.

Серина улыбнулась, тронутая такой материнской заботой.

– Мы все очень рады, все слуги, что вы вышли замуж за господина, – продолжала Милдред. – Дому нужна хозяйка, а лорд Дейнридж слишком хороший человек, чтобы жить без любящей жены.

Это совсем не соответствовало тому, о чем в данный момент думала Серина. «Хороший человек» силой заставил ее выйти за него замуж, почти соблазнил вчера вечером, а после этого опять исчез на всю ночь!

Она видела, как он выходил из дома в десять часов. Сначала она читала и делала вид, что ее не беспокоит, где проводит время муж. В три она заняла привычное место у окна и принялась ждать его возвращения. Когда забрезжил рассвет, Серина в изнеможении упала на кровать, проклиная Люсьена за то, что он оставил ее одну, а сам направился к какой-нибудь шлюхе.

Но почему это так ее волнует? Неужели она действительно любит его? Или с каждым днем опускается все глубже в пучину порока, следуя по стопам своей матери?

– Ну вот, так-то лучше, – перебила ее размышления Милдред, слегка припудрив ей щеки и лоб.

Серина улыбнулась служанке и спустилась вниз. Она отказалась от завтрака, желая как можно скорее переговорить с мужем. Если уж ей придется жить с ним под одной крышей, им придется еще раз обсудить все условия их интимной жизни.

Она надеялась, что Люсьен не будет против ее предложения. Где он проводит каждую ночь? Если с другой женщиной, то с какой стати он требует от нее исполнения супружеского долга?

Серина вышла в холл и встретила Холфорда.

– Скажите, где мой муж?

Глаза дворецкого были печальны.

– На кладбище Святого Георга, миледи. Он ходит туда каждое утро в это самое время.

Серина вспомнила, что муж не так давно кого-то потерял, но она не знала, кого именно. Когда он сказал ей об этом, она решила, что это кто-то из родителей, друг или близкий человек.

– Холфорд, а на чью могилу он ходит?

Слуга посмотрел на нее с удивлением.

– Разве вы не знаете, миледи?

– Нет, – ответила Серина, встревоженная реакцией Холфорда, – но хотела бы знать.

– Да, конечно, – ответил он. – Идите за мной.

Не произнося больше ни слова, он медленно начал подниматься по лестнице, пролет за пролетом. Теряясь в догадках, Серина последовала за ним.

Наконец пожилой слуга остановился перед запертой дверью и достал ключ.

– Я не знал, что господин не рассказал вам о леди Челси.

Леди Челси? Еще одна женщина? Серина заставила себя подавить порыв ревности, но выражение ее лица было настолько красноречиво, что Холфорд продолжил:

– Его дочь, миледи. В октябре ей исполнилось бы пять лет.

Серина похолодела. О Господи, его дочь!

Он оплакивал не женщину, а ребенка, своего ребенка. Боль, которую он испытал, казалось, пронзила и ее саму.

– Когда? – только и смогла она прошептать.

– Примерно шесть месяцев назад, – ответил слуга внезапно охрипшим голосом.

После этого он открыл дверь.

– Почти все в этой комнате осталось таким, как и в ночь смерти леди Челси.

Дворецкий отошел в сторону, и Серина оказалась в детской. Комната была полна игрушек, на кровати чинно сидели куклы. Серина дотронулась до одной из них, изрядно потрепанной. На ее платье виднелись дыры и пятна. Наверняка она была самой любимой игрушкой девочки.

На небольшом столике лежало несколько рисунков, сделанных неумелой детской рукой. На одном красовалась ромашка с неправдоподобно длинными лепестками, на другом – зеленая клякса и подпись корявыми буквами: «Лягушонок Герман». Еще один рисунок изображал мужчину с густыми черными волосами. В углу было приписано: «Папа».

– Челси была очень милым ребенком. Она все время смеялась, – сказал Холфорд. – Мы все ее очень любили.

Серина положила рисунки на место. В ее глазах стояли слезы.

Теперь ей стало совершенно ясно, почему он так торопился со свадьбой. Он уже потерял дочь и не мог потерять того ребенка, которого она носила под сердцем. А она, озабоченная тем, чтобы не дать повода для сплетен, даже не удосужилась спросить его, почему он так печется об их будущем ребенке.

Она еще раз оглядела комнату, где каждая мелочь кричала о горе, которое испытал Люсьен. Она увидела странное пятно на оконном стекле. Подойдя поближе, Серина рассмотрела отпечаток детской ладошки.

– Леди Челси оставила его незадолго до смерти. Днем она ела конфеты. Когда ее не стало, господин запретил мыть это окно, – объяснил Холфорд.

Теперь Серина уже не могла сдержать слез. Бедный Люсьен! Он пережил то, что она едва начала понимать. Да, она потеряла Сайреса, который был ее добрым другом, но с каждым днем ей становилось все легче, когда она думала, что теперь он в раю. А что такое потерять ребенка, который рос на твоих глазах, сделал первый шаг, держа тебя за руку? Эта боль не сравнима ни с чем.

Неожиданно Серине захотелось дать Люсьену то, что он потерял, или хотя бы попытаться это сделать. Она не могла вернуть Челси, но была способна подарить ему еще одного ребенка.

– Благодарю вас за то, что вы показали мне это, – сказала она, дотрагиваясь до плеча Холфорда в знак признательности.

– Всегда к вашим услугам, миледи, – улыбнулся он.

– Когда вернется мой муж, пожалуйста, скажите ему, что я жду его в кабинете, – попросила она.

– С удовольствием, – ответил старый слуга и снова улыбнулся.

Люсьен вошел в кабинет спустя час. Он был бледен, под глазами виднелись темные круги. На его ботинках Серина заметила остатки глины, и это еще раз напомнило ей о лежащей в могиле девочке. Чувствуя, как комок подступает к горлу, она подошла к мужу.

– Ты хотела меня видеть? – спросил он. Его голос звучал спокойно и совершенно равнодушно.

Она кивнула и нервно сглотнула. Нежность, сочувствие и печаль горькой волной захлестнули ее сердце.

Возможно, он не нуждается в ее сочувствии, а от их брака ему нужны только ее тело и наследник. Вполне вероятно, в его сердце царит другая женщина, с которой он проводит каждую ночь. Неожиданно Серина подумала, как трудно и даже невозможно будет им жить друг с другом, оставаясь врагами.

Люсьен молча смотрел на нее.

– Может быть, ты закроешь дверь и мы поговорим? – предложила она.

– О вчерашнем вечере? – подозрительно спросил он.

– Я хотела поговорить… о наших отношениях, – ответила Серина.

Он кивнул, закрыл дверь и сел на диван.

– Я готов обсуждать с тобой все, что угодно, но только не развод. Я не дам его тебе ни при каких условиях.

– Нет, я хотела поговорить не об этом, – сказала Серина, усаживаясь в кресло. – На самом деле… я… я хотела сказать, что понимаю теперь, почему ты так торопился со свадьбой. И я… – Она замолчала, пытаясь успокоиться. – Я очень сочувствую твоему горю.

Долгое время он сидел молча, и его лицо ничего не выражало. Серина испугалась, что совершила ужасную ошибку. Ему не требовалась ее поддержка.

Не в силах больше выносить это напряженное молчание, она встала со своего места.

– Собственно, это все, что я хотела сказать.

Она направилась к двери, пряча от него стоявшие в глазах слезы. Как глупо было надеяться, что ее чувства имеют для него какое-то значение!

– Вернись, – тихо произнес он.

Серина остановилась и повернулась к мужу.

– Вернись и сядь, – приказал он.

По его лицу она пыталась догадаться, о чем он думает, но Люсьен умел прятать свои мысли. Она вернулась и, затаив дыхание, присела на краешек кресла.

– Прошу простить мне мою подозрительность, но всего несколько дней назад ты выставила меня из своей спальни, потому что не могла перенести моего присутствия. Затем ты обвинила меня в том, что я разбил твою жизнь этой поспешной свадьбой. Вчера мы почти начали заниматься любовью, но ты оттолкнула меня и убежала. А сегодня ты хочешь меня утешить. – Его голос звучал резко и почти цинично. – Скажи, откуда вдруг такая перемена?

Серина закусила нижнюю губу и посмотрела ему прямо в глаза. Затем, собрав остатки своей смелости, она подошла к нему и положила руку ему на плечо. Слава Богу, он не отшатнулся!

– Холфорд рассказал мне о Челси, – тихо промолвила она.

Он громко выругался и резко поднялся. Его руки сжимались и разжимались, а лицо исказилось от боли.

Серина снова подошла к нему.

– Ее смерть была страшным ударом.