Гул голосов стих, пока Джейн шагала по коридору, стены которого были увешаны портретами. Итальянская певица, знаменитая своим контральто, которую Люси наняла на сегодняшний вечер, затянула песню.

Войдя через высокие двойные двери, Джейн на мгновение замешкалась, окидывая взглядом ряды обитых бархатом стульев, на которых восседали две дюжины гостей.

Астрид сидела впереди, рядом с Люси. Место возле нее пустовало. Без сомнения, оно предназначалось для Джейн. Перспектива пробираться туда на глазах у собравшихся, да еще и в разгар выступления, не прельщала леди Гутри, и потому она направилась от дверей к дивану в задней части комнаты, который придвинули к стене, освобождая место для танцев.

Опустившись на диван, Джейн с удовлетворенным вздохом смежила веки, наслаждаясь сочными аккордами. Слова, полные неизбывной печали и страсти, медленно кружились в воздухе, словно дым от уютного костерка. Джейн пожалела, что недостаточно хорошо знает итальянский, чтобы уловить смысл. Очевидно, это была баллада о трагической, безответной любви, как нельзя лучше соответствующая ее унылому настроению.

Итальянка пела страстно, вкладывая в песню всю свою душу. Ее роскошное тело подалось вперед, руки в отчаянной мольбе взметнулись ладонями кверху, а на лице сменяли друг друга чувства, задевая сердечные струны слушателей. Получалось очень трогательно. Настолько, что Джейн заметила, как ей на глаза наворачиваются слезы.

Боясь расплакаться прямо посреди выступления и привлечь к себе ненужное внимание, она выскользнула из комнаты, решив, что ее нынешнее расположение духа не слишком подходит для сегодняшнего концерта.

Берущий за душу, потрясающий своей трагичностью голос неотступно преследовал Джейн, и она ускорила шаг, свернув в коридор, ведущий на галерею. Ее туфельки быстро и бесшумно ступали по ковровой дорожке. Настенные светильники тускло освещали путь. Тело Джейн отбрасывало длинную тень, зыбкую и пугающую, словно она принадлежала кому-то еще – другой женщине, тоже убегающей от воспоминаний о ночи, пережить которую снова ей было уже не суждено.

Коридор выходил в галерею – просторную комнату с мозаичным полом. Джейн всегда казалось, что она совершает святотатство, ступая по столь прелестному, полному жизни изображению Мадонны с младенцем.

Покойный супруг Люси исколесил континент вдоль и поперек, собрав в результате коллекцию произведений искусства, которая вызывала зависть у работников лондонских музеев. Джейн замедлила шаг, неспешно скользя среди многочисленных экспонатов и внимательно разглядывая шедевры, как делала всякий раз, когда бывала здесь, и про себя радуясь тому, что голос певицы наконец стал тише, превратившись в едва слышное журчание, от которого у нее хотя бы не перехватывало дыхание.

Леди Гутри остановилась перед белым мраморным бюстом Антероса, бога-мстителя безответной любви, и мысли ее вновь устремились к Сету.

Какой же она была дурой, полагая, что одного раза ей будет достаточно! Что она сможет забыть Сета и жить дальше, отведя душу в одной-единственной встрече с ним, к тому же краткой и быстротечной.

Джейн хотела большего. Она хотела его. И не один раз, а снова и снова. Вздохнув, женщина потерла пальцами лоб. Ее сердце оказалось жадным хищником – ему всегда хотелось большего, чем оно могло получить.

– Не любите оперу? – неожиданно прозвучал у нее за спиной чей-то голос.

Джейн резко обернулась, бедром задев постамент, на котором стоял бюст. Тот покачнулся, и сердце у нее оборвалось. Вытянув руки, женщина уже собиралась подхватить его, но Антерос передумал падать, и ее паника понемногу улеглась.

Негромко посмеиваясь, Сет подошел к Джейн легкой неторопливой походкой. В каждом его движении ощущалась скрытая сила, словно у дикой кошки, обитающей в джунглях.

– Хорошо, что все обошлось, – произнес он.

Джейн молча кивнула в ответ и убрала руки от пьедестала, после чего отступила от бюста на несколько шагов, стараясь оказаться подальше от экспонатов, поскольку не доверяла своим чувствам, когда поблизости находился Сет, неизбежно привлекавший к себе ее внимание.

– Не следует подкрадываться к людям со спины, особенно когда они этого не ожидают, – сказала она.

Сет ухмыльнулся и скрестил руки на груди, отчего сюртук натянулся и едва не затрещал у него на плечах.

Джейн нахмурилась, сообразив, что дело нечисто.

– Что вы здесь делаете? – спросила она.

– Меня пригласили.

– Кто? – требовательно спросила Джейн, будучи не в состоянии поверить в то, что Люси пригласила Сета, не сказав об этом ей.

Его улыбка стала шире.

– Леди Шиллингтон, разумеется.

Значит, все-таки Люси? И она забыла упомянуть об этом? В душу Джейн закралось подозрение.

А Сет между тем продолжал:

– Я подумал, что моей сестре понравится небольшой музыкальный вечер, такой как этот.

– Ваша сестра тоже здесь?

– Ну да. Разве это не вы настаивали на том, чтобы я позволил Джулианне чаще бывать в обществе?

Джейн растерялась.

– Да… Но я не думала, что мое мнение кому-то интересно.

Вместо ответа Сет обвел галерею взглядом, не задержавшись надолго ни на одном экспонате.

– Впечатляющая коллекция.

Джейн молча кивнула.

– Полагаю, этого вполне достаточно, чтобы отвлечь кого-нибудь от предлагаемых увеселений. – Взгляд Сета остановился на ней. – Поспешность, с которой вы покинули зал, наводит на мысль о том, что вы испытываете отвращение к опере, леди Джейн.

– Ничуть.

– Гм.

Он подошел еще ближе. Подметки его сапог звонко цокали по мозаичному полу.

Джейн обогнула статую Афродиты. Сет последовал за ней, соединив руки за спиной, словно не спеша прогуливался по парку.

– А как же Биллингз? – с деланым сочувствием поинтересовался он. – Разве у него не возникло желания побывать здесь сегодня?

– У моего деверя и его жены другие планы.

Тем более что Люси не пригласила бы их даже под страхом смерти.

– И они не возражали против того, чтобы вы присутствовали на этом вечере? – продолжал допытываться Сет, насмешливо поглядывая на Джейн. – Похоже, Биллингз твердо решил заставить вас соблюдать траур.

Джейн сделала глубокий вдох.

– А я твердо намерена жить так, как мне заблагорассудится. Я не юная дебютантка, которую нужно повсюду водить за руку. Моя семья не руководит моими поступками. Я свободная женщина и могу приходить и уходить когда угодно. И вести себя, как мне вздумается.

– Вот как! – протянул Сет и остановился прямо перед ней.

Джейн пришлось запрокинуть голову, чтобы взглянуть в его блестящие расплавленным золотом карие глаза.

– В самом деле? – Его голос проник ей в душу, словно глоток подогретого рома со специями, и огненным цветком расцвел в животе. – Вы и в самом деле вольны поступать так, как вам того хочется?

На мгновение Джейн вновь захлестнуло воспоминание об их тайном свидании. По коже женщины пробежали мурашки, и она опять перенеслась в залитый лунным светом парк и услышала, как Сет выдохнул ей на ушко: «Аврора!»

В горле у нее внезапно пересохло, и она смогла лишь кивнуть в ответ.

– Это и в самом деле так? – осведомился Сет негромко и насмешливо, надвигаясь на нее и заставляя отступать к занавешенной гобеленами стене.

Жесткая ткань царапнула спину Джейн.

Даже не оглядываясь, леди Гутри знала, что изображено на гобелене. Там Зевс тайно обнимал Леду[18]. Джейн казалось, что она видит, как лебедь, спустившийся с небес, овладевает женщиной, на лице которой отображается странная смесь восторга и ужаса.

У Джейн сладко засосало под ложечкой, когда Сет упер руки в стену по обеим сторонам от ее лица. Оказавшись в западне между его телом и гобеленом, женщина смело встретила взгляд его темных глаз, пытаясь угадать, о чем он думает, и ощущая себя в некотором роде жертвой – подобно Леде.

В зале контральто взяло очередную октаву и стало громче, проникнув на галерею и эхом раскатившись в тяжелой тишине, воцарившейся здесь.

Джейн поддалась соблазну и подняла руки, поправляя узел шейного платка Сета.

– Я уже не юная девица, недавно покинувшая интернат, – прошептала она, с наслаждением выговаривая слова. Джейн казалась себе смелой и раскованной, решив, что капелька лукавства не повредит. – Я делаю многое из того, что не должна…

– Вы? – эхом откликнулся Сет.

– Вы мне не верите? – с видом оскорбленной добродетели осведомилась Джейн, представляя, какой была бы его реакция, узнай он о том, что она и есть та самая женщина, с которой он занимался любовью под деревом в Воксхолле.

– Нет, не верю, – подтвердил Сет. – Для этого вы слишком чопорны и благонравны.

С решительным видом облизнув губы, Джейн приказала:

– Закройте глаза.

Он, не мигая, в упор смотрел на нее сверху вниз, и его губы кривились в насмешливой улыбке.

– Закройте глаза, – повторила Джейн, решив во что бы то ни стало стереть насмешку с его лица.

После недолгого колебания Сет повиновался.

Джейн сомкнула свои пальцы у него на запястье и отвела его руки в стороны. Вознамерившись продемонстрировать Сету, что может вести себя – и действительно ведет себя – так, как ей заблагорассудится, леди Гутри поднесла его ладонь к своим губам.

И принялась покрывать его кисть легкими, невесомыми поцелуями. Рука Сета задрожала мелкой дрожью, и Джейн улыбнулась. Она вновь поцеловала его ладонь, после чего провела язычком по теплой, слегка солоноватой коже.

Откинув голову, Джейн подула на влажное место, которого только что касалась. Глядя на закрытые глаза Сета, она взяла его палец и принялась посасывать его, легонько покусывая загрубевшую подушечку.

С шумом выдохнув, Сет распахнул глаза и вперил в Джейн огненный взгляд, пронзивший ее до самых пяток. Испытывая глубочайшее удовлетворение, она медленно вынула его палец изо рта, словно это был сладкий леденец на палочке.