— Дурачок. Смешной ты дурачок. Как ты мог подумать, что нашей дружбе конец из-за того, что я — с твоим братом?

— Я же говорил, что звучит это смешно! — бормотал он, сердясь на себя. — Пожалуйста, не допусти, чтобы то, что случилось, встало между нами. Мои друзья — это лучшая и самая важная часть меня.

— Я всегда буду твоим другом, — прошептала девушка. — Разве ты не видишь? Ты мне тоже нужен. Только никогда больше не делай со мной такого. Я не настолько сильна, чтобы простить второй раз.

— Никогда, обещаю!

Эти слова еще не отзвучали, когда в дверь снова позвонили. Сайен отпрянула и в негодовании всплеснула руками. Джошуа неловко утер залитое слезами лицо, и она, не зная, что делать со своим, неуверенно улыбнулась. Открывая дверь, она продолжала улыбаться, но при виде человека на крыльце ее сердце остановилось.

Это был Малколм, друг и компаньон отца в течение более чем двадцати лет, Малколм, которого она любила как родного и которому доверяла бесконечно. Он был одним из немногих, кто надежно поддерживал ее в стремительной, полной перемен жизни. Когда отец навещал ее, Малколм никогда не появлялся в Саут-Бенде, чтобы избавить Сайен от необходимости объяснять друзьям его присутствие. Многие годы они втроем делали вид, будто Сайен понятия не имеет, что на самом деле Малколм был телохранителем отца.

Один взгляд на его серьезное лицо, и она поняла, что с отцом случилось что-то ужасное. «

— Сайен, все в порядке? — спросил вышедший в холл Джошуа. Ни она, ни безмолвный человек в дверях не обратили на него внимания.

Она прошептала:

— Плохо?

— Да, девонька, — отозвался Малколм, и она сомнамбулически притиснулась к нему, тут же попав в медвежьи объятия. — Можешь ехать прямо сейчас?

— Ко-конечно. Только побросаю вещи в сумку и возьму паспорт.

Она повернулась, и лицо ее было так ужасно, что Джошуа выпятил челюсть и агрессивно обратился к незнакомцу, из-за которого она стала такой:.

— Послушайте, кто вы и чего хотите?

— Не я должен отвечать на этот вопрос, молодой человек, — спокойно произнес Малколм.

— Оставь его, Джошуа, — бросила Сайен; пустота в ее голове стремительно заполнялась паникой. — Послушай, ты не мог бы написать записку Джейн от моего имени? Черкни, что я позвоню, как только смогу.

— Конечно, — с готовностью кивнул он, но Сайен уже шла к своей комнате. Он догнал ее и спросил в бессильной тревоге:

— Могу я еще чем-нибудь помочь?

Она взглянула будто из неизмеримого далека на этого серьезного и неопытного молодого человека, живущего в таком нормальном мире, и сказала со спокойной обреченностью:

— Боюсь, тут никто и ничем не поможет.

Глава 10

После жары Среднего Запада Лондон, затянутый пришедшими из Европы штормовыми тучами, показался неуютно промозглым.

Путешествие от Саут-Бенда до аэропорта Хитроу было кошмарным марафоном. Сначала они с Малколмом летели от Мичиганского регионального аэропорта до Чикаго, а оттуда на резервном рейсе до Лондона. За долгие годы она привыкла к тому, что в жизни Девина всегда присутствовал элемент риска. Он путешествовал налегке, зачастую с большими суммами денег наличными, оставляя за собой разъяренных владельцев казино, большинство из которых занимались нечистыми делишками на всемирном черном рынке.

Несмотря на уговоры Малколма, ровно две недели назад Девин пробрался в один такой притон и вышел оттуда с полумиллионом фунтов стерлингов. Ему удалось обыграть самого владельца, славившегося, помимо прочих пороков, неудержимой страстью к игре. Именно этот человек и организовал покушение два дня назад.

Малколм и Девин справились с нападавшими, которые теперь сидели в тюрьме по обвинению в покушении на убийство, но в драке Девин был серьезно ранен.

Шатаясь от нервного и физического переутомления, Сайен тем не менее отказалась от предложения Малколма заехать в номер люкс, заказанный для нее под вымышленным именем, и взяла такси прямо из Хитроу до частной больницы, где лежал Девин.

Предварительно они убедились, позвонив по телефону, что отец жив, но находится в коме после сильного ранения головы. Во время поездки на такси Сайен имела случай вспомнить отвлеченную беседу с Мэтью, которую они вели всего неделю назад.

«Наверное, ты была очаровательной малышкой. У меня бы сердце разорвалось, если бы пришлось отослать куда-то такую дочурку».

«Правда?»

«Да. А еще я знаю, что, если бы моя работа или стиль жизни представляли опасность и не слишком подходили для воспитания этой бесценной девчушки, я отослал бы ее туда, где она могла бы расти в безопасности, и отказал бы себе в сомнительном удовольствии позволить ей слишком сильно зависеть от меня».

Только теперь она могла по-настоящему оценить, насколько это было точно. Телефонный звонок Девина, его странное поведение, отказ приехать на выпускной вечер и на день рождения — все это было как раз после выигрыша; конечно, отец ни за что не приблизился бы к ней и на тысячу миль, подозревая преследование. Он никогда бы не допустил, чтобы ее коснулось дыхание опасности.

Она прижалась лбом к холодному стеклу такси и всхлипнула без слез.

— Зачем он сделал это, Малколм? У него же более чем достаточно денег, чтобы прожить в роскоши до конца дней! Он же всегда умел остановиться, сорвав банк! Так почему же он не прекратил играть много лет назад?

— Не хотел, девонька, — спокойно проговорил Малколм с усилившимся, как всегда в минуты волнения, шотландским акцентом. — С тех пор как твоя матушка умерла, мне всегда казалось, что Девин только и ищет, как бы отправиться за ней. Он, понимаешь, любил ее больше всего на свете. До того, что пытался бросить игру, когда они поженились. Но старая жизнь не отпускала: слишком много народу знало его и всегда кто-то пытался отплатить за то, что он выиграл слишком много. В конце концов он оставил ее и тебя, потому что никогда не простил бы себе, если бы с вами что-то случилось.

Сайен уставилась на Малколма огромными невидящими глазами; сердце не могло вместить охватившую ее скорбь. Так просто? Неужели правда кроется в этом? А она-то всю жизнь считала своего отца бессовестным соблазнителем! Как могла она быть так слепа?

Неудивительно, что Девину снова и снова удавалось убеждать ее в своей любви, — просто это была правда. А все эти случаи, когда он отказывался приехать на важные события в ее жизни…

Она огорчалась, винила его в равнодушии, а он, оказывается, оберегал ее жизнь.

— Почему же он не говорил мне? — простонала она.

— Ага, и свалить такую ношу на крохотульку девоньку? — покачал седеющей головой Малколм. — Нет, Сайен, он так не мог.

Когда Сайен и Малколм добрались до больницы, состояние Девина оставалось без изменений. Врачи не могли даже сказать, выйдет он из комы или нет; только время могло решить, выживет ли он. Оставалось ждать.

Ночью Сайен дежурила у кровати Девина и глядела на тонкие, красивые черты его безмятежно-спокойного лица с ощущением, что видит перед собой незнакомца. Человек, которого, как ей думалось, она знала с детства, исчез, как мираж, и ее ужасала мысль, что она так никогда и не узнает настоящего, из плоти и крови, отца, лежащего перед ней.

Время потеряло смысл. Перед ней ставили еду, а потом уносили нетронутой. Она дремала, сидя на стуле, и покидала больницу, только чтобы принять ванну и переодеться в свежую одежду, которую покупал для нее Малколм. Полицейский уверял, что какая-либо опасность от внешнего источника в высшей степени маловероятна. Малколм дежурил вместе с ней, и она была очень благодарна ему за любовь и преданность, но никогда в жизни не чувствовала еще себя такой одинокой.

Ей нужен был кто-то, кто поддержал бы, уверил, что все обернется к лучшему, потому что вера и жизненные силы покидали ее с каждым часом. Ей нужен был рядом кто-то сильный, на кого можно было бы положиться, на чье плечо она могла бы преклонить усталую голову. Боже, как ей был нужен Мэтью, но его отделяла от нее половина земного шара, и Сайен постепенно перестала надеяться на чудо.

Наконец, убежденная, что Девин не умрет в ее отсутствие, она отлучилась от его постели в четверг после обеда позвонить в Штаты, предварительно рассчитав разницу во времени, чтобы застать Джейн перед уходом на работу. Услышав голос подруги на другом конце провода, она чуть не разревелась.

Как могла, она кратко и внятно объяснила Джейн, что произошло, и когда последние слова были выдавлены из пересохшего горла, Джейн воскликнула:

— Сайен, мы так волновались за тебя! Это было так ужасно — твое исчезновение. Я места себе не находила от страха, но такого и представить не могла! Мэтт чуть не сошел с ума, когда ты исчезла. Он приехал в Саут-Бенд, когда не застал тебя по телефону во вторник.

Сердце подпрыгнуло так, что она ощутила физическую боль. Сжав телефонную трубку онемевшими пальцами, она спросила:

— Он сейчас рядом?

Ответ стал ясен по неуверенному голосу подруги. Джейн протянула:

— Нет, моя хорошая… Он вернулся в Чикаго. Сказал, что у него слишком много обязанностей, чтобы отложить их в ожидании, пока ты надумаешь появиться. Но я уверена, что, как только он узнает, почему ты уехала, все уладится… Сайен? Сайен, ты меня слышишь?

Она не слышала. Слишком многое обрушилось на нее за последние несколько дней; долгое, непрерывное перенапряжение моральных и физических сил наконец взяло свое. Сокрушительно тяжелая тьма навалилась на ее хрупкие плечи, и телефонная трубка выскользнула из ослабевших пальцев. «Ты всегда убегаешь, не правда ли? — звучал в голове обвиняющий голос призрака. — Вот и когда я звонил, тебя не было, а ведь ты обещала».

Похоже, игре в затворницу пришел конец… Она долго падала, и не было рядом Мэтью, чтобы подхватить ее.

Сайен приходила в себя постепенно и некоторое время лежала, недоуменно разглядывая незнакомое помещение. Лежала на большой кровати и не могла вспомнить, как очутилась здесь. Потом вспомнила сон о весеннем Париже и дожде, ласкающем поднятое ему навстречу лицо, и, услышав тихое движение за полуприкрытой дверью, сонно потянулась и пробормотала: