Он ушёл. Тая осталась одна. Невесёлая ситуация. И страшная. У нее было несколько знакомых, которые были с условными сроками за хулиганство и аварии. Но с такими серьёзными сроками знакомых не было. Не считая матери, которой ещё четыре года там отбывать.

— Пап, иди спать. Вот вода. Попил и иди спать, — посоветовал ему Гена. В ответ донеслось невнятное бормотание. — Сегодня нет луны. Давай я тебе ночник включу. Договорились. Пойдём спать. Ночь. Да, накрою одеялом. Колыбельную петь? Я их не знаю. Но посижу, пока ты не уснёшь.

Тая проскользнула в ванную. Когда она возвращалась, то столкнулась с Геной, который выходил из соседней комнаты. Он как-то виновато улыбнулся. Пошёл на кухню. Тая же вернулась в комнату и забралась под одеяло.

— Будешь чай? — протягивая ей кружку с чаем, спросил он.

— Не откажусь, — она смотрела на него настороженно. Гена сел рядом.

— Отец с мамой… Они как дети. Их нельзя оставить одних. Папа все чего-то хочет сделать. Он не понимает, что изменился. У него порой случаются проблески. В один из таких моментов, он поставил чайник на плиту и забыл про него. В другой раз налил себе вместо молока моющее средство. Он не понимает, что делает чего-то не то. Для него вся деятельность нарушена. Искривлена. Мама же просто уходит из дому, чтоб выпить с друзьями. Она не может без бутылки. Мы с ней договорились, что я сам ей буду давать эту водку, чем потом буду искать её по помойкам среди бомжей. Такое было уже раз десять. Я пытался её лечить, но она сама не хочет. Ей нравится такой образ жизни, что для меня дико. Сама понимаешь, когда человек не хочет лечиться, то можно любые деньги тратить, но все будет без толку.

— Тебе с ними тяжело.

— Да, но одновременно нет. Это даёт хоть какой-то смысл.

В мире тяжело быть одному. Мне повезло, что у меня есть друзья, которые не отвернулись. Но они не могут со мной нянчится постоянно. У каждого из нас своя жизнь. Дома же оставаться одному, в четырёх стенах, без общения… Я не привык быть один. Родители, хоть и немного ненормальные, это одиночество скрашивают. Если бы не они, то я устроил бы здесь какой-нибудь притон. Может из таких же. Ничем хорошим это не закончилось бы. А так я при деле.

— Когда у меня неприятности с мамой случились… Я тогда одна осталась. Было страшно, — зачем-то сказала Тая. Гена на нее как-то странно посмотрел. Улыбнулся. Тая же скрылась за кружкой с чаем.

— И что ты сделала?

— Закрутила роман с соседским парнем, которому давно нравилась. Ну… Это даже не роман был. Так. Я пришла с занятий. Квартира в крови. Полиция. Был большой шок. Когда они уехали, то Паша предложил у него переночевать. Я согласилась. Там он начал меня утешать. До утешались, короче. Потом довольный такой был, что переспал со мной. Ржать начал, что все равно своего добился. Про спор какой-то говорил. А я смотрела на него и думала, что он дурак. И не человек, а какая-то скользкая тварь. Противно от этого стало, — Тая нервно рассмеялась. — Зачем тебе все это рассказываю?

— Я не против. Мне интересно с тобой общаться, — ответил Гена.

— Который час? — спросила Тая.

— Второй час ночи. Спать хочешь?

— Нет.

— Составишь мне компанию? Нужно ещё минут тридцать, чтоб всё закончить? — предложил он.

— Мешать буду.

— Нет. Не будешь, — уверенно сказал Гена. — У меня одно время были проблемы с работой. Устроился грузчиком, но пришлось уйти, когда отец заболел. Хорошо, что друзья поддержали. Заставили окончить курсы компьютерные. Поменяли меня, пока я учился. Потом до много сам догнал. Это на самом деле легко. Теперь работаю на дому. Иногда компьютеры чиню, но опять же здесь. В основном вся работа удалённо. На жизнь хватает.

— Я в магазине работала. Майками торговала. Атрибутикой соответствующей. Всякой бижутерией. Уволилась, чтоб поехать на гастроли. Хотя, всё равно бы пришлось уйти. Работала я неофициально. Как-то никогда не задумывалась о завтрашнем дне. И о детях не думала. Всё это казалось далёким. Да и сейчас так кажется, — ответила Тая, садясь рядом на стул, что стоял рядом с компьютерным столом. При этом ещё умудрилась ноги по-турецки скрестить.

— Тебе так нельзя сидеть, — сказал Гена.

— Почему?

— Потому что это вредно. Ты ребёнка ждёшь. Пережмёшь ещё чего-нибудь.

— Какая разница…

— Тая, ты ведь не хочешь делать аборт. Иначе раньше бы всё сделала. Но ты до последнего оттягивала этот момент.

— Ты смеяться будешь, когда услышишь почему я так сделала, — тихо сказала Тая.

— Не буду, — пообещал он.

— Думала до последнего, что проблемы сами собой решаться. Может выкидыш будет. Или Риг одумается. Но ничего этого не случилось. Не бывает чудес, — в её словах проскользнула грусть. Перед ним сидела запутавшаяся девчонка, которая не готова была к новой роли.

— А я верю в чудеса, — возразил Гена.

— Каждому своё, — Тая пожала плечами, явно с ним не соглашаясь.

— Давай не будем спорить, — примирительно сказал он. Опять с улыбкой посмотрел на неё. У него была мягкая улыбка, немного застенчивая, словно он стеснялся улыбаться. Она гармонировала с его круглым лицом. Такие ребята были безобидными тюфяками, которые всегда оставались в тени. Тёмные лошадки. Только этот давно вырос из возраста молодого человека. Или взрослый мужчина, застрявший в юношестве? Тая не смогла ответить себе на этот вопрос.

— Хорошо, — согласилась она.

— Тогда сядь нормально, — сказал Гена, выключая компьютер. Тая хотела заметить, что он довольно быстро закончил свои дела, но не успела. Он повернул компьютерное кресло в её сторону. Таяс неохотой опустила ноги.

— Так лучше? — спросила она.

— Лучше, — ответил он. Внимательный взгляд начинал раздражать. Нервировал. Тая просто не знала чего от него ждать. Тёмные лошадки они такие… Тёмные.

— Чего ты так на меня смотришь? — не выдержала Тая.

— Давно тебя не видел.

— И тебе не нравится, что видишь.

— Почему? Нравится, — он усмехнулся. — Хочешь у меня остаться?

— Нет.

— Тебе всё равно идти некуда. Ты можешь пожить у меня пока не встанешь на ноги. Потом, если захочешь, то уйдёшь. Я неволить не буду.

— И как ты себе это представляешь? — спросила она.

— А как люди живут? У тебя сейчас какая проблема? Тебе негде жить. У тебя нет денег. Я в состоянии и тебя и ребёнка прокормить. Одна проблема, это родители. Но к этому можно привыкнуть.

— Я тебя не знаю.

— Будет время познакомиться поближе. Квартира большая. Три комнаты. Можно будет исхитриться и одну из них освободить. Или у меня оставайся. Кровать широкая. Места нам с тобой хватит. Дети меня не раздражают. Одно время сидел с Ваней, сыном друзей.

— Хм, я подумаю над твоим предложением, — только и ответила Тая.

— Ты не подумаешь. Сбежишь как только рассветёт. А ещё сменишь номер телефона, чтоб больше со мной не общаться. Найдёшь где-нибудь недостающую сумму. Пойдёшь на аборт. Заработаешь осложнения, потому что от грязного ножа на кухонном столе нельзя ожидать чего-то хорошего. Потом ты попадёшь в больницу. Скорее всего, из-за открывшегося кровотечения. Я смотрел в интернете о возможных последствиях. Может случиться так, что больше ты детей иметь не сможешь. Это окончательно тебя раздавит. Психологически. Когда тебя выпишут, то наступит осень. Дождливая и холодная осень. Ты будешь стоять без денег на улице под дождём. Куда ты пойдёшь? Что будешь делать? Это ещё надо учесть, специфическое состояние, отягощённое чувством вины, — он говорил спокойно, но каждое слово походило на молоток, забивающий гвоздь. — Я знаю, что косноязычен. Часто говорю, что думаю. Не умею подбирать нужные слова. Для меня как-то правда лучше, сладкой лжи. Но я продолжаю упрямо и наивно думать, что мой стиль общения это не повод от меня шарахаться. Я просто протягиваю руку помощи. Что мешает её тебе принять?

— Плата за помощь, — ответила Тая. — Или ты думаешь, что я настолько наивна, чтоб поверить в бескорыстную помощь?

— Корысть в этом есть, — согласился Гена. — Мне скучно. Я живу с больными родителями. В городе у меня почти нет друзей. Люди до сих пор помнят ту историю, в которой я был в главной роли. Да, они перестали плеваться мне в спину, когда я прохожу мимо, но до сих пор предпочитают не здороваться.

— А я буду тебя развлекать?

— Скрасишь одиночество, — поправил её Гена. — Почему бы нет? Если ты боишься, приставаний с моей стороны, извини, но я не готов так резко начинать отношения. Тем более ты ждёшь ребёнка. Давай подождём пока родишь, тогда поближе познакомимся и решим, что делать дальше, — сказал он. Говорил серьёзно, а улыбка говорила об обратном.

— Смеёшься?

— Немного. Так как? Что ты думаешь?

— Мне надо подумать, — ответила Тая.

— Думай. Право твоё. Но у меня места много. На всех хватит, — ответил он. — Пойдём пока спать.

— Я наверное посижу ещё немного.

— Чего ты меня боишься? Никто тебя обижать не собирается, — сказал Гена, беря её за руку. Почему-то стало страшно.

— Не знаю.

— Чего не знаешь?

— Почему-то я тебе не доверяю. Кажется, что за добрым лицом скрывается какой-то подвох.

— Нет никакого подвоха. Я не Синяя борода, — ответил он, выключая свет. Из соседней комнаты раздалась ругань. — Ты ложись, я скоро приду.

Ругалась женщина. Кляла на чём свет стоит Гену, он что-то ей спокойно отвечал. Потом загремела посуда на кухне. Я легла к стенке и закрыла глаза. Всё равно, с ним было что-то не то. Что-то опасное. Я чувствовала это интуитивно. Спать я не собиралась. Думала дождаться рассвета и сбежать. Но мои планы сорвались.

Глава 4

Солнце пробивалось сквозь плохо закрытые жалюзи. Оно освещало комнату в полосочку. Настойчивый луч лез в глаза. Тая повернулась, стараясь от него спрятаться. В этот момент она и увидела Гену, который спал рядом. На его щеках уже вылезла щетина. Спокойное лицо. Ровное дыхание. Спал он крепко. Видимо, она уснула, дожидаясь, когда он вернётся и ляжет спать. И вот этот момент. Гена спит. Самое время для побега, но Тая вместо того, чтоб осторожно встать и взять вещи, лежала и смотрела на него. Его нельзя было назвать симпатичным. Скорее обычным. Ничем не выделяющимся, кроме улыбки. Что же тогда её так в нём настораживало?