Стефка Модар - Одинокая

Алекс, прижимая к себе её трепещущееся тело, томно сказал:

– Молчи.

Поцелуй был затяжной, каждый терял реальность, погружаясь в волну чувств.

Немой диалог шёл на уровне глаз, кажется, глаза кричали о любви, которая пряталась в их сердцах. Их тела трепетали.

Алекс, подхватив Оксану на руки, понёс на кровать, подойдя, одной рукой сбросил с кровати подушки; положа девушку на постель, обнимая и лаская, торопливо снимал с неё и с себя одежду, скидывая на пол.

Звёздная ночь и яркая луна казалось, хотели предстать немыми свидетелями их любви. Но он и она их не замечали. Они таяли в объятьях и растворялись друг в друге. Безумно радуясь моменту уединения, такому повороту судьбы…

…Несколько часов, проведённых вместе в Василькове, задали новый смысл жизни.

Алекс и Оксана считали, что их любовь станет единственной и на всю жизнь. Они ехали в Киев в новом лице, влюблённой парой.

Казалось, что там, в Василькове он и она открыли глаза на окружающий мир, как бы случайно заметив, что жизнь прекрасна, принимая её в новых ярких красках в ореоле любви; там же наивно поспешили дать клятву, что их никто и ничто не разлучит.

Новый день казался прекрасным – ярким, солнечным, по-июльски ласковым. Омрачило одно, то, что надо возвращаться домой и пока по отдельности.

Алекс, придя домой, уже с порога услышал упрёки в свой адрес.

Отец, стоя в прихожей, укорял, что тот обидчив, мог бы и позвонить. Ольга, стоящая рядом с ним, взбеленившись, сказала, что к тому же он ещё и обманщик. Так как на самом деле не поступил в Институт, и тут же поставила ультиматум, чтобы Лев Арнольдович отправил его домой.

Набрав по мобильному Карину, Ольга с большим апломбом сказала, что та очень плохо воспитала сына, и они вынуждены отправить Алекса в Варшаву. Сделав своё «чёрное дело», Ольга с большим удовольствием передала трубку мужу и тут же с гонором вышла к себе в комнату.

Отец мямля пытался оправдаться в том, что не смог проследить за сыном, говоря, что сам был очень занят. Да к тому же, как ему казалось, он считал, что сын вырос и уже не нуждался в повышенном внимание, тем более в опеке и контроле.

Оказалось, что Ольга всё-таки сделала не все свои «чёрные дела», выйдя из комнаты, тут же прямиком направилась к соседке.

Ввалившись к той в квартиру, Ольга с порога начала кричать, срамить Оксану по поводу и без повода, называя девушку «шлюшкой», на которой негде ставить пробу.

Оксана еле вынесла позор в присутствии хозяйки квартиры. Хорошо, что та похлещи, чем Ольга, за «своё» любого взгреет. Как говорится, дала отворот-поворот, выдворяя непрошеную гостью за дверь. Ольга, оставшись довольна собой, в дверях посмотрев на Оксану, с сарказмом выпалила:

– Чтобы больше я не слышала о тебе от таких как «это»… – сплёвывая на пол:

– Сама – «Прости Господи», а все туда же людей причёсывает своей «вшивой» гребёнкой!.. – хлопая дверью, – достали сволочи…

Хозяйка, направляясь в кухню, пробормотала:

– Мужик, как мужик!..

Вздыхая:

– Приличный!.. – бубня, – симпатичный мужик… Не то, что эта, «певичка»…

Недоумевая:

– И ведь не оттащишь от такой стервы…

…На следующий день Алекс взяв билет, направился на вокзал. Прощаться не с кем не хотелось. Конечно, жаль отца, поэтому он разрешил ему проводить себя.

До отправления поезда было ещё уйма времени, тот, если верить расписанию должен был отправиться в 15. 52, так что отец и сын были вынуждены общаться, чтобы заполнить длительную паузу «дежурным» диалогом. Однако общение между ними никак не клеилось.

Алекс нехотя отвечал на вопросы отца, стараясь не смотреть ему в глаза. Он не ожидал, что отец вот так поступит с ним, как нашкодившего мальчика отправит к матери. Ему было больно и стыдно. Его взрослого парня под метр девяносто так унизили, ладно в присутствии отца, так ещё и в присутствии какой-то посторонней тётки…

…На перроне кипела суета. Пассажиры, столпившись перед вагонами, суетливо мельтешили перед глазами друг друга, снуя со своими увесистыми сумками туда-сюда, на метр, приближая свой багаж к входу, забивая проход. Этим, раздражая рядом стоящих пассажиров и провожающих.

Лев Арнольдович, стоя в обнимку с сыном, пробормотал:

– Прости! Не отстоял. Слаб… – роняя слезу, признался, – люблю её. Прости.

Неожиданно взгляд Алекса поймал снующий в толпе силуэт, так похожий на Оксану. Та, отделившись от толпы, глядя по сторонам, наконец заметила Алекса, стоящего рядом с отцом. Она уже хотела подбежать к ним, но толпа безжалостно оттеснила назад. Пассажиры и провожающие, слепившись в серый ком, ринулись к вагону.

Алекс, отмахиваясь от них, кричал:

– Дайте пройти!.. – не в силах справиться с толпой.

Ком из пассажиров осаждал вагон.

Проводница оттесняя, ругалась, на чем свет стоит, зычно выкрикивая поверх голов:

– Нет, ну что за народ?! – зло, – раньше надо было прощаться…

Оттесняя безбилетников, надрывалась до хрипоты:

– Только по билетам… – преграждая путь посторонним, оттесняя назад, брызгая слюной, – я же сказала, только по билетам.

С суровым взглядом оглядывая каждого пассажира, пересчитав как поголовье, громко отдуваясь:

– Слава богу, мои на месте!.. – резко закрыла дверь.

Оксана протиснулась к вагону только тогда, когда поезд тронулся. По её щекам бежали слезы. Она не понимала: почему так жестока судьба или жизнь?! Это не меняло сути. «Две закадычные подруги» вот так запросто не спросясь взяли и развели их по разные стороны.

Поезд уехал. Оксана даже не заметила, как Алекс, стоя у окна, прощался с ней, судорожно стуча пальцами по толстому стеклу, выкрикивая в немое пространство её имя.

Она безутешно плача ничего этого не слышала. Тогда тот, на грани безумия открыв дверь, на ходу выпрыгнул.

Алекс едва догнал плачущую девушку, та понуро плелась в направлении к метро, не видя никого перед глазами. Сколько было радости. Оксана, не верила своим глазам. Алекс не уехал, не бросил её. Они в обнимку побежали к метро…

…Весь день они просидели у Оксаны. Им было вдвоём хорошо. Молодые люди считали себя парой. Хозяйка, видя их отношения, разрешила Алексу пожить у них…

…День за днём они жили, душа в душу. Так пролетело лето. С приходом осени у Оксаны начались занятия.

Каждый день, выходя в город, Алекс искал заработки. За редким случаем удавалось устроиться на подработку, даже по распространению флаеров. Они жили, довольствуясь маленькими заработками. В дальнейшем ему помогла хозяйка квартиры, Лариса Николаевна, та устроила и Оксану, и Алекса официантами в кафе…

…Так летело время в поиске заработков. Оксана днём посещала институт, а в свободные часы бежала в кафе. Алекс несмотря не на что учился дистанционно.

Незаметно наступил конец ноября 2004 года. Украина вошла в новый виток своего становления; было видно, народ ждал больших перемен…

…Алекс, целыми днями бегая по Майдану, воспринимал всё происходящее вокруг и рядом не как стихийное явление.

И не иначе как закономерность сегодняшнего дня, как свободу, что была подобна свежему морозному ветру; видя все сквозь метель как сквозь призму времени восторженными «круглыми глазами» новый современный мир, где нет места злу в любом его проявление. Всерьёз считая это новой вехой в истории Украины. Алекс где-то как-то в глубине души чувствовал себя революционером. Все было необычно. Люди на Майдане были разбиты на огромные «могучие кучки», охочие стать революционерами крутились у палаток. Краем уха он уловил, что здесь на Майдане можно заработать, только для этого надо записаться в одну из лидирующих партий или стать волонтёрами.

Алекс в азарте бегал от палатки к палатке, радуясь, считал деньги, немного, но и немало. Можно было купить еду.

Ему было все равно кто победит. Главное революционное настроение. Ведь как не крути, все равно будут изменения. К тому же он считал, что «быть или не быть» решают не «они», а политтехнологи.

Однако участвовать во всем этом было все же приятно, воспринималось с гордостью. Ведь не каждый год происходят революции, перелицовывая политику и стратегию дальнейшего развития страны…

…Вот так, как-то по-детски, совсем не по-взрослому, Алекс обеспечивал свою маленькую семью, бегая целыми днями по Киеву…

…Они жили не припеваючи, но не голодали, даже откладывали деньги, копили на поездку к бабушке в Ужгород, чтобы там провести Рождество.

Вскоре Оксана неожиданно для себя узнала о беременности.

И Алекс, и Оксаны были так счастливы, что их распирало от радости. Им так хотелось поскорее разделить её с близкими людьми.

Алекс без раздумья пошёл к отцу, в надежде, что тот с женой будут им помогать. Те отказали, выпроводив его за дверь, конечно же, инициатором была Ольга. Он не стал ссориться с ней, сказал, что сам справится, поедет в Польшу и там заработает на жизнь. Так он и сделал.

Алекс уехал в Польшу, чтобы заработать деньги, горя одним желанием чуть позже при первой возможности забрать жену с ребёнком к себе…

…Шло время, не он не Оксана не находили себе места, плохо переживая разлуку. Целыми днями они как голубки щебетали по телефону, торопя, счастливое время, обговаривая, как они будут жить вместе.

Однако по-большому счету время настырно стояло на месте, не спеша им навстречу.

Оксана не могла выдержать разлуки, более эмоционально воспринимая отсутствие рядом с собой любимого человека. Казалось, что между ними стена. Ей хотелось видеть Алекса как можно скорее.

Она просто не могла справиться с чувствами любви, те, выходя из-под контроля, поглотили её с головой.

Оксана денно и нощно мечтала о встречи, с любимым взяв академический отпуск, поехала в Польшу…

…Уже через несколько часов она была в Варшаве. Придя по домашнему адресу Алекса, получила отворот-поворот. Его мать её выгнала, сказала, что та могла и нагулять ребёнка. Девушка в слезах ушла, не зная, куда ей идти. Она целый месяц скиталась по хостелам, стараясь там же и подработать, замещая то администратора, то уборщицу…