В семь часов вечера Тони вернулся в отель в прекрасном расположении духа, весьма удовлетворенный интервью. Ему все удалось, в глазах общественности он выглядел понимающим, добрым человеком, и потенциальные покупатели оценили его душевную щедрость. Теперь от клиентов отбоя не будет.

Тони взглянул на часы: а ведь еще можно успеть на рейс до Бостона! Дженнифер будет очень рада, если он прилетит. Ему тоже хотелось повидать жену, провести с ней две ночи, но… Слушать о мелких театральных проблемах, обо всех этих капризных актерах, режиссерах, дирижерах? Скучно. Разве это проблемы? Так, мышиная возня. К тому же у Дженнифер плохое настроение, она устала, раздражена.

И Тони решил, что в эти выходные не полетит к жене в Бостон, а останется здесь.


— Дебра, включи телевизор! Сейчас начнется программа новостей, — попросила младшую сестру Чарлин.

Дебра Диллон сидела на старом продавленном диване, курила сигарету и рассеянно листала страницы «Дейли ньюс» — местной газеты, издаваемой в Палм-Бич. Внезапно ее взгляд остановился на фотографии, с которой на нее смотрел улыбающийся красавчик Тони де Пальма. Пальцы Дебры застыли, а по спине пробежал холодок. На мгновение ей показалось, что она не в жаркой августовской Флориде, а где-то на Крайнем Севере.

Приехав погостить к старшей сестре, Дебра не собиралась задерживаться здесь. Так, несколько дней, не больше. Но время летело, дни мелькали один за другим, а она все не возвращалась домой. Деньги, взятые с собой, почти иссякли, поскольку Чарлин жила очень бедно и приходилось ей помогать. В последнее время старшая сестра работала парикмахером в местном салоне, но он закрывался на лето, и зарплату Чарлин не платили.

— Дебра, ну сколько можно повторять? — Чарлин вытерла мокрые руки о фартук.

Дебра поднялась и включила новый цветной телевизор, привезенный ею в подарок Чарлин. Кроме телевизора, Дебра привезла посудомоечную и стиральную машины. Эти новые дорогие вещи смотрелись нелепо и вызывающе в убогой квартире со старой, обшарпанной мебелью.

Снова расположившись на диване, Дебра без интереса поглядывала на экран. Рядом села Чарлин и попыталась завести разговор с сестрой. Дебра перевела взгляд на нее и ужаснулась. Как плохо выглядит сестра! И как постарела! Ей тридцать пять лет, а на вид все пятьдесят. Ничего удивительного, трудная жизнь и тяжелая работа сделали свое дело, раньше срока превратив Чарлин в пожилую женщину.

Неужели и молодую красавицу Дебру в скором времени ожидает та же незавидная участь? Очевидно, так. Она ведь тоже много работает, изо дня в день расхаживая по подиуму, позируя для журналов и рекламных каталогов. Вот и теперь через несколько дней ей придется покинуть сестру и вернуться все к той же ненавистной, изнуряющей работе фотомодели. И выхода никакого. Удачного замужества пока не предвидится, а пройдет еще несколько лет — и с мыслью о поисках богатого мужа вообще придется распроститься.

На экране телевизора появилось знакомое лицо, и Дебра, вздрогнув, подалась вперед. Тони де Пальма… Нет, фотографии в журналах и газетах не в полной мере отражают его обаяние и природную мужскую красоту! В жизни он просто неотразим! Элегантный, изысканный. Обволакивающий, соблазнительный взгляд. Певучий медовый голос с легким итальянским акцентом, который так приятно слушать.

Тони де Пальма… Любовь всей ее жизни. Романтичный, возвышенный, искренний, щедрый. Богатый бизнесмен, владелец множества модных магазинов. Как он не похож на тех промышленников и деловых людей, с которыми приходилось сталкиваться Дебре! Те грубые, жадные, малообразованные, пошлые. А уж тем более фотографы и рекламные менеджеры…

Неотразимо улыбаясь, Тони де Пальма рассказывал с экрана телевизора об инциденте, случившемся в одном из его бутиков, и заверял зрителей и ведущего программы, что не станет возбуждать уголовное дело против молодого продавца, который украл деньги. Более того, Тони простил его и даже оставил работать в магазине.

— Конечно, а почему бы и нет? — презрительно усмехнулась Чарлин. — Когда человек так богат, как этот красавчик, пара-тройка тысяч долларов для него — сущие пустяки!

Дебра вспыхнула, но промолчала. Когда у нее был роман с Тони де Пальма, она не рассказывала Чарлин о нем. А после того как они расстались, и рассказывать не хотелось. Зачем? Дебра очень переживала разрыв, и выслушивать комментарии Чарлин было бы невыносимо.

Однако как он богат! Сколько у него бутиков! И открываются все новые и новые. В Вене, в Нью-Йорке… А за интервью, которое создаст ему дополнительную рекламу, Тони наверняка заплатил не меньше, чем украл у него продавец. Как ловко Тони повернул ситуацию в свою пользу!

Интервью закончилось, Дебра выключила телевизор и печально вздохнула. Тони де Пальма… Когда-то он был без ума от нее. Она тоже любила его, и к этому искреннему чувству примешивалось даже благоговение. Тони… Любовь к нему и по сей день не умерла в душе Дебры. В ней еще теплилась надежда, но вот-вот она угаснет навсегда.

Узнав, что Тони де Пальма, мечта всей ее жизни, женат, Дебра Диллон ясно осознала: придется распрощаться с мыслями об удачном замужестве и роскошной жизни. Впрочем, нет, первое время после этого ужасного известия Дебра пыталась что-то предпринять, убеждала его развестись, но тщетно. Даже ради любви к ней Тони не хотел жертвовать семейной жизнью. И тогда Дебра приняла трудное, но единственно верное решение: расстаться с Тони де Пальма и вычеркнуть его из своей жизни.

«Как легко я тогда смирилась, — вдруг подумала она. — Просто отпустила богатого красавчика на все четыре стороны. А ведь он мне многим обязан… И Тони ушел, лишь поцеловав меня на прощание. Как все легко и необременительно…»

Смятенные мысли Дебры постепенно начали приобретать более четкие формы. Картина прояснилась. Дебра наконец составила план, осуществление которого сулило ей богатство.


Глава 15


Дженнифер бесцельно бродила по роскошным апартаментам в отеле «Ритц-Карлтон», снятым на выходные дни для встречи с Тони. Окна выходили на Паблик-гарден, но даже дивный вид не улучшил настроения Дженнифер. Одиночество и пустота угнетали ее, и она уже сожалела о том, что решила провести здесь без мужа выходные дни. В таком огромном гостиничном номере хорошо и приятно быть вдвоем с любимым человеком. А вот ходить одной из угла в угол, не зная, чем себя занять и как избавиться от тягостных мыслей, крайне неприятно.

Итак, то, чего она больше всего боялась, согласившись снова работать с Патриком Латтимором, произошло. Он влюбился в нее, мечтал о близости, и Дженнифер, к своему стыду и ужасу, испытывала к нему почти такие же чувства. Она… любила его и хотела быть с ним. Но как же так? Она счастлива в семейной жизни, любит Тони, предана ему, они — прекрасная пара, вызывающая зависть многих! Любит ли?

Внезапно в ушах Дженнифер прозвучали слова Патрика: «…Я заранее знаю, что ты мне ответишь, Дженни! Я долго боролся с чувствами к тебе и с самим собой, но… Я люблю тебя».

Итак, слова сказаны. Хотя Дженнифер просила Патрика замолчать, говорила, что не хочет и не может слушать его, умоляла не мучить ни себя, ни ее, он продолжал говорить о своих чувствах, даже попытался поцеловать Дженнифер в губы. Каких неимоверных усилий ей стоило отстраниться и не допустить этого! Да, когда Патрик приблизил к ней лицо, она только чудом сдержалась и не прильнула к его зовущим губам.

«Один лишь ты… — мысленно повторяла Дженнифер. — Один лишь ты…»

Вот если бы Тони все-таки, уладив дела, приехал в Бостон! Все стало бы на свои места. Дженнифер чудесно провела бы время с мужем и забыла о Патрике. Но об этом оставалось только мечтать. Она вдруг подумала, что в телефонном разговоре с Тони следовало проявить настойчивость, тогда, возможно, он бы прилетел к ней. Надо было придумать какую-нибудь убедительную причину… Но какую? Сообщить, что Патрик Латтимор объяснился ей в любви и теперь она не знает, что делать? Полная чушь!

Какое-то наваждение, безумие… Чтобы не испытать снова те ужасные душевные муки, которые терзали ее восемь лет назад, необходимо свести к минимуму общение с Патриком. Спектакль почти готов, финальный дуэт они сочинили, возможно, Мило и дирижер одобрят его и не попросят внести изменения. Вот если бы голос Мередит восстановился и она прилетела бы в Бостон! Тогда Патрик все время проводил бы с женой и забыл о Дженнифер.

Поддавшись мгновенному импульсу, Дженнифер набрала номер Мередит в Нью-Йорке. Трубку взяла Лисса и была очень удивлена и обрадована, услышав голос Дженнифер. Девочка сообщила, что у нее все в порядке, рассказала о своих делах и уже хотела попрощаться, но Дженнифер взволнованно проговорила:

— Лисса, дорогая, передай, пожалуйста, маме, что все мы очень о ней скучаем. Надеемся, что, как только к маме вернется голос, она сразу приедет к нам и начнет работать!

Поговорив с маленькой Лиссой, Дженнифер почувствовала себя немного лучше, даже настроение поднялось. Однако она все так же ходила по комнате, смотрела в окно, и вскоре на нее снова навалилась тоска. Даже если Мередит и приедет, это ничего не изменит.

Один лишь ты, Патрик. Один лишь ты…


Субботняя репетиция была назначена на девять утра, и Дженнифер решила тщательно к ней подготовиться. Она нарядно оделась, сделала макияж и, глядя на свое отражение в зеркале, постаралась зафиксировать на лице радостное выражение. Пусть коллеги думают, что Дженнифер, проведя вечер и ночь с мужем, счастлива и довольна жизнью.

Придя в театр, она сразу начала обсуждать с режиссером дуэт, сочиненный для финальной сцены. Мило, к ее радости и облегчению, сказал:

— Дуэт вы с Патриком написали хороший. Даже очень хороший. Вот только во втором куплете надо кое-что переделать.

— Что?

— Не пугайся, совсем немного, — улыбнулся Мило. — Сейчас Гейл начнет репетировать, и ты сама поймешь, что именно. А в целом — просто замечательно!