Нико наблюдал за ней, вертя в руках ручку. Ни капли макияжа на лице, а какая красавица.

– Еще кофе?

Она кивнула:

– Да, пожалуйста.

Он налил ей кофе из тяжелого серебряного кофейника. Приходящая прислуга Жозефина накрыла им завтрак. Кроме кофе, на столе стояло блюдо с фруктовым ассорти, йогурты, свежие круассаны и домашний джем.

Хорошо, что Жозефина смогла приехать из поселка сегодня утром. Она и ее сын Люк уже привели в порядок дом, пополнили запасы продовольствия и установили по просьбе Нико специальные поручни в ванной в гостевых апартаментах. Нико ценил их преданность. Он обратился к ним с просьбой о помощи накануне, и они все сделали, несмотря на то что в их семейном бистро были горячие деньки туристического сезона.

Жозефина сама предложила приехать сегодня утром, чтобы убедиться, что все в порядке. Нико предположил, что женщиной скорее движет любопытство, чем забота. Вилла построена четыре года назад, и до сих пор здесь не было гостей, только несколько строго отобранных слуг, следивших за домом. Неудивительно, что приезд Мариэтты стал событием. Девушка немедленно очаровала экономку.

Однако ее очарование совсем не распространялось на него, особенно в последние полтора часа, сухо подумал Нико, снова берясь за ручку.

– Расскажите мне еще раз про Дэвида, – попросил он, заметив, как она мгновенно от него отгородилась.

– Тут не о чем говорить. У нас были отношения, а затем мы расстались. Конец истории.

– Вы были вместе два года. – Нико прожил в браке с Джулией тоже два года. – Наверняка между вами было что-то серьезное, – продолжил Нико, неожиданно ощутив, как сжалось в груди сердце.

Мариэтта равнодушно пожала плечами:

– Какое-то время да.

– Кто инициировал расставание?

– Я.

– Почему?

– Это личное, – ответила она и надела солнечные очки. – Если вы думаете, что это Дэвид меня преследует, вы ошибаетесь. Он успешный бизнесмен и женат. Так что вы взяли ложный след. Кроме того, записки подписаны инициалом «С».

Нико положил ручку на стол. Помолчав пару секунд, чтобы унять раздражение, он сказал:

– Во-первых, «С» может означать не только имя, во-вторых, я понимаю, вам трудно, но любой из ваших бывших романтических партнеров может быть потенциальным подозреваемым, пока мы их не проверим досконально и не исключим из списка.

Мариэтта упрямо вздернула подбородок в жесте неповиновения, который он уже начал узнавать.

– Откуда вы знаете, что мой преследователь входит в круг моих знакомых? Разве он не может быть абсолютно незнакомым человеком?

– Я рассматриваю и этот вариант. Но практика показывает, что обычно сталкер знает свою жертву. А в случае с женщинами две трети из них подвергаются преследованию бывшим или настоящим партнером. – Он помолчал, давая Мариэтте время осознать услышанное. – Весьма вероятно, что вы знакомы или встречались раньше с вашим преследователем. Возможно, он ваш сосед или коллега по работе, а может, тот самый продавец, у которого вы покупаете по субботам фрукты.

Мариэтту передернуло.

– Святые угодники! Это может быть кто угодно.

– Абсолютно верно, – подтвердил Нико. – И чем скорее мы сузим круг потенциальных подозреваемых, тем быстрее обнаружим и обезвредим злодея.

Слегка распрямив плечи, Мариэтта вздохнула и сказала:

– О’кей. Что вы хотите знать о Дэвиде?

– Как он среагировал на расставание?

Девушка поколебалась, прежде чем ответить.

– Он был огорчен.

– Зол?

– Немного, – тихо ответила она. – Думаю, скорее обижен.

– Он не хотел разрыва?

Мариэтта сделала глоток кофе и аккуратно поставила чашку на стол, прежде чем ответить.

– Он сделал мне предложение.

Нико непонимающе моргнул.

– Я знаю, – продолжила Мариэтта, прежде чем он переварил эту важную информацию. – Физически здоровый, успешный и интересный внешне мужчина делает предложение девушке-инвалиду, и она отвергает предложение. – Она грустно улыбнулась. – Полагаю, вы считаете, что девушке в моем положении не следует быть чересчур разборчивой, да?

– Я совсем не об этом подумал. – Брови Нико сердито взметнулись вверх.

– Но о чем-то вы все же подумали? – вызывающе спросила она.

Он почувствовал ком в горле.

– Я подумал, что вы должны были сказать мне об этом раньше.

– И все?

– Нет, – коротко ответил он. – Я подумал, что бедолага, должно быть, был раздавлен вашим отказом выйти за него замуж.

Подбородок Мариэтты снова дернулся. Было ли это удивление или скептицизм, Нико не мог сказать с уверенностью.

– Почему вы ему отказали?

Мариэтта снова потянулась за чашкой и глотнула кофе, а затем дрожащей рукой вернула ее на место. Она явно тянула время, пытаясь собраться с силами для ответа.

– Дэвид хотел поставить меня на ноги, – наконец сказала она.

– Что вы имеете в виду?

– Он был одержим идеей вылечить меня.

– Ваш паралич?

– Да.

Нико нахмурился:

– А что в этом плохого?

– Для меня это сделало наши отношения несостоятельными.

– Почему?

Она пожала стройными плечами:

– Потому что я не разделяла его одержимость.

У Нико буквально отпала челюсть.

– Хотите сказать, что не верите в возможность излечения?

Мариэтта наморщила лоб.

– Я верю, что есть надежда на выздоровление. Медицина не стоит на месте. Развиваются новые методики и технологии по лечению травм позвоночника. Но не стоит жить только одной надеждой на чудесное исцеление с помощью новых открытий. Нужно принимать жизнь такой, какая она есть. Дэвид не мог смириться с тем, что я не встану из кресла и не пойду. Он постоянно искал информацию в медицинских журналах о новых методах лечения спинальных травм, которые я, по его мнению, непременно должна была на себе испробовать.

Мариэтта замолчала. Она была рада, что на ней темные очки. Если пословица о том, что глаза – зеркало души человека, соответствует действительности, ей не хотелось, чтобы Нико заглянул в ее душу сейчас. Воспоминания об одержимом желании Дэвида «починить» ее по-прежнему ранили душу.

Возможно, Мариэтта и разделила бы энтузиазм жениха, не пройди она этой дорогой вместе с братом в реабилитационный период после аварии. Тогда Лео сумел убедить себя и ее в том, что у нее есть реальный шанс снова начать ходить. Его упорство и решимость были такими заразительными, что она поддалась на уговоры брата поехать в Германию и пройти экспериментальный курс лечения.

Увы, все закончилось сокрушительным фиаско. Мариэтте понадобился не один месяц, чтобы прийти в себя. Тогда она твердо решила трезво смотреть на жизнь и быть реалисткой, а не витать в облаках несбыточных мечтаний.

Не прошло и года, как она встретила Дэвида, снова превратившись в наивную глупышку, мечтающую о таких простых вещах, как муж и семья. Врачи давно сказали ей, что она физически может иметь детей, но она подавила эту мечту, потому что ни один мужчина не захочет создавать семью с такой, как она.

– Он говорил, что любит меня, – с горечью продолжила Мариэтта. – Но он любил ту, которую создал у себя в голове, ту, которая сможет ходить.

Нико поерзал на стуле.

– Разве вам не хотелось испробовать новые методы лечения?

Нико знал, что ему не следует задавать подобные вопросы. Это уже не его территория. Он должен найти преследователя Мариэтты, а до этого обеспечить ее безопасность. Все остальное – не его ума дело. Проявить заботу – значит стать уязвимым и слабым, а в его работе слабость недопустима.

– Я уже все это проходила, – ответила Мариэтта. – Мне сделали несколько операций по пересадке стволовых клеток в специализированной клинике в Берлине. Результата почти никакого, кроме незначительного увеличения чувствительности и крошечной подвижности мускулов.

– Дэвид знал об этом?

– Да. Он сказал, что я легко сдалась.

Нико сердито сжал губы. Она правильно сделала, что дала этому Дэвиду от ворот поворот. Он не заслуживает такую женщину, если считает, что она не боец и легко сдается.

Нико закрыл блокнот и поднялся из-за стола. Он позвонит Бруно, передаст ему необходимую информацию и попросит повнимательнее присмотреться к бывшему. Бруно уже собрал на Дэвида приличное досье, но следует копнуть поглубже, может быть, даже встретиться с ним.

– Мы закончили? – то ли с удивлением, то ли с облегчением спросила она.

– На сегодня, пожалуй, достаточно.

Два прошедших часа были нелегкими для них обоих. Нико неожиданно захотел дистанцироваться от этой женщины. Он не хотел ее видеть, чтобы иметь возможность сосредоточиться на работе и перестать замечать то, до чего ему не должно быть никакого дела. Например, как она покусывала свои пухлые губы, когда обдумывала ответ, или как эмоционально жестикулировала руками, описывая что-то, как потирала плечи и шею, массируя затекшие мышцы. Но самым волнующим было видеть, как Мариэтта, высунув розовый язычок, пыталась слизнуть с нижней губы крошки круассана.

Нико подхватил блокнот и ручку. Да. Необходимо соблюдать дистанцию, и чем дальше, тем лучше.

– Вы хорошо потрудились, Мариэтта. Отдыхайте и загорайте.

– А вы чем займетесь?

– Работой.

– Целый день?

– Возможно. – Он направился к дому, чтобы не видеть, как слегка надулись эти чувственные губы.

– А как насчет экскурсии?

Он обернулся:

– Простите, о чем вы?

– Ну, вы обещали показать мне остров.

Он нахмурился:

– Если время позволит.

Мариэтта снова вздернула подбородок, что вызвало у Нико раздражение и какое-то гораздо более опасное, но пока неясное чувство.

– Я же ответила на все ваши вопросы, – с упреком в голосе сказала она.

Нико обхватил пальцами ручку.

– Моя главная задача – обеспечить вашу безопасность, Мариэтта, пока злодей не будет схвачен, а не нянчиться с вами и не играть в экскурсовода. – Она дернулась, как от пощечины, но Нико и не думал смягчить тон. – Сейчас, если позволите, я займусь работой.